– Ничего тебе не понятно, – не отрывая взгляда от фасоли произнесла мадам. – Даже мне не понятно. Не мешай.
Достав из серванта небольшую палочку, вроде эбонитовой со школьных уроков физики, гадалка протянула её к волосам Ники и потёрла о них, аккуратно касаясь причёски. После этого резким движением два раза перемешала фасольную кучку и продолжила наблюдение, тщательно рассматривая, наверное, каждую фасоль.
«Уже долларов на сто отработала, - устало думала Ника, отдавшись на волю гадалки с её манипуляциями. - Но всё-таки откуда она про меня столько знает? И машина не поехала. Вот дела…»
– Ты не можешь зачать, потому что твоя форма закрыта. По этой же причине барахлит твоё тело. По этой же причине форма твоего мужа не желает сливаться с твоей. Он ищет дорогу от тебя.
Ника удивилась, но не так чтобы очень сильно. Чего-то такого она и ожидала.
– Твоя родительская защита снята давно и уже не является для тебя защитой. Плохо.
При этих словах Ника вздрогнула. Родители погибли в автокатастрофе десять лет назад, и ее взросление прошло под опекой сестры матери, тети Лены.
– Давай пить кофе, – заявила гадалка, поднимаясь со стула и направляясь в сторону кухни.
– Гадать по кофейной гуще будете? – догадалась Ника, направляясь следом.
– По конфетам «мишка на севере», – ответила та, ставя блюдце с конфетами на стол. – По гуще гадают одни шарлатаны и деревенщина. Я человек прогрессивный. И кофе у меня дорогой, растворимый.
Приняв из рук мадам Элеоноры чашку с раскалённым напитком, Ника едва отхлебнула и поставила на стол остывать. Не терпела обжигающей рот жидкости. Гадалка же пила с явным удовольствием, не обращая внимания на температуру напитка.
– Еш, тебе сладкое полезно, – она положила рядом с Никиной чашкой две конфеты. – Я тебе помогу. Благодарна будешь.
– Будет стоить как договаривались? Или подорожало уже? – поинтересовалась Ника, разворачивая любимое с детства лакомство.
– Как договаривались, – согласилась гадалка и тут же ошарашила Нику до того, что у той кусок конфеты в горле застрял. – Деньги я с тебя возьму по получении результата. Фирма гарантирует качество, – явно любуясь ступором, в который впала Ника, добавила гадалка. – Ну что? Пропали твои сомнения? – спросила она, продолжая отхлёбывать из чашки. – А сейчас ты увидишь настоящее физическое колдовство. Исправление энергетических матриц дедовскими методами. Это эссенция пустоты.
Она достала из кармана пузырёк с прозрачной жидкостью.
– Добавим туда капельку твоей крови, дай своему мужу выпить, и сама с ним выпей. Начнётся процесс восстановления формы вокруг твоего кокона. Потом деньги мне занесёшь, как забеременеешь.
– Не будет он из этого пузырька пить, – ошарашенная Ника пыталась вырваться из сулящей сладкую надежду обволакивающей речи. – И вдруг это отрава, откуда я знаю?
Мадам Элеонора спокойно откупорила пузырёк и, налив полную чайную ложку, отправила себе в рот.
– Эссенция пустоты, деточка. Без твоей крови не сработает, – снисходительно объяснила она. – А твой красавец это обязательно выпьет, только вылей это в водку. Еще и добавки попросит.
Кровь была добыта из пальца по всем правилам науки. Опалив иглу над пламенем свечи, гадалка обработала ее спиртом, оставив тампон для зажимания ранки.
– Одной капли достаточно? – поинтересовалась Ника, удивлённая скромному количеству крови, ушедшей в пузырёк.
– Более чем. Ты не подозреваешь о какой колоссальной силе ты говоришь, когда говоришь о крови.
– Просто добавить это в водку, выпить и всё у нас будет как мы хотим?
– Вот именно. Деньги не забудь занести, как забеременеешь, – произнесла гадалка, закрывая дверь за Никой, — Каждый труд должен быть оплачен. Асталависта, недотёпа.
О том, что машина завелась без всякой проблемы, Ника вспомнила только в магазине, покупая водку.
– Ну надо же! – подумала она. – Офигеть!
Глава 2
Чтобы водка выглядела органично и Виталик не обалдел от странной покупки, пришлось купить пачку пельменей, соленых помидоров и всякой разной мелочи, которая не необходима, но всегда уместна и радует глаз, находясь на столе. Вроде рыбы холодного копчения и колбасной нарезки.
– Это для вашего парня? Отмечаете? – поинтересовался продавец на кассе, улыбаясь и явно примериваясь к набору продуктов.
– Для мужа, – улыбнулась Ника.
– Завидую, – сообщил он, возвращая сдачу. – Я бы с ума сошел от радости если бы моя девушка так за мной ухаживала. Будете разводиться – первым делом обо мне вспомните!
– Спасибо, – кивнула Ника. – Типун вам на язык.
Виталик гонял танк по экрану компьютера. Судя по носкам, создавшим тропинку из двух следов, ведущую из прихожей, он уже куда-то выходил. Последний год бизнес у него шел из рук вон плохо, правда, виновными Виталик продолжал считать экономические пертурбации в мире, а не своё отношение к работе. Своё время он равномерно делил между компьютером и диваном напротив телевизора, где нередко и ночевал, заглядывая в общую постель всё реже и реже.
