II Шел Давид, не требуя наград, Ни высокой чести, ни короны, И по-детски счастлив был и рад, Что отогнан враг до Аккарона. Девушек цветистый хоровод Пел о нем, вселив царю обиду, И вливались звуки в небосвод: - Нет храбрее юноши Давида! Слава налегала, как плита, С тыла поражение наметив, Но твердили юные уста: Разве легче поражать медведя? Пристально смотрели старики, Он поклон дарил, скупясь на слово, И желал, чтобы похвал венки Возносились только Иегове. Радости кристальная волна Заливала душу с каждым вздохом, Шел Давид и, видимо, не знал, Что его пример войдет в эпохи. Что когда-то в самый трудный миг, Когда Правде приготовят плаху, Церковь скажет: "Нет, безбожный мир!" И уйдет навстречу голиафам. Солнце опускалось на скалу. Ночь с востока в хижины ломилась, А сребристый голос пел хвалу Господу за явленную милость!
ИЛИЯ
Встреча с Ахавом Трудно князей и царей обличать, Трудно правителям противоречить. Легче и проще, конечно, молчать, Не замечать беззаконий их легче. Нравится всем нам спокойная жизнь. Но если звучит повеление свыше: Иди, Илия, и царю покажись,- Господень слуга это должен услышать. Встретив пророка, Ахав задает С гневом вопрос: "Ты ли тот, о котором Слухи идут, что смущает народ?" Но Илия возражает с укором: Нет, это ты возмущающий, царь! Бога презрели и ты, и вельможи, Вы разорили Господень алтарь. Плохо, что совесть царей не тревожит. Разные пророки Отступник-народ погружался во тьму. Вааловых капищ стирались пороги. Росло заблужденье еще потому, Что разные были в то время пророки. Одни к здравомыслию звали людей, Чтоб действовать всюду по истине прямо, Хотя этих лучших, зовущих мужей, Сажали в колоды и в грязные ямы. Другие пророки не ведали ям, Умели они избегать и презренья, Отдав предпочтенье окольным путям, Во время нажима меняли воззренья. Одни на коленях встречали зарю В пещере, где милоть была им постелью, Другие служили в угоду царю И часто обедали с Иезавелью. Народ молчит В тот день поднимались на гору Кармил Жарой истомленные толпы народа. К большому собранию там говорил Пророк Илия, закаленный в невзгодах. О люди! Путь Божий и ясен и прям. Доколе хромать вам на оба колена? Когда же Ваал опротивеет вам? Когда же наступит в сердцах перемена? Собранье молчало. Хотя перед тем Оно представляло людей говорливых, У них было много волнующих тем: Об овцах и мулах, о ценах и нивах. А тут - ни сознанья грехов, ни молитв, Пророческий клич замирал без ответа... В те дни, когда Бог отозваться велит, Молчанье народа - плохая примета. Восхищение Алтарь восстановлен пророком, и вот Священная жертва водою полита. Толпа выжидает. И видит народ: Небесный огонь вызывает молитва. И поняли люди: стоять в стороне От Божьего дела нельзя уже больше. Они перестали хромать. А в стране шел дождь. Было явно присутствие Божье. В те дни Елисей стать на поприще смог. И прежде чем время настало расстаться, Ему передал, как наследье, пророк И дело пророка, и милоть скитальца. И вот - колесница, влекущая вверх, Усталого мужа легко поднимала От диких ущелий и мрачных пещер, От злобы царей, от живучих ваалов.
НЕЕМИЯ
Развалины зовут Омрачила Неемию грусть. Скрыть печаль он напрасно старается: Горе давит на сердце, как груз, А потом на лице отражается. Опечален Неемия тем, Что святыни врагами разграблены, И что вместо высоких стен На Сионе видны развалины. За народ он болеет, но скорбь Не сковала в нем дух в пору бедствия; Скорбь его побудила: ускорь Свои добрые нужные действия. Исповедав народа вину, Милосердья он ждал от Создателя И молился, чтоб братья в плену Перед Богом смирились сознательно. А потом вдохновлял их на труд: Мужи братья! Вы бедствие видите? Камни, кажется, вопиют: Восстанавливать стены выйдите! Здесь безбожных хозяев следы Мы на каждом шагу обнаружили: Мусор вместо былой красоты И источник дракона" - не ужас ли?* А в проломах не первый год Ветры действуют разрушительно..." И ответил согласьем народ Горячо, добровольно, решительно. * Неемии 2,13 Будем строить Люди поняли: надобно им Сбросить иго чужого влияния, Потому стало делом святым - И оград, и ворот созидание. К делу Божью возрос интерес. А когда подводило умение, Знали все, что Вернейший Отвес Обнаружит легко отклонение. И вставали у каменных груд Сыновья и отцы. Даже дочери Выполняли посильный труд, А порой и ломами ворочали. Без рисовки, без красочных слов Проявляли усердье и рвение; Со своих начиная домов, Устраняли они повреждения. Под наплывом суровых дней Проверялось и братство, и дружество. В испытаньях всегда видней Упованье народа и мужество. Противодействия Но имевшие в обществе вес Порицали начало хорошее, Отказавшись в те дни наотрез От участия в деле Божием. Будем строить! - со всех концов Доносилось. А эти, известные, Говорили: "Затея юнцов! И порывы совсем неуместные. Мало их... Как они не поймут, Что отвсюду неприязнью сдавлены! Строить им все равно не дадут, На путях их преграды расставлены". Так они рассуждали. И что ж? Оценили те выводы Товии, А затем, с одобренья вельмож, Созидающим ковы готовили. Поносили их, злобой горя, Отточив языки, словно лезвия, И ссылались притом на царя, Пред правителем раболепствуя. Применяли угрозы, обман, Подкупали трусливых предателей, И старались к работникам в стан Незаметно заслать неприятелей. Таковым было поприще тех, Кто трудился. Так издавна водится: Мир встречает с досадою всех, Кто о деле Господнем заботится. Труд не тщетен Нелегко в эти дни было им, А особенно юным, отверженным; Их теснили, но Богом Самим Были натиски недругов сдержаны. Из руин встали стены, врата, Несмотря на преграды, иронии, И не смели входить для вреда Во святое святых посторонние. Бог помог им, немногим, простым, Так что было достигнуто многое: Удаление нечистоты И к греху отношение строгое. Свое дело Господь защитил, Восстановлено было служение, И народ глубоко ощутил В личной жизни процесс обновления. А потом, после многих преград, Шли на праздник счастливыми группами, - Это верности был результат... Песнь сливалась со звуками трубными. * * * В дни, когда могут дух угашать Силы зла и превратные мнения, Когда слышим: "Не время дерзать..." Появляется мысль: А Неемия?!..
