Всё замерло, словно на видеомагнитофоне включили паузу.
Первым кивнул маркграф:
– Это нужно выслушать.
Мадам Мелисса, вскочив на ноги, закричала:
– Неужели вы не видите, ваша честь, она пытается командовать вами, наплетая колдовские чары! Жгите её немедленно! Пока не поздно!
– Вы правы, мадам. Сжечь её, пока не поздно. Взять и сжечь, к черту покаяние. Взять ее, – отдал приказ маркграф.
Стража кинулась исполнять приказ.
– Отмените ваше решение, я не ведьма! Я могу вернуть вам виконта, – заорала Ника.
– Оставьте её, она права. Стоит попробовать, – остановил стражу маркграф.
– Сожгите её маркгаф!
– Вы правы, сжечь её! – отдал приказ он.
– Дайте мне вылечить виконта! – кричала Ника.
– Она права, нам нужно попробовать спасти моего сына, – остановил сам себя маркграф.
– Именем церкви я останавливаю этот суд и требую разбирательства инквизиции! – проорал монах, и зал охватила тишина.
– Вы не имеете права распоряжаться на моей земле, святой отец. Тут решаю только я один!
– Только не в том случае, когда вы под чарами.
– О чем вы, порази меня гром?!
– Вспомните, только что вы пять раз переменили своё решение. Так не бывает!
Маркграф изумлённо задумался.
– А ведь вы правы, черт побери. У, чертова ведьма! – погрозил он кулаком Нике. – Я даю право церкви продолжить расследование.
Церковник довольно кивнул, поднимаясь из-за стола и поправляя на себе сутану. Потом поднял с пола небольшой сундучок и показал его присутствующим.
– Ты знаешь, что это Клара?
– Нет, – замотала та головой.
– Это святые дары. Если попробуешь колдовать, будешь спалена святым огнем на месте. Итак, Господу любезны все создания, даже оступившиеся. Расскажи нам всё по порядку, Клара, ничего не пропускай.
Глава 10
– Я не собираюсь слушать ведьмины истории, – поднялась с места мадам Мелисса. – Когда придет время костра, дайте мне знать. С удовольствием вдохну её очищение.
– Я попрошу вас остаться, мадам, вы важный свидетель, – настойчиво попросил монах.
Мадам с неудовольствием опустилась на лавку.
– Мадам Мелисса имеет право сама выбирать, что ей делать, – вдруг выкрикнул Ольф.
Маркграф благосклонно оглядел кричащего и сказал, обращаясь к стоящей рядом охране:
– Дать ему десять плетей, и на пять дней на хлеб и воду, в подвал.
– Прошу вас, ваша милость, не надо. Он просто чересчур близко воспринимает несправедливость по отношению к фрейлине двора, – попросила мадам.
– Ну хорошо, пусть сидит при вас, только если он откроет рот опять, я распоряжусь зашить ему туда крысу – для науки о правилах хорошего тона и поведении в высоком обществе.
Ольф опустил голову вниз, смотря себе под ноги.
– Ты можешь начать, Клара. Только помни, о чем тебя предупредили, – разрешил монах.
Ника подняла голову и оглядела присутствующих, пытаясь собраться с мыслями.
– Я не ведьма. Клянусь всем святым для меня, я не ведьма и никого не травила. Не виконта, и никого другого. Поверьте мне, милорд, – обратилась она к маркграфу.
– Звучит логично, – согласился маркграф.
– Перестань обращаться к его светлости, кухарка, иначе мы примем к тебе меры обуздания, – возмутился монах.
– Если на то пошло, – нашла в себе силы возмутиться Ника. – Я не кухарка. То есть не только кухарка. И я знаю, как вылечить виконта. Даже если кому-то это не выгодно! Не надо на меня так смотреть, мадам Мелисса. Ваш план по отравлению не удался, потому что я встану у вас на пути! Посмотрим, кого сожгут после выздоровления его милости!
– Её ртом говорит неназываемый, это же всем понятно? – с брезгливостью произнесла мадам. – Вы, милорд не должны позволять этой гнусной лжи литься вокруг. Она заразит всех этим гнусным наветом. Сжечь гадину, пока не поздно!
– Согласен, – кивнул маркграф. – Время не ждёт!
– Хватит, – вмешался монах. – Я призываю вас также, мадам, не обращаться к маркграфу. Вы соглашаетесь со всем, милорд!
– Тьфу, – сплюнул маркграф. – Ты прав. Что за бесовщина! Пусть она скажет, как вылечить виконта, – указал он на Нику.
– Мне нужно кислое вино, лаванда, горчица и мышиный помёт. И через пару дней виконт придет в себя, – пошла ва-банк Ника.
– Мышиный помет, – рассмеялся маркграф. – А больше тебе ничего не нужно?
– Шкура, – подсказала Гунилла.
– Да, шкура ежа. Мне ещё нужна шкура ежа.
– Старая шкура, – добавила Гунилла. – Чем старее, тем лучше.
– Звучит как безумие, – прокомментировала мадам. – Вы же не позволите ведьме поить несчастного виконта этой дрянью?
– Действительно дрянь, – согласился маркграф. – Что скажет церковь?
– Ничего странного в этих сочетаниях церковь не видит. Простые знахарские ингредиенты. Если это поможет виконту, то надо попробовать. Привяжем её, чтобы не сбежала, поставим охрану. Если виконту не станет лучше, сожжём её к славе господней.
