– И давно там этот… специалист?
Морис достал блокнот и записал имя приговоренного к сожжению диплома. Причем, явно на дипломах преподавателей.
Кара задумалась. Знала она его или нет при жизни? Как-то дела некромантии вдову не трогали, от женихов бы отбиться!
– Вряд ли, – в итоге заключила она. – Он мальчишка совсем.
Верховный некромант криво усмехнулся и потер руки.
– Благодарю за помощь в реформировании образования.
Если бы рядом присутствовал ректор сотрейского филиала Магического университета, он озаботился бы быстрой сменой работы, причем, кардинальной и желательно за пределами Скадара.
– Итак, – мысленно сровняв учебные корпуса с землей, спокойно предложил Морис, – означенный человек пытался воскресить другого человека. А почему под заклинание попали вы?
– Потому что он дурак.
И пусть Турс не обижается, это еще мягкое определение.
– Слепой ленивый дурак, – уточнила молодая женщина. – Ему, похоже, любая могила сошла бы.
Граф кивнул и пририсовал рядом с именем Турса крестик. Подумал и превратил его в решетку.
– Книгу вы, случаем, не захватили? Ту, по которой вас воскрешали. Хотелось бы взглянуть, кто выдает такие вещи первым встречным. Или он ее украл? Чтобы вы поняли, уездным некромантам максимум колья от вампиров продадут, иначе они такого натворят! Вы тому яркий пример.
Увы, Кару в ту ночь больше заботило собственное физическое состояние, чем чужая печатная продукция. Она даже не могла сказать точно, прихватил ли книгу Турс или бросил на кладбище.
– Хорошо, сам узнаю. А теперь подойдите и разденьтесь.
– Не могу, – покачала головой молодая женщина и, опустив подбородок, тихо добавила: – Я стесняюсь, вы все-таки мужчина.
– Я некромант, – отрезал граф. – Но если вам не нужно нормальное лицо…
– Нужно, нужно! – замахала руками Кара. – Я даже на некрофилию согласна.
Верховный некромант закашлялся. От предложенного действа его бы точно стошнило.
– Обойдемся без ваших прелестей, лучше деньгами. И не питайте особых надежд, – предупредил он, поднявшись на ноги, – я только взгляну.
– Тогда зачем смотреть на все? – Кара обвела рукой контуры тела. – У меня только с лицом проблемы, милорд.
Граф приглушенно зарычал, подавив очередной приступ раздражения. Она вздумала учить его ремеслу некроманта!
– За дверь? – вкрадчиво предложил он.
– Уже раздеваюсь, – правильно поняла Кара и уточнила: – Совсем все снимать?
Оказалось, до нижнего белья, чтобы взглянуть на кожные покровы и проверить кровоток. Отвернувшись, Кара начала возиться с пуговицами. Морис воспринимал ее как неодушевленное существо, объект изучения, но вот он для нее оставался мужчиной. Симпатичным и опасным мужчиной, отчего госпожа Барк робела еще больше. Пальцы не слушались, не желали хватать узкие петельки. Кара злилась и боялась, что граф рассердится и выгонит ее. А, может, и убьет, в голову ему не залезешь.
– Вы чрезвычайно неуклюжи для женщины, – заметил наблюдавший за ней некромант.
– Ну, вы сами не так давно утверждали, что я не женщина, ничего удивительного.
Пуговицы таки поддались, и Кара с облегчением приспустила лиф. Теперь предстояло переступить через юбку и выбраться из походившего на броню наряда.
– Подождите! – внезапно спохватился Морис.
В пылу беседы он совсем забыл о слугах. Кто-то из них мог заглянуть в кабинет и застать двусмысленную картину. Несмотря на мертвую ауру, Кара выглядела как нормальная женщина, по столице бы пошли слухи. Еще вспомнили бы, что она бывшая участница отбора, которую граф выделил среди прочих, лично увез из дворца. И Кара Барк из мимолетного эпизода превратилась бы в головную боль. Леди Марсела Лазон, с которой он планировал сочетаться браком, вряд ли поверила бы объяснениям про научный эксперимент. А ведь граф потратил немало времени, чтобы ее добиться, и это несмотря на свое положение в обществе! Марсела слишком хорошо знала историю своего рода и ценность своей крови, вот и вертела носом. Но на будущей неделе Морис собирался сделать предложение. В ответе он не сомневался, не рисковал бы. Их имена созвучны: Морис и Марсела, придворный астролог называл это предвестником гармоничного союза.
– Я закрою дверь, – пояснил Верховный некромант напуганной Каре и повернул ключ в замке. Вот так, никаких случайных свидетелей.
– Можно вас кое о чем попросить, милорд? – Прижимая платье к груди, молодая женщина бросила на него косой взгляд. – Разумеется, если нежить обладает правом голоса.
– Не обладает, но просите, – смилостивился Морис. Виски сделал свое дело, настроил его на благожелательный лад.
– Пообещайте, что я доживу до ужина. Очень есть хочется, – стыдливо добавила Кара.
Истинная леди молчит о потребностях организма, даже если голодные обмороки стали ее верными спутниками, но всем остальным этикет думать о себе не запрещал.
Морис кивнул:
– Обещаю.
Он сам был не прочь перекусить, а покойница казалась мирной, вряд ли в ней проснется страсть к разрушению. А если вдруг, упокоить – дело пары минут.
