Тулси понимала, что отныне никто не отнимет у нее той внутренней свободы, какую она завоевала ценой страданий и потерь. Она словно сбросила старую кожу и больше не чувствовала себя ни преступницей, ни отверженной. Да, она не хотела умирать, отказалась идти на костер, но при этом сохранила верность любви, любви к жизни!
Они с Кири почти подошли к стенам святилища, как вдруг Тулси увидела… Анри.
Он стоял возле храма, прекрасный, открытый и светлый, словно бог, а рядом с ним — два индийца, совсем молодой и постарше, лет сорока. И женщина. Ее Тулси знала лучше, чем любую из богинь! Тулси внезапно остановилась, как будто врезалась в стену. На мгновение ее лицо исказилось от боли, а потом словно окаменело.
Вот оно, настоящее, ни с чем не сравнимое наказание! Анри нашел француженку, или она нашла его — и теперь они вместе!
— Пойдем! — произнесла Тулси чужим голосом и потянула подругу прочь.
— Что случилось? — В голосе Кири звучало недоумение.
— Ничего. Просто я должна уйти.
Кири не так-то просто было обмануть.
— В чем дело? Что ты там увидела?
Она развернула подругу к себе так резко, что той стало больно. Впрочем, едва ли это могло сравниться с нестерпимой болью в душе!
— Скажи правду, что там?!
— Анри. И она. Та самая француженка, Урсула. — Тулси задыхалась. — Еще какие-то люди. Кири, мы должны уйти!
Кири решительно откинула в сторону руку подруги и зашагала к храму, бесцеремонно проталкиваясь сквозь толпу, время от времени работая локтями и повышая голос так, что он без труда перекрывал шум толпы.
Она добралась до стен храма и остановилась, не зная, что делать дальше. Девушка невольно оробела. Что она может сказать этим людям?
В конце концов Кири приблизилась к Урсуле и произнесла первое, что пришло на ум:
— Что вы здесь делаете?
Урсула вмиг узнала Кири и оторопела. Значит, Тулси тоже где-то рядом, и если Анри ее увидит, надеждам придет конец!
— Что тебе надо? — прошипела она. — Убирайся отсюда!
Разумеется, они не поняли друг друга. Зато Анри де Лаваль понял все и с удивлением повернулся, вслушиваясь в их разговор.
— Кто ты? — спросил он, пристально глядя на девушку, и Кири взволнованно проговорила:
— Я подруга Тулси. Она там, она не смеет подойти, потому что вы…
Анри схватил ее за руку и бешено закричал:
— Где она?!
Кири растерянно махнула рукой в сторону подруги.
Анри сорвался с места и побежал, а его спутники изумленно смотрели ему вслед.
— Почему ты не убила моего мужа? — прошептала Урсула Кири, а потом заплакала.
Анри бежал, и ему казалось, что его ноги не касаются земли. Индийцы говорят, что чувства человека иногда незаметно переходят одно в другое, как цвета радуги. Именно это творилось с ним: внезапная боль, восторг, неверие, снова восторг и потом — медленно охватывающее душу блаженство. Анри увидел Тулси: она стояла в потоке света — растерянная, радостная и прекрасная.
Анри подбежал к ней, крепко прижал к себе, поднял на руки и закружил с полным безумной радости мальчишеским воплем. Затем он поставил ее на землю и приник губами к ее губам.
После этого, не в силах вымолвить хотя бы слово, Анри просто обнял Тулси за плечи и повел к храму, туда, где остались его спутники. На них оглядывались с изумлением и осуждением, но ему было все равно. Урсула стояла в стороне, крепко сжав губы. Викрам устремился вперед, а потом замер, не смея сделать ни шага.
Анри подвел Тулси к нему и произнес, сдерживая слезы:
— Это и есть ваша дочь, Викрам… вернее, Аджит. Тулси, вся твой отец!
То, что совершила молодая женщина, как и то, что после сделал мужчина, потрясло Анри до глубины души. Тулси ничего не сказала, она грациозно опустилась на землю и припала к ногам отца. Аджит не стал препятствовать, он подождал и, когда она подняла глаза, наклонился, взял ее лицо в руки и стал смотреть с обожанием и неверием.
— Арундхати! — выдохнул он и тут же поправился: — Тулси! Моя дочь!
Она прошептала:
— Отец!
Тулси встала, и он привлек ее к себе, а потом отстранился и обвел присутствующих сияющим взором, словно предлагая разделить свою радость. Эти двое приняли друг друга без сомнений и вопросов, как принимают луну и солнце, закат и рассвет.
— Это самый счастливый день в моей нынешней жизни, — просто сказал Аджит.
Анри грустно улыбнулся. Он подумал о матери, которую ему не суждено было увидеть.
Молодой человек повернулся к Урсуле.
— Я провожу тебя в гостиницу, — сухо произнес он. — Попрошу Майкла присмотреть за тобой в этот вечер. Прости, но я должен пойти с ними.
Он что-то быстро объяснил Тулси и Аджиту, и они согласно кивнули. Всего лишь раз взгляд Тулси встретился с взглядом Урсулы Друо, и та увидела, что в нем нет ни превосходства, ни торжества. Только безудержная любовь и глубокая радость.
Анри взял с собой Кири, которая могла показать дорогу к особняку Кайлаш.