– Послушайте себя! Что вы говорите! – заверещала мадам. – Вы собираетесь дать ведьме недоотравившей виконта, закончить своё дело? Я не верю своим ушам и мои глаза отказываются верить, что это происходит на самом деле! Неужели вы не видите, что околдованы её лживыми обещаниями! Я призываю небо в свидетели, очнитесь, вы обмануты ведьмой!
– У вас есть предложение, как спасти виконта, мадам? – осведомился монах. – Вот то-то же.
– Вы погубите и виконта, и ваши души, – торжественно пообещала мадам Мелисса, поднимая руку.
– За души тут отвечаю только я, – негромко произнес церковник.
Женщина с нескрываемой ненавистью посмотрела на него.
– Во дворе будут очень рады узнать, какими методами вы тут в глуши пользуетесь. Неслыханно! Я не собираюсь и дальше присутствовать при унижении здравого смысла, – она поднялась и одернув платье, вышла из зала, высоко подняв подбородок.
Маркграф почесал всей пятернёй у себя в затылке.
– Решено! В цепь их, и к несчастному виконту. Охрану рядом. Глаз не спускать, всю необходимую дрянь выдать. Проследите, святой отец. Или несчастный виконт придет в себя, или они пожалеют, что не воспользовались лёгкой смертью на костре. Увезти!
Пихаясь в спину, стража погнала их наверх. Кастелян и церковник шли сзади, о чем-то договариваясь. В комнате виконта, всё так же находящегося без сознания и неровно дышавшего, каждой на ногу была прикреплена цепь, которая проходила под массивной кроватью больного, что давало возможность делать пару шагов туда-сюда, но фактически сковывало не хуже клетки.
Кто-то из обслуги притащил всё необходимое для предстоящего лечения, церковник уселся в кресло и, сложив руки на груди, пристально принялся наблюдать за происходящим. Один из охранников расположился на полу прямо рядом с окном, другой занял позицию у двери, облокотись на стену. Было видно, что дело своё они знают хорошо и могут провести так большое количество времени.
– Я не понимаю, как я ещё не сошла с ума, – тихо шепнула Ника знахарке, стараясь, чтобы ее голос не долетел до внимательного монаха. – Такого ужаса я даже в телевизоре не видела.
– А что такое телевизор?
– Сложно объяснить. Показывает новости из далёких мест.
– Понимаю. Вроде дурман травы. Но новостям, полученным дурманом, не всегда можно доверять.
– Ну… Похожая штука, на самом деле, – согласилась Ника, улыбнувшись.
Смешав все ингредиенты в глиняных черепках под чутким присмотром монаха, Гунилла подала одну из плошек Нике и кивнула.
– Вот так хорошо будет. Вроде.
– Вроде? – тихо ужаснулась Ника. – Я думала, ты знаешь!
– Тут от много зависит. Помёт вроде нормальный, а с вином никогда не угадаешь, – бурчала себе под нос Гунилла. – Надо дать ему выпить, – кивнула она на виконта.
– Давай, – разрешил монах.
Ника, осторожно присев рядом с тяжело дышащим больным, просунула одну руку ему под голову и приподняв, аккуратно влила в потрескавшийся рот приготовленную смесь. Жидкость легко скользнула по пищеводу больного, даже не помешав его дыханию. Вернув голову виконта обратно на подушку Ника уже знакомой тряпкой вытерла пот, выступивший на скулах и груди спящего.
– Теперь будем ждать, что покажут ногти. Заодно смесь должна настояться.
– Думаешь получится? – с надеждой спросила Ника.
Гунилла кивнула головой, одновременно пожав плечами.
– Возраст ежа важен. Шкура лежалая должна быть достаточно. Врачевание – точная и сложная наука, всегда надо надеяться на лучшее.
– О господи. У вас с медициной почти как у нас. Только у вас ежа проще достать, как я понимаю.
***
Время тянулось как смола, засасывающая комара и на глазах превращающаяся в янтарь.
Сидеть на полу молча, рядом с постелью больного было до крайности скучно. Несмотря на только что пережитый ужас от близкой встречи с костром, молчаливое ожидание в одном помещении со всей этой компанией не радовало Нику совсем. Ей хотелось радоваться дополнительному моменту жизни, видеть просторы долины, зелень растущей жизни и очищающую силу реки, а вместо этого приходилось смотреть на уже знакомые камни пола и слушать лёгкое похрапывание церковника, прикорнувшего в кресле.
Охрана тоже потеряла бдительность, после нескольких часов ожидания, но спать не спала, видимо сказывалась выучка. От нечего делать, Ника начала рассматривать камни, которыми было вымощено помещение. Прямоугольные и квадратные, разного размера и зачастую совсем разных форм, вместе с тем находясь в общей кладке, они обеспечивали ровное, с небольшими швами покрытие пола.
«Странно», – задумалась Ника. – «Я даже не с нашими улицами сравниваю, но, если вспомнить, какой нам в прошлом году ремонт на кухне сделали, есть чему изумиться. Как можно совершенно неровные камни, так ровно уложить, а абсолютно ровную плитку дома, как получится? Тут нужно особое умение. Дар».
Устав наблюдать пол, девушка вернулась на край постели, сев рядом с больным. Опять оглядела его руку – ногти оставались без изменений, слегка розовыми, как и прежде. Пара колец, одно с желтым, мутным камнем, а другое с вылитой из металла мордой тигра, украшала руку. Скоро они с его пальцев спадать начнут, подумала Ника – если он так останется.