– Расскажите мне подробнее о Турсе и его ритуале. Порой неумехи намешивают столько всего, едва ли не новые виды заклинаний изобретают.
– В моем случае он изобрел новую нежить.
Собственное определение категорически не нравилось Каре. По формальным признакам Кара, разумеется, мертва, однако она еще при жизни не терпела буквоедства. А уж в отношении себя самой… Почему нельзя называть таких, как Кара, людьми с ограниченной жизнью? Или еще как-нибудь, ученые бы придумали.
– Не хотелось бы! – вновь наморщил лоб Верховный некромант.
Кожу пересекли две линии. Одна глубокая, продольная, вторая короткая, едва заметная упиралась в спинку носа.
– Ну, вы разделись? – Морис раздраженно поторопил молодую женщину. – Не надейтесь, помогать не стану.
Расстегивать пуговицы на платье эротично только у любовницы.
– Сейчас!
Кара, путаясь в юбках, высвободилась из платья. Повернуться к Верховному некроманту она не решилась, так и стояла лицом к двери, прижимая руки к груди. Холодно-то как! В доме графа наверняка топят, выходит, просто страх. Решалась ее судьба. Морис подошел и решительно отвел руки. Он контролировал каждое движение госпожи Барк, каждый вздох, готовый в любую минуту дать отпор. Знал бы граф, что Кара при всем желании не могла причинить ему вреда: ее словно парализовало. Прикосновения чужих пальцев казались то раскаленным тавро, то превращались в поцелуй морозного ветра. Молодая женщина даже дыхание задержала, оставалось только закрыть глаза.
– Ритуал воскрешения, – задумчиво произнес граф Экундо.
Он водил ладонями вдоль тела Кары. Энергетические потоки короткими и длинными импульсами покорно отзывались на касание пальцев. Невидимые обычному взгляду, для Верховного некроманта они напоминали искрящееся облачко.
– Недостаток опыта, многочисленные ошибки, – покачал головой Морис и обошел объект изучения. – Чудо, что вы получились практически нормальной. Теперь аура.
В следующий миг Кара зашипела и инстинктивно замахнулась на мучителя. Такой боли она еще не испытывала – словно некто вонзил ей в череп десяток иголок.
– Цыц!
Граф отреагировал путами оцепенения и продолжил экзекуцию. Зачерпнув немного синей субстанции, он пристально изучил ее, растер между пальцами. Сердцевина оказалась теплой и на два тона светлее.
– Шансы есть, – обращаясь к самому себе, пробормотал он и вернул собранные частички на место. – Чрезвычайно интересный случай! Вы, – некромант соизволил вспомнить о Каре, – серединка-наполовину. Основная аура мертва, но вот сердцевина живая. Она-то и питает вас, разгоняет кровь по жилам. Другой вопрос, насколько хватит ее запаса.
– То есть я могу умереть? – встревожилась молодая женщина.
Боль отступила, она снова могла мыслить здраво.
– Вы уже мертвы, – напомнил Морис и отошел к столу. – Просто можете вернуться к статичному состоянию. Это стало бы лучшим выходом для всех.
Помыть бы руки… А, потом, перед ужином.
– Не для меня!
Убедившись, что осмотр закончен, Кара торопливо оделась. Нежить она или нет, а чувство стыда у нее имелось.
– Вот как? – поднял брови граф. – И что же вас держит в мире живых? За Гранью спокойнее и привычнее.
Молодая женщина задумалась. Как бы ему объяснить?..
– Понимаете, – она начала издалека, – не всякую жизнь можно назвать жизнью, милорд. Иногда она хуже смерти. Вам сложно понять, судьба к вам благосклонна. Ко мне – не очень. А тут я получила шанс стать живой, стереть из памяти прежнюю нежизнь. Жестоко лишить меня подобного шанса. Вдобавок, я не прошу помочь бесплатно, я готова отдать все, чем владею. По наследству мне отошел небольшой капитал… Он здесь, в столице, в ассигнациях.
Морис шумно вдохнул воздух через ноздри. Если она еще раз заговорит о деньгах, он ее сожжет! Додумалась ровнять Верховного некроманта с обычным уездным магом! Никто из аристократов не смеет обращаться к нему с подобными предложениями, а тут полумертвая мещанка.
– Вы умерли не так давно и уже в сознательном возрасте, – граф Экундо цедил слова сквозь зубы, будто каждое давалось ему безумно тяжело, – обязаны знать элементарные правила. Или в вашей дыре не водилось никого рангом выше писаря? Даже если так, вы беседуете не с купцом на рынке.
Кара стремительно покраснела. Она не думала его оскорбить.
– Я все понимаю, милорд, – тихо пробормотала молодая женщина, – но вы мой последний шанс, и я цепляюсь за малейшую возможность не упустить его.
– Единственный ваш шанс – мое собственное желание, – отрезал Морис.
Покойница изрядно его утомила и действовала на нервы. Можно выпить еще виски, но тогда граф рисковал перебрать. Он чувствовал, молодая женщина нетерпеливо ожидала его решения, однако не спешил. В Морисе боролись аристократ и ученый, и ни один пока не брал вверх.
– Я подумаю, – наконец изрек Верховный некромант.
Сколько конкретно, он благоразумно не уточнил.