– Зая, – приветливо произнесла Ника. – Я тут нам купила…
– Не сейчас! – не поворачивая головы, прорычал он, – Как ты умеешь момент найти, чтобы под руку залезть!
Он яростно дёргал мышкой и одновременно жал клавиши, пытаясь не дать себе выбраться обратно, в реальный мир.
Ника раздосадованно поплелась на кухню, где, впрочем, очень скоро пришла в себя, накрывая на стол и занявшись варкой пельменей. Когда вокруг такой стол, волей-неволей, а настроение повышается. Желудок отлично понимает праздничное настроение. Пузырёк был вылит в бутылку водки, которая тут же перекочевала в морозильник.
Когда пельмени, как умелые и счастливые пловцы, всплыли на поверхность, Ника слила воду и, бросив пельменным спортсменам кусок масла, чтобы они не начали брататься, пошла звать Виталика.
– Что сейчас? – недовольно проворчал он.
– Зая, я хочу с тобой поговорить, – настойчиво произнесла Ника. – Пойдем на кухню, покажу кое-чего.
– Вовремя. Я, кстати, тоже имею что сказать. – Виталик отложил в сторону управление наступлением и двинулся за ней следом.
Накрытый стол удивил его не меньше, чем украшенная новогодняя елка, притащи ее сюда Ника.
– Ого! Ну ты даёшь! – приятно изумился он. – Я что? – он потёр переносицу, – Опять что-то забыл? Три года первому поцелую? День Клары Цеткин и Розы Люксембург?
– Нет, – успокоила его Ника. – Просто хотела тебя удивить.
– Тебе это удалось! – Не помыв руки, что всегда немного раздражало Нику, он уселся за стол. – А рюмки здесь для красоты?
– Нет, – улыбнулась Ника, доставая из морозилки припрятанную бутылку. – Всё имеет смысл!
– Эх, жизнь моя жестянка… Чики-пики, все ништяк, – потёр руки Виталик. – Давай её сюда, я прямо вижу, как она в твоих руках нагревается, теряя полезные свойства.
Бутылка подошла к концу даже быстрее, чем успел закончиться обед. Виталик, откинувшись на спинку стула, подавил в себе отрыжку, отодвинул недоеденные пельмени и, пристально глядя на Нику, спросил:
– А сама ты что про нас думаешь? Куда всё идет?
– Я думаю, всё у нас получится. Нам нужно просто больше теплоты проявлять друг к другу. И беседовать чаще.
– Да, бесед нам только и не хватает.
– Виталя, мы на самом деле мало говорим. Расскажи, как прошел твой день, что нового? Я на самом деле интересуюсь.
Виталик откинул русую чёлку со лба картинным движением, которое Ника очень любила за молодцеватую лихость, пускай даже и показушную.
– Как прошел мой день? Это очень хороший вопрос. Но ответ на него дать не так просто, как кажется. Потому что он ещё не прошёл. Ты, Ника, всегда умела как-то всё невпопад говорить. Как моя мама выражается – умеешь в воду пёрнуть.
Ника обиженно поднялась из-за стола и, отвернувшись к раковине, принялась протирать тряпкой рабочую поверхность столешницы, не зная, как отвечать на это выступление.
– Короче, если говорить как интеллигентные люди, ты меня задолбала своей простотой. И если после всего ты не понимаешь, что у нас с тобой ничего не получается, и не получится, значит ты большая дура, чем кажешься с первого раза. И я благодарен небесам, что у нас с тобой детей нет, ничью жизнь разводом не поломаем. И спасибо тебе, что ты эту водку купила, без неё я бы ещё недели две с духом собирался, чтобы с тобой поговорить. А так, чики-пики, и ништяк.
Ника обернулась и, потрясенно качая головой из стороны в сторону, отказывалась понимать и принимать услышанное.
– Что?! – задохнулась она и всхлипнула, в неверии закрывая глаза руками. – Я… ты… Ты не можешь, Виталь… Что я без тебя буду делать?!
– Ты Ника… – он открыл антресольный шкаф, начал вытягивать оттуда баулы, – можешь без меня… пойти в жопу.
***
Продолжение этого дня было таким же коротким, каким бывает утро и день первого января после сногсшибательного праздника. Ника помнила, как закрыла за Виталиком дверь и, привалившись к ней всем телом и прижавшись лбом, слушала, как стучит кровь в висках. Помнила, как пошла и купила бутылку коньяка, и как пила прямо из горлышка, сидя в остывающей ванне. А потом всё выключилось и событий более не происходило совсем.
Несколько раз, прорываясь из бредово-пьяного сна наружу, Ника успевала осознать происходящее и чуть ли не с криком засыпала обратно в пьяное безумие. Мозг говорил, что всё это происходит не с ней, что это только сон. И он же, немного придя в себя, стонал и пытался забыться.
В очередной раз Ника проснулась уже на рассвете, когда черная мгла ночи тихо переходила в тревожную, серую зыбь.
Сквозь еле открытые веки Ника определила, что ночь ушла. Голова болела, но болела не так, как Ника от неё ожидала. Два или три раза в жизни она уже напивалась, как вчера, и, помня еле перенесённые страдания, каждый раз давала себе зарок не повторять этого в будущем.