Именно тогда он заметил Стоуна, сидевшего в нескольких столиках от него и корпевшего над кроссвордом, нахмурив брови. Когда Джо сел напротив, Стоун казался раздраженным.
— Есть какие-нибудь предположения о суффиксе, заканчивающем слово, означающее разновидность лапши?
Металлические корпуса для ластика на карандашах, торчащих из верхнего кармана рубашки Стоуна, были пустыми и погнутыми. На столе рядом с ним лежал старый стетсон. Джо удивился, почему Стоун, который, казалось, годами культивировал ковбойско-профессорский облик, забыл использовать карманный протектор. Нижний шов кармана его рубашки был испачкан стержнями карандашей.
— Что, если попробовать «ароны»?
Стоун сделал паузу, а затем принялся яростно тереть страницу резинкой.
— Верно, — сказал он, — но это означает, что предыдущие два слова неверны. В любом случае вы готовы дать мне ответ?
Джо почувствовал, как руки у него задрожали, и спрятал их в карманы куртки.
— Мне бы не помешало знать некоторые подробности о вашем предложении.
Стоун отложил газету. Его седые брови, похожие на две пушистые гусеницы, поползли к линии роста волос.
— Значительное повышение зарплаты, премии. Право купить акции по льготной цене. Хороший личный кабинет в нашей штаб-квартире в Грили. Я слышал, там есть вид на горы и все такое. Автомобиль компании. Переезд оплачен, хотя, учитывая, ну, простоту вашей ситуации, мы, вероятно, сможем обменять расходы на переезд на первоначальный взнос за дом. И вы сохраняете льготы.
— Когда начинать?
— Две недели на обустройство, а потом вы приступите к работе.
Воспоминания появлялись в самое неудачное время. В них он видел Ди-Джея, спотыкающегося о камни во время похода по предгорьям, красную пыль, въевшуюся в ботинки, которые вспыхивали неоновыми огнями, когда он наступал на подошвы. Ди-Джея на вершине скалы, на которую он с трудом взобрался и стоял, широко раскинув руки и медленно вращаясь. Радость от этого достижения струилась из его крошечного мальчишеского сердца, устремляясь в огромное небо, соединяясь в конце концов с безмятежными кучевыми облаками над ними. Вспоминал он и то, как радость Мэнди превратилась в мрачную темноту, и ее сводящее с ума безмолвие нарушалось лишь громкими звуками телевизора. Вспоминалась вспышка его собственного гнева, когда он схватил ее за плечи и закричал:
— Возьми себя в руки, Мэнди! Господи! Сделай что-нибудь. Сделай что угодно. Если ты недовольна жизнью, попробуй ее, черт побери, изменить!
Джо почти мог представить, как глаза Мэнди закатываются, а затем сверлят его, как своего рода буровые установки. Он почти слышал, как она громко смеется, словно находится с ним в кафетерии лагеря, говоря: «Правильно, придурок. Не так-то просто последовать собственному совету, верно?»
Джо попытался проглотить комок в горле. Он оценил терпение Стоуна. Тот просто сидел и ждал, пока Джо изо всех сил пытался взять себя в руки.
— Можно я пересплю с этой информацией?
Стоун кивнул и вернулся к кроссворду.
Вернувшись в свою комнатушку, Джо воспользовался ванной «Джек и Джилл»[75], которую он делил с Дастином. Погружаясь в сон, он задавался вопросом, сколько других парней знают этот термин, ванная комната «Джек и Джилл», из прежней жизни дома с женами или подругами. Он задавался вопросом, делает ли это знание их такими же одинокими, как и его. Он проснулся от пыли и слез на закрытых глазах, и когда он почистил уши после ванны, тампон оказался почерневшим и жирным. Комнатки были маленькими: односпальная кровать, шкаф с выдвижными ящиками, небольшая стойка/письменный стол с зеркалом над ним, что-то, что Мэнди назвала бы туалетным столиком. В середине было достаточно места, чтобы мог встать один человек. Посетители, естественно, были обескуражены теснотой помещения. Женщины, наркотики и алкоголь в комнаты вообще не допускались.
Джо вышел на улицу. В небе еще светились краски догоревшего заката. Вечер был спокойный, ветер утих. Дастин сидел в пластиковом шезлонге с бутылкой шоколадного молока и писал на мобильном телефоне текстовое сообщение. Он не поднял глаз, когда Джо сел, его пальцы на фоне сенсорного экрана телефона выглядели почти размытыми. Джо ненавидел, когда тот, кто был рядом с ним, на него не реагировал. При этом предполагалось, что человек, находящийся перед тобой лицом к лицу, должен ждать в пользу человека на другом конце цифрового мира.
— Кажется, кто-то заходил в мою комнату в наше отсутствие, — пожаловался Дастин. — Это выглядело… Ну, я не знаю, как будто кто-то в ней побывал.
— Возможно, осмотр комнат, — предположил Джо. — У тебя ведь не было ничего запрещенного, да?
После беспорядка, царившего в его трейлере в Грили, Джо был рад, что у него появилась своя комната, хорошо понимая, что он променял уединение на комфортную жизнь здесь, в лагере. Он принял ее как условие трудоустройства.
— Они не имеют права входить в мою комнату. Это как… нарушать гребаную конституцию или что-то в этом роде.
Джо пожал плечами:
— Это прописано в контракте. А кроме того, непохоже, чтобы твои родители никогда не обыскивали твою комнату, не рылись в твоем «Фейсбуке», не читали сообщения на твоем телефоне. Ты чересчур молодой для уединения.
У Дастина отвисла челюсть. Джо почти видел, как тот роется в воспоминаниях в поисках примеров подобной несправедливости.
— Это пипец, чувак. То есть я думал, будто однажды потерял пакетик с марихуаной, но, может, отец просто забрал его и сдрейфил сказать, понимаешь?
Дастин, похожий на преданного мальчугана, выглядел еще моложе, чем обычно.
Джо почувствовал себя ослом, сеющим семена раздора между ребенком и тем, кто, вероятно, являлся благонамеренным, любящим отцом. Именно