Очутившись в номере, Урсула произнесла срывающимся от волнения, ревности и обиды голосом:
— Что ж, Анри де Лаваль, счастливый возлюбленный и отец, я тебя поздравляю! Эта девка была моей горничной, когда мы с Франсуа жили в Баласоре, она прислуживала мне. А эта, — она показала на Кири, — мыла полы и помогала кухарке. Индианка родила тебе черного ребенка, который не похож на тебя ни единой чертой. Правда, неизвестно — от тебя или нет. Что ж, она нарожает тебе еще с десяток таких детей!
Анри замер. На долю секунды свет дня померк, а потом вспыхнул снова.
— Ребенок? Тулси родила ребенка? Ты знала об этом и молчала?! — Он пронзительно посмотрел на Урсулу. — Оставайся здесь, вот тебе ключ, никуда не выходи. Я приду завтра.
— Анри!
— Пожалуйста, не омрачай мое счастье!
Он побежал назад, туда, где его ждала прячущая довольную усмешку Кири. Урсула подошла к окну и отодвинула занавеску. Глядя им вслед, она поняла, что все кончено.
Когда Анри скрылся из виду, молодая женщина опустилась на кровать и горько заплакала.
Глава VIII
Анри взял свою дочь на руки со смешанным чувством благоговейного страха, благодарности и восхищения. Он жадно смотрел в маленькое смуглое личико и внезапно раскрывшиеся огромные темные глаза со сверкающими белками.
— Какая красавица!
Отец Тулси тоже был рад маленькой внучке.
Анри пришлось рассказать Аджиту о том, что случилось с его дочерью. Тот долго молчал, а после промолвил:
— Ее мать тоже пошла против законов и правил, против мнения людей — вслед за своими чувствами! И меня удивляет эта женщина, Кайлаш, ведь и она презрела то, что у нее в крови, потому что любовь к моей дочери оказалась сильнее всего остального. — Он сделал паузу. — Поверьте, Анри, чтобы осмыслить все это, мне нужно время — так же, как нужен свой срок для того, чтобы я привык к новой жизни. Главное, что я встретил Тулси и что вы — рядом с ней.
В доме Кайлаш царил счастливый переполох. Вечер был посвящен знакомству друг с другом и бесконечным рассказам. А потом светлая чаша неба налилась темнотой и наступила ночь.
Простившись со всеми, Тулси ушла в свою комнату. Анри проводил ее взглядом.
Было глупо надеяться, что она придет к нему в этом доме, где жила с прежним мужем. Анри понимал ее чувства, но не желал ждать и потому пришел сам.
Его маленькая дочь спала за пологом из прозрачной кисеи. Услышав шаги, Тулси обернулась и подавила возглас… Что она испытывала в этот момент? Изумление, смущение, радость?.. Молодой человек не стал размышлять над этим и быстро шагнул к ней.
Анри восхищенно любовался Тулси, бережно гладил ее руки и — говорил. Говорил о долгих днях разлуки, о своих сомнениях, о невыразимой радости и грядущих трудностях — тоже. А потом с непередаваемым облегчением зарылся лицом в ее густые черные волосы.
Они соединились друг с другом так, как соединяются не любовники, а супруги, уже родившие дитя, уверенные в чувствах, умеющие постигать наслаждение, знающие сокровенные уголки плоти и души друг друга. Легкие, сладкие волны нежности захлестнули, поглотили без остатка, страсть ослепила и оглушила, и они долго не размыкали объятий, словно боясь, что снова расстанутся.
Анри видел, что тело Тулси стало другим, еще более чувственным и прекрасным; не чужим, как говорила Урсула, нет, а до боли знакомым, потому что в нем билось сердце, в коем таилась истинная, проверенная разлукой любовь.
«Странно, — думал Анри, — говорят, что любовь простых натур столь беззаветна и велика, и, случается, они теряют себя. Но так ли страшно стать рабом чувств?» Ведь только с ним Тулси — мягкая, податливая, страстная, доверчивая до глубины души, тогда как в другие минуты в ней живет несгибаемая твердость и мужество, какому могут позавидовать иные мужчины.
— Тебе пришлось нелегко?
— Потому что тебя не было рядом. — Она гладила его нежными, как лепестки цветка, руками, а он отвечал страстными и в то же время легкими поцелуями.
— Мне тоже. Скажи, тебе не приходило в голову, что меня нет в живых?
— Я не верила в то, что человек, которого я так сильно люблю, мог умереть!
В ее голосе было столько вдохновения и веры, что у Анри перехватило дыхание.
— Чем я смогу отплатить за твою любовь?
Она улыбнулась.
— Только любовью. — И задумчиво произнесла: — Мой отец — какой он?
— Прекрасный человек, очень сильный, но до боли одинокий. Он очень любил твою мать и никогда не забывал о тебе.
— Мы не расстанемся, Анри? — вдруг с тревогой спросила Тулси, поднимаясь на локте.
— Нет, — твердо ответил молодой человек, — если будем мудрыми и осторожными. Если ты последуешь за мной, а я за тобой.
Он ушел перед рассветом, поцеловав ее и дочь, и Тулси уже не могла заснуть. Она встала и вышла в сад. Земля пенилась густой свежей травой, на кустах и деревьях распускались цветы, и их аромат разливался вокруг щедрым пряным потоком. Деревья раскачивались от теплого ветра, словно