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ
Голос в пустыне Для пустыни свойственно молчание, Терний выцветающих убор, А прохладным утром и ночами - Филинов гнетущий разговор. Кто решался бросить вызов зною - Только в Боге силу получал; И тогда над жуткой тишиною, Словно колокол, призыв звучал. Он раздался не в убранстве скиний, Не средь знати, преданной греху. Голос вопиющего в пустыне Землю Иорданскую встряхнул. У Иордана Иордан, ты очень много помнишь, Седина в твоих волнах видна, Иисусу Навину на помощь Открывал объятья ты до дна. И, застыв почетным караулом, В путь Израиля благословлял. А затем бежал с веселым гулом, Пробиваясь к жаждущим полям. Годы мчались, как стрела из лука, Но взгляни, теперь на берегу Навина праправнуки и внуки Слушают Господнего слугу. Грубо сотканный верблюжий волос В скромности накинут на плечо... Там пророка неподкупный голос К покаянью тысячи влечет. Плоды покаяния Ослепляя сонный горизонт, Солнце встало, в бахроме румяной, И мгновенно с голубых высот Окунулось в свежесть Иордана. И, казалось, яркие лучи До глубин просвечивали воду, Чтобы плен взывающей души При крещенье заменить свободой. Люди шли угрюмо чрез пески, Как они нуждались в раскаянье! Чтоб в глаза печали и тоски свет проник Божественным сияньем. Тихо берег заполнял народ, Эхом разнеслась предтечи правда: - Сотворите покаянья плод И пути пред Господом исправьте! В дверь сердец вливалась чистота, Вытеснялось верою бессилье, И равнялись горные места На тропе грядущего Мессии. Агнец Божий Взглянь, Креститель, скорее взглянь! Там, где стражем стоят барханы, Силуэт появился нежданно: Это Тот, Кто не знает зла. Голос твой пусть сильней звучит, Огласи Его имя скорее, Повествуй о любви Назорея, Он от неба несет ключи. Пусть летит к уголкам глухим Весть добра, равнодушных тревожа: - Все внимайте! Вот Агнец Божий, Поднимающий мира грехи. Не сводя с Иисуса глаз, Люди были полны вниманья. А Он шел, выполняя Писанье, Пред народом представ первый раз. Весь - Любезность, с безвинной душой, Сняв хитон - все богатство наряда, - Чтоб исполнить всякую правду, В Иорданские воды вошел. И когда пред лицом землян Бог свидетельствовал о Сыне, Средь немногих счастливцев в пустыне Был ликующий Иоанн. Под стражей Опустел Иордана берег. Где предтеча, его друзья? Как не хочет душа поверить, Что Креститель под стражу взят. Его проповедь вспомнил Ирод: Кто посмел царя обличать?! И за это глашатай мира Стены камеры повстречал. Ощутив на руках оковы, Понимал он, склоняясь ниц: Просевается Правды слово Чрез решетки мрачных темниц. Соучастник скорби От ветра он не гнулся, как тростник, Но с истиной вошел под свод темницы... Ему цветущей не дождать весны И под свободным небом не молиться. Он пред Мессией камни убирал, Готовя путь к потерянному счастью, Но испытаний вдруг пришла пора, - И стал Креститель скорби соучастник. На жертвенник отдал он все, что мог, Об этом знает царь и простолюдин... Один остался величайший долг: Не оступиться перед смертью лютой. Не опустить в предсмертный миг глаза, Не потерять молитвы дивный голос, Когда же смерти зазвенит коса - Возьмет к Себе Творец созревший колос. Холм на дороге В полдень гулко открылась камера, Тишину разорвал удар, И Крестителя сердце замерло, Кровь разлилась, словно вода. Поднимая на блюде голову, Прошептали зловеще уста: Не терзать усмиренному голосу Совесть жителей в наших местах. Нет! Ошиблись! Вера в Мессию Начинала кругом пылать, И ее затушить бессильны Были Ирод и властный Пилат. Распадались на части империи, Ложь от времени смрадно гнила, Вера, все ж устояв пред неверием, К небу голову подняла. Ее путь средь скорбей бесчисленных. Сколько пало в ее строю! Первый холм на дороге истины, Холм Крестителя узнаю.