— Да, служу, потому что это достойный человек, который понимает проблемы нашего народа. А в остальном… Мы верим в вечность души, которая совершает бесконечное странствие, но я больше всего хотел бы вернуть то, что потерял именно в этой жизни. Впрочем, это касается только меня.
В этот миг взгляд Викрама был похож на взгляд самого Анри, когда тому сообщили о страшном приговоре или когда он думал о том, что прошлая жизнь представляет собой пепелище.
Несколько дней Тулси ночевала возле единственного в Баласоре городского фонтана. Здесь можно было попить и умыться, а также напоить и искупать ребенка. Однажды английский солдат бросил к ее ногам рупию. Тулси молча подняла полные слез глаза — у нее не нашлось сил поблагодарить его.
Было время, когда ее душа казалась сожженной дотла, но сумела возродиться из пепла. Сколько раз в жизни человека может случаться подобное чудо?
Рана Франсуа Друо была страшной на вид, но не опасной для жизни, хотя он и потерял много крови. В ту же ночь Тулси вышвырнули на улицу, и что происходило в доме дальше, она не знала. Кири отправили в тюрьму.
Тулси побывала там и застала подругу в полном отчаянии. Девушка сидела в темном, душном, вонючем, кишащем насекомыми и крысами помещении вместе с полусотней таких же несчастных людей. В основном это были мужчины; кое-кто попытался позволить себе вольности, но Кири подняла такой крик, так царапалась и кусалась, что ее быстро оставили в покое.
В те времена губернаторы городов и командиры гарнизонов обладали всей полнотой власти — правом карать и миловать любого, кто жил в колонии. Могли посадить в тюрьму по любой причине, а бывало — и без причины. Чаще всего свободы лишали тех, кто мог, но не хотел платить подати.
Что делать с нищей девушкой, пусть и посягнувшей на жизнь белого человека, никто не знал. Случалось, такие заключенные сидели в тюрьме несколько месяцев, пока их не отпускали на свободу или пока они не умирали либо от голода, либо от какой-то болезни.
В их хижине давно жили чужие люди, и Тулси не знала, куда ей деваться, а главное, не знала, как выручить подругу. Наконец один из охранников-индийцев, сжалившись, подсказал выход.
«Заплати кому следует, — сказал он, — и твою подружку отпустят». Тулси разузнала, кому и сколько надо заплатить, и пришла в отчаяние. Они с Кири успели отложить немного денег, но то была капля в море. Почти все ушло на еду, которую Тулси приносила подруге; вдобавок Кири приходилось делиться с товарищами по несчастью.
Тулси пребывала в отчаянии. Ночью ей приснилась богиня Кали, которая однажды уже привиделась ей и которую накануне своей смерти увидел Рамчанд, — та, что правит временем, дарует и отнимает жизнь.
Богиня стала еще худее, а ее клыки — еще длиннее. Четыре руки колебались, будто диковинные лепестки чудовищных черных цветков. Потом Кали исчезла, и Тулси увидела Калькутту. Она узнала улицы, храм, дом, где жила с Рамчандом. Во сне к ней вернулись все звуки и запахи, все ощущения, какие она испытывала тогда.
Проснувшись, молодая женщина поняла, что хотела сказать богиня. Она звала ее в Калькутту. Кали взяла жертву, теперь хотела что-то вернуть. Из знакомых Тулси людей в Калькутте осталась только Кайлаш, одинокая и богатая тетка Рамчанда. Может, прийти к ней, восстав из небытия, и повиниться, попросить о помощи?
Немного подумав, Тулси решила ехать. Она должна попытаться вызволить Кири!
Дорога протекала в молчании. Франсуа еще не выздоровел после ранения, но пожелал отправиться в путь. Ему пришлось ехать не верхом, как прежде, а в крытой повозке, в которой и днем и ночью стояла удушающая жара. Мышцы ныли от неподвижного лежания на жестком матрасе, душу тяготило постоянное присутствие жены и тещи.
Луиза повела себя мудро и не стала обвинять зятя, тогда как Урсула будто взбесилась. Она плакала, кричала, буквально извергала молнии. Франсуа был поражен столь бурным проявлением ревности.
Да, на него напала безумная девка, и ее посадили в тюрьму. А вторую выгнали с позором. Вопрос исчерпан. О чем теперь рассуждать? Ему казалось, что в поведении жены кроется другая причина. Франсуа охотно выслушал бы ее, ибо тоже нуждался в душевной близости и сочувствии. Но Урсула замкнулась в мрачном молчании.
Миновала полночь. Такая близкая и вместе с тем далекая медово-желтая луна ярко освещала дорогу, и падающие на землю тени казались удивительно легкими и прозрачными.
Никто из спящих в повозке людей не видел, как небо над сплетенными ветвями деревьев из непроницаемо-темного вдруг стало багровым. Все явственнее становился запах дыма, и все слышнее делались выстрелы и тяжелый топот конских копыт.
Франсуа, Луиза и Урсула проснулись только тогда, когда проводники-индийцы стали разбегаться кто куда, а белый возница просунул голову внутрь и прокричал:
— Эй, беда, беда, там впереди солдаты!
Женщины открыли глаза. Франсуа подскочил на месте.
