– У вас случился приступ зубной боли?
Граф даже об обиде не догадался.
– У меня случился приступ соответствия титулу и полу, но он оказался ложным. Перед вами бракованная женщина, милорд. Соврала бы, что вашими стараниями, но, к сожалению, до смерти я тоже не дотягивала до стандарта.
– А кто сочинил ваш пресловутый стандарт?
– Общество, милорд. Кто же еще определяет ваш пол, характер и наличие поводов для страдания?
– Вижу, вы настроены на философский лад, значит, работа пойдет. Насчет Марселы не переживайте, она ничего вам не сделает. Если попытается, не молчите.
– Превратите невесту в зомби?
Госпожа Барк успокоилась, убедилась, что хозяин кабинета не сердится, и решила пошутить.
– Заберу обратно кольцо. Это для Марселы страшнее чумы. И я совершенно серьезен, Кара. – Верховный некромант замолчал, сделав акцент на последней фразе. – При выборе жены важны не только ее внешние качества и состав крови, но и адекватность. Стать мужем Марселы Лазон лестно, как получить орден из рук его величества, но плата должна быть соразмерна награде.
– Милорд, – Кара снова ступила на скользкий лед чужих отношений, – я рискую навлечь ваш гнев, однако скажу. Плата уже кажется вам несоразмерной, если вы сомневаетесь в сделанном выборе.
– Его от меня ждали. Я слишком часто бывал в доме Лазон, слишком осаживал других поклонников.
Граф Экундо говорил и не испытывал ни малейшего стеснения. Столь интимные признания давались легко, а ведь перед ним посторонний человек, собственное создание. Но оно обладало весомым достоинством, которым не мог похвастаться никто в его окружении, – порядочностью. Кара спорила, дерзила, но хранила чужие тайны вдалеке от любопытных глаз.
– Печальная история! – вздохнула госпожа Барк. – Вы даже не получили удовольствия от сватовства, какой же это расчет, милорд?
– Привычка и рутина, Кара, привычка и рутина, – повторил Верховный некромант и усмехнулся. – А в народе полагают, будто жизнь аристократов состоит из одних праздников. Зато у вас еще есть возможность выйти замуж по любви. К деньгам или титулу, решайте сами.
– А обычная любовь уже считается дурным тоном?
– В свете – да. Но хватит об этом. Уверен, вы не ошибетесь в расчетах. И, пожалуйста, больше не изображайте при мне настоящую женщину, у меня от нее чесотка.
– У меня тоже, – по секрету поделилась Кара. – Попробовала – будто сладкого объелась, зубы сводит.
– Поэтому оставайтесь собой. Обиженных красавиц с губами уточкой в любом городе хватает, а вот нормальных женщин не найдешь. Нормальных, а не стандартных, Кара, – подчеркнул Морис и спохватился: – Вы уж простите, что называю вас по имени…
– Что вы, мне очень… приятно.
Последнее слово госпожа Барк произнесла, густо покраснев, словно оно вдруг обрело потайной непристойный смысл. «Молодею, – подумала она. – Если бы старела, материлась бы, а раз стесняюсь и говорю всякую чушь, возвращаюсь в отрочество. Как бы с любовью к графу Экундо до младенческого возраста не дойти! Дяде и особенно его любезной жене я бы присмотр за собой не доверила, придется остаться совершеннолетней».
– А раз приятно, начнем работать. Тут как с браком, – улыбнулся некромант, – сказанное «да» обратно не вернешь. Вот, ознакомьтесь с дальнейшим планом, – он протянул собеседнице блокнот, – и приступим ко второй главе. Я стану диктовать, вы – записывать. После черновик систематизируете по моим пометкам, добавите отсылок к научным трудам – словом, все, как в первый раз. В качестве благодарности я накормлю вас обедом и отвезу во дворец.
– То есть платить вы не собираетесь? – подтвердив свою квалификацию, вычленила главную мысль Кара.
– Сегодня нет, по результатам работы – да. Не беспокойтесь, на булавки хватит.
– Предпочитаю бриллианты.
– И на них тоже, если правильно распределите доходы и расходы.
– Милорд чрезвычайно щедр! – томно взмахнув ресницами, пропела госпожа Барк.
Ответом стал недовольный взгляд и протяжное предупреждающее:
– Ка-а-ара!
– Значит, скуп, – быстро сделала выводы госпожа Барк и посетовала в пустоту: – Вот так, вечно надеешься только на себя! И хочешь стать истинной женщиной, которая не работает и порхает по жизни, а то на бриллианты денег нет, то на платье. В итоге снова не женщина.
– Женщина, – усмехнулся Морис. – Готов подтвердить под присягой.
– Но-но, милорд, – насупилась Кара и погрозила ему пальцем, – не вводите суд в заблуждение! Вы мою половую принадлежность не выясняли.
– То есть я, по-вашему, слепой?
Вторая глава диссертации в очередной раз откладывалась, двое схлестнулись в словесном поединке. Победитель получал право раздуть свое эго до размеров королевского дворца.
– Некроманты тоже болеют, – философски пожала плечами Кара. – Все мы люди. Или со студентами магических факультетов что-то делают?
– Что именно?
Графу стало интересно, куда заведет ее ход мысли. Его собственные крутились вокруг способа задержать острую на язык собеседницу. Хорошо бы на год или два, но и лишний час подойдет.
– Даже не знаю… – Госпожа Барк в очередной раз взмахнула ресницами, чтобы немного позлить оппонента. – Милорд обидится и заявит, что у меня тоже нет доказательств.
– Если это то, о чем я думаю… – нахмурился Верховный некромант.
– Я за чужие мысли не отвечаю! – поспешно пискнула Кара и уткнулась в блокнот.
«Формы жизни и нежизни, их классификация». Хм, как интересно! И увлекательно, Кара давно мечтала сделать сравнительную таблицу, с детства донимала маму, а та не давала.
– Так озвучьте свои.
Слегка раздраженный граф отобрал у нее блокнот, суровым взглядом отразив слабый протест: «Не мешайте работать!» Но Кара не сдавалась. В последний раз она с таким упорством билась за право на труд по приезду в столицу, но тогда не приходилось применять физическую силу. Разумеется, с кулаками на некроманта госпожа Барк не полезла, зато ставила рекорды по прыжкам в высоту, длину и в перетягивании блокнота. В итоге Морис сдался, иначе противоборство закончилось бы уничтожением плана диссертации. Раскрасневшаяся Кара прижала блокнот к груди, всем своим видом показывая: не отдаст.
– Вы как пансионерка, застуканная за написанием стихов! – устало усмехнулся граф.
Госпожа Барк его утомила. Откуда в ней столько энергии! Взглянув на часы, он покачал головой. Подумать только, целых полчаса дрались за клочок бумаги! Зато на щеках Кары проступил румянец. Растрепанная, она выглядела чрезвычайно привлекательно, Морису жутко хотелось ее поцеловать. И непременно с риском получить пощечину или едкий ответ, чего бы никогда не случилось с Марселой. Помолвка требовала проявления чувств, только каждый раз графу казалось, он касается статуи. Сам виноват, поцелуй не напоминает тыканье губами, но Морис не испытывал ни капельки желания. То ли дело Кара… На мгновение забывшись, Верховный некромант представил ее обнаженной, и не просто обнаженной, а весьма активной. О, там бы он ее переиграл, бесовка бы молила о пощаде! Какой вышел бы реванш за выходки наглой камер-девицы, но, увы, на пальце Мориса кольцо. С другой стороны, пока не состоялась свадьба, граф может… продолжить диктовать текст диссертации. Как говорила Кара, если вы подумали об ином, это ваши проблемы.
– Вот уж чем никогда не занималась! – презрительно фыркнула молодая женщина и настороженно, ожидая подвоха, положила блокнот на колени.
– Почему? – искренне удивился Морис, постепенно собираясь с мыслями. – Стихосложение – достойное времяпрепровождение для женщины.
– Глупое, – гнула свою линию Кара. – Умная женщина не тратит время на фантазии.
– Напрасно. Настоятельно советую выделить часок. Однако вернемся к нежити. Заодно узнаете что-то новое о своем прошлом. – Не все собеседнице тыкать шпильками в бок, у графа Экундо тоже найдется в кармане булавка.
– С превеликим удовольствием! – расплылась в улыбке госпожа Барк. Она всегда за новые знания, из какой бы области они ни были.
– Тогда прошу!
Верховный некромант встал и великодушно уступил ей свое место: писать за столом писать гораздо удобнее. Заодно Кара навела бы порядок – если можно использовать ближнего, используй его. Следующие часы превратились в монотонную лекцию, которую вполне могли читать на втором или третьем курсе Магического университета. Морис расхаживал по кабинету, не диктовал, а говорил, причем, довольно быстро, Кара конспектировала. Былая профессия помогала не терять нить рассуждений и активно пользоваться сокращениями.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнул граф, убедившись, что молодая женщина все записала, – теперь можете приступать ко второй части работы. Разбавьте мои тезисы ссылками на источники, добавьте определений. Все здесь, в моих заметках и книгах. – Он указал на хаос на столе. – До пяти вечера кабинет в полном вашем распоряжении. Если не успеете, переберетесь в библиотеку.
– А во сколько закончится мое рабство, и положен ли мне обед? – уточнила условия труда Кара.
– Положен. До шести-семи часов вечера. Если проголодаетесь, вы знаете, как позвать слуг. Удачи!
И граф Экундо отбыл по важным делам, оставив Кару разбираться с менее важными. Она не жаловалась, кропотливо вставляла факты, переписывала предложения и даже с риском вызвать неудовольствие переделывала некоторые моменты. Вернувшись, Морис одобрил изменения и, смилостивившись, отпустил:
– Хватит с вас, а то голова опухнет.
– Что-то случилось?
Молодая женщина сомневалась, будто Верховный некромант просто так поменял свои планы. Если он сказал: в морг, то есть до семи, то до семи.
– Приедет леди Лазон, – неохотно признался граф. – Не хочу, чтобы она вас видела. И ужинать с ней не хочу, но придется.
– Милорд – мазохист, но милорду виднее, – прокомментировала Кара.
Хочет мучиться, пусть мучается, только пусть ее не трогает. Зачем эти оговорки, намеки? Либо у тебя есть невеста, либо нет, третьего не дано.
– Но я вас все равно отвезу, – попытался подсластить пилюлю граф.