«Не надо меня в раствор!» – мысленно завопила молодая женщина. Разумеется, граф не слышал. Подойдя вплотную к столу, он замер, рассматривая ауру. Кара тоже замерла, остановив поток мыслей. Ну же, ну! Показалось, у нее даже кровь в жилах застыла. И не фигурально, действительно перестала течь на мгновение. Молчание затягивалось. Каре начало казаться, что она превратилась в очередную неведомую форму существования, которую даже студентам не отдадут. Но вот Верховный некромант заговорил, спокойно, пусть немного задумчиво:
– Может, тот мальчишка не совсем олух. Но однозначно записать. Прежде точно никто не сподобился.
Граф прикрыл Кару простыней и провел ладонью над ее телом. От его руки исходило приятное тепло, точно такое же, как от новой ауры молодой женщины. Она сменила цвет, стала фиолетовой, но по краям уже переходила в оранжевую. Странное оцепенение спало, Кара распахнула глаза… чтобы с непривычки снова их закрыть.
– С новым рождением! – поздравил Морис. – Лицо у вас тоже обычное, под вуалью можно не прятать, хотя я советовал бы поносить ее некоторое время. Кожа пока тонкая, солнце и яркий свет могут ей навредить. По той же причине воздержитесь от косметики. Через неделю все пройдет.
– То есть я живая?
Кара до сих пор не верила. Язык еле ворочался, но она задала бы этот вопрос, даже если бы он не шевелился вовсе.
– Да.
– Совсем-совсем? – уточнила молодая женщина.
– Полагаю, да. Возможно, с некоторыми отклонениями, но аура светлеет с каждой минутой.
– Отклонениями? – тревожно уточнила Кара.
Воображение тут же нарисовало яркую картинку: каждое полнолуние госпожа Барк, вытянув руки, расхаживает по городу с замогильными причитаниями: «Мне нужна твоя кровь!» Чья именно, сознание уточнить не удосужилось. Графская, наверное, высшей категории, отборная.
– Без понятия. – Морис достал из кармана увеличительное стекло и попросил Кару некоторое время не двигаться. – Прежде мне живых покойников воскрешать не приходилось.
– А мертвых покойников?
Лежать спокойно оказалось трудно. После стольких часов оцепенения хотелось размять каждую косточку. А Верховный некромант не спешил, склонившись над Карой, изучал зрачки, оттягивал веко. Неужели у нее что-то с глазами? Хотелось вскочить и срочно потребовать зеркало. Какое тут «не двигаться»?
– Обычно все покойники мертвые, каламбур потребовался только для вашего случая.
Так и не ответив на вопрос, Морис убрал лупу и цокнул языком, то ли довольно, то ли наоборот, обдумывая проблему.
– Милорд?
Кара оказалась настойчивой, о вопросе не забыла. Но женщине простительно, она существо любопытное, не успокоится, пока не доконает.
– Ваши родители не ошиблись с именем, – покачал головой граф. – Воистину, вы Кара! Не понимаю, почему я не превратил вас в пепел? Но сейчас уже поздно.
– Милорд сожалеет об этом?
Раз некромант убрал лупу, можно сесть, а то разговаривать лежа неудобно. Заодно толком осмотреться, хотя и так ясно, помещение из тех, куда даже по работе заходишь в случае крайней необходимости. В реальности оказалось еще хуже. Кара честно собиралась молчать, проявить уважение к титулу и заслугам графа, но таки завопила:
– Это морг?!
Даже королева не сдержалась бы, если бы ее взгляд уткнулся в полки с мертвыми телами. Часть лежала просто так, часть погрузили в закрытые ванны с раствором. Запаха нет, но визуальные эффекты компенсировали его сполна. Зато понятно, почему так холодно, не только в металлическом столе дело.
– Явно не гостиница, – усмехнулся Морис.
Поведение Кары его позабавило. Неуклюже соскочив со стола, обвязавшись простыней, словно древней тогой, она вела себя как человек в окружении врагов: стоя на одном месте, поворачивалась по часовой стрелке, лихорадочно пыталась объять взглядом необъятное.
– Вы заранее настроились на неудачу!
Палец молодой женщины ткнулся в грудь некроманту. Совсем невежливо и очень рискованно. Но Кару мало заботил риск вернуться на кладбище, внутри бурлило возмущение. Ее положили в морге, накрыли отвратительной грязной простыней, растоптали девичью честь… Хоть бы тискали, извращенцы!
– Это не морг, а практический класс некромантии, – устало пояснил граф. То, что сначала забавно, потом начинает утомлять. – Или вы полагали, будто я провожу эксперименты в собственной гостиной?
Эмоции постепенно улеглись, и Кара неохотно признала чужую правоту. Но все равно неприятно, скорей бы выбраться отсюда!
– И что теперь? – Вопрос надлежало задать сразу же, но получилось только сейчас.
Верховный некромант пожал плечами.
– Ничего. С точки зрения закона и магии вы живы.
– А, – догадалась молодая женщина, – мне нужно вам заплатить?
Лицо Мориса потемнело, и она, ойкнув, прикрыла рот рукой. Похоже, Кара только что оскорбила одного из теневых правителей государства. Интересно, ее просто раствором зальют или разложат по банкам корма «Собачья радость»?
– Кажется, мы уже обсудили данный вопрос, – ледяным тоном отчеканил граф Экундо. – Я не намерен возвращаться к нему снова. Вам принесут одежду и…
– … и зеркало, – таки вклинилась Кара.
Ей терять нечего, потенциальные покойники наглые.
– Я вас лично к нему отведу, только дайте договорить! – рявкнул Морис.
Нет, определенно, подобные трупы ему не попадались! Сначала пролезла на отбор невест, потом устроила торги, спутав его с ярмарочным лоточником, а теперь вместо благодарности зубоскалит. Наказать бы ее, но уж больно интересно, где для госпожи Барк проходит граница дозволенного. Занятная женщина! Обычно слабый пол делится на два типа: умные и красивые. Некоторые умудрялись сочетать и то, и то, но Кара… Она пошла своим путем, хотя Морис вынужден был признать, отличалась приятной внешность. Не кукольной, доведенной до совершенства магическими эликсирами, а живой, подвижной, как сама Кара. И вела она себя не так, как в его представлении положено поступать девице низкого происхождения. В то же время госпожа Фера́ дурного слова не сказала о ее воспитании, а ведь Верховный некромант с пристрастием допросил старшую даму дворца. Наверное, поэтому с пальцев графа до сих пор не сорвалось заклинание.
Кара извинилась и, поколебавшись, присела на стол, с которого недавно вскочила. Граф одобрительно кивнул и продолжил:
– Итак, отныне вы считаетесь живой подданной королевства. Вам выдадут дубликаты прежних документов и уничтожат запись о смерти. Могилу тоже сравняют с землей, за счет вашего дяди. Он обязан вернуть полученное наследство за вычетом налогов и платежа в пользу университета. Полагаю, справедливо, если вы внесете лепту в благотворительность.
А вот и плата за услуги. Кара не верила, будто в этой жизни можно получить что-то по доброте душевной, и оказалась права. Верховный некромант не стал бы верховным, если бы раздавал блага направо и налево. Заодно не подкопаешься, официально себе в карман Морис ничего не положил. Неофициально, разумеется, ни государство, ни ректор ничего не получат, все осядет на вечное хранение в чужих сундуках.
– Справедливо, – поддакнула Кара.
Кто она такая, чтобы менять систему? Я не хочу ничего решать, дайте платьишко. Но сначала зеркало. А потом платье. И туфельки. И помаду, и… Может, мыслительный процесс обойдется дешевле?
Ожидавший бурного обсуждения Морис с облегчением выдохнул. Его нервные клетки тоже. Очередные дебаты грозили полным их уничтожением. Верховный некромант держался бодро только на первый взгляд. Он привык, враги и друзья не давали права на ошибку, но внутри… Усталость никто не отменял, а ритуал изменения ауры и преобразования тканей – не увеселительная прогулка в лесу. Подобное выжимает мага насухо, хорошо, не укладывает в постель. Вот и теперь графу Экундо хотелось поскорее разобраться с Карой Барк и отправиться домой, к уютному креслу и красному вину. Последнее, как известно, восстанавливает силы. Женщины, наоборот, их отнимали, поэтому красотки-горничные в пасторальной картине отсутствовали.
– Рад, что мы пришли к согласию, – сухо заметил он.
Кара скромно умолчала о том, что до согласия в вопросе дяди Оливера им еще далеко. Скромный взнос в благосостояние Верховного некроманта не искупит его вины. Вот если бы дядюшка поработал немного кладбищенским сторожем и получил в награду могилу племянницы… С той самой плитой и запретом менять что-либо, кроме имени. Кара ведь добрая, вошла в положение родственников. Место на кладбище дорого, только по этой причине дядя заказал самый простенький камушек. Не пропадать же деньгам, хотел получить наследство, пусть владеет. Молодая женщина мечтательно улыбнулась, чем привлекла внимание Мориса. Сначала он подумал, будто она грезит о принцах, белых конях и хрустальных туфельках, но, когда улыбка превратилась в плотоядную, осознал ошибку.
– За убийство дарят пеньковый шарф! – на всякий случай предупредил граф.
Что-то подсказывало, мысли Кары вышли далеко за рамки закона.
– Не люблю темные тона, – шутливо отозвалась молодая женщина и, спохватившись, придала себе скромный, почтительный вид. – Простите, милорд. Я всего лишь думала о дяде и желала ему долгих лет жизни.
Верховный некромант хмыкнул и мысленно пожалел неведомого Оливера Стена. С другой стороны, это дело семейное, не ему вмешиваться.
– Милорд, – Кара решилась озвучить свое желание, – дядю ведь сочтут неправомочно вступившим в наследство? – Граф кивнул. – И назначат наказание, верно? Тот самый штраф и всякое такое. Можно его на исправительные работы на кладбище послать? Заверяю, там он принесет много пользы.
Глаза ее хитро блестели, хотя прочая мимика и жесты выражали мольбу, и Морис сдался.
– Хорошо, сами придумаете, как его наказать. Но в рамках закона! – подчеркнул он.
Молодая женщина заверила, что уважает право:
– Всего лишь крохотная судимость, лишившая бы его доверия компаньонов. Всего лишь скромное существование по средствам и спасающий душу труд от рассвета до заката в тиши могильных камней.