— Какие солдаты?!
— Кто их знает!
— Давай, гони!
— Куда, назад?
Франсуа закусил губу. Сворачивать было некуда, ехать вперед — опасно. Укрыться в джунглях, где полно насекомых и змей?!
— Да, назад. И побыстрее!
Повозку швыряло из стороны в сторону, она подпрыгивала на ухабах и дико раскачивалась. Урсула прижалась к матери, вцепившись пальцами в ее рукав. Луиза молча смотрела вперед.
Потом сзади раздались крики — путешественников догоняли какие-то всадники. Внезапно возница осадил лошадь, и все, кто сидел внутри повозки, повалились кто куда. Урсула больно стукнулась головой о борт, Франсуа со стоном схватился за свою рану, а после, разъяренный, выглянул наружу.
— Почему ты остановился?!
Возница был бледен как полотно.
— Дальше нам не проехать.
Франсуа вгляделся в темноту. Поперек дороги лежало огромное дерево. Откуда оно взялось?! Что за чертова страна, жаркая, как чрево ада, полная всех египетских казней, с непролазными густыми лесами и дорогами, представляющими собой одно сплошное препятствие!
Франсуа вылез из повозки. Этот ствол не поднять даже вчетвером, да и времени нет. Он бросил быстрый взгляд в сторону женщин, потом вытащил из повозки мешок с документами и деньгами и принялся распрягать лошадь.
Луиза и Урсула напряженно ждали. Они не понимали его действий, но надеялись на спасение. Женщины не видели выражения лица Франсуа, хищного, злобного, чуть насмешливого и презрительного.
Франсуа не промолвил ни слова, и они не сразу сообразили, что произошло, даже когда он вскочил в седло, перемахнул через лежавшее поперек дороги дерево, а потом, пустив лошадь галопом, через секунду скрылся в ночи.
Поняв, что случилось, возница бросился бежать в джунгли. Луиза молча схватила дочь за руку и потащила за собой. Дамы заползли под повозку, испачкав одежду и руки. Урсула бессильно прижалась к колесу. Ей хотелось плакать, но слез не было. Ее трясло так сильно, что она не могла вымолвить ни слова. Луиза, не потерявшая чувства реальности, напряженно вглядывалась в темноту.
Всадники подоспели очень скоро. Неизвестной женщинам народности, невысокие, коренастые, с бесстрастными смуглыми лицами и узким разрезом глаз. Небольшие юркие лошадки были под стать людям.
Воины спешились и, невзирая на крики и сопротивление дам, вытащили их из-под повозки. Луиза гордо вскинула голову, готовая встретить новый удар судьбы. Она успела подхватить Урсулу, которая почти потеряла сознание, и стояла посреди дороги, поддерживая дочь, высокая и прямая, с растрепавшимися волосами, презрительно и твердо сжатыми губами.
Неизвестные всадники обыскали повозку. Что-то забрали, что-то бросили на землю. С женщинами обошлись не грубо, но довольно бесцеремонно. Луиза что-то говорила, но они не обращали на нее никакого внимания и быстро переговаривались на своем языке. Урсула впала в оцепенение и не вышла из него даже тогда, когда один из мужчин посадил ее в седло впереди себя, а второй жестами велел Луизе сесть на другого коня.
Дорога была непроглядна, и всадники двигались по ней, как тени. Тишину нарушал стук копыт, позвякивание уздечек да поскрипывание сбруи. По обе стороны дороги тянулись непроходимые джунгли; казалось, протяни руку — и коснешься гибких стеблей и взмывавших ввысь стволов огромных деревьев. Иногда чудилось, что они вот-вот сомкнутся и задушат, поглотят тех, кто осмелился вторгнуться в безмолвное царство девственной природы.
Урсула ничего не видела, она смотрела на мир остекленевшим взглядом, но Луиза успела заметить валявшиеся на дороге тела людей в красных мундирах. Значит, здесь произошла стычка с британцами. По всей вероятности, то была внезапная встреча, которая оказалась роковой для английских солдат.
А какая встреча предстоит им, двум измученным, брошенным, перепуганным женщинам?
Наступило утро. Мир был торжественно прекрасен: утопающие в зелени деревьев высокие, гордые и нерушимые белые дворцы золотились в солнечном свете.
Жизнь в прохладе тенистых садов, где в каналах журчит чистая, свежая вода, жизнь за толстыми глухими стенами напоминала Анри затянувшийся отпуск. Иногда ему казалось, будто время остановилось; пожалуй, он не удивился бы, если бы узнал, что вне крепости оно течет по-другому, и там, снаружи, прошла уже не одна сотня лет!
Неторопливое спокойствие утра нарушил неурочный приход Викрама. Он спешил и с порога обратился к Анри:
— У меня срочное дело. Вчера мусульманские воины перестарались; случайно столкнулись с англичанами, перестреляли всех и сгоряча захватили в плен двух женщин. Судя по одежде, женщины принадлежат к верхам вашего общества. Прошу, поговорите с ними, объясните, что им не причинят вреда. Они очень напуганы. Раджа Бхарат еще не решил, что делать с пленницами. Возможно, он захочет использовать женщин в качестве заложниц или обменять на наших пленных. В любом случае им сохранят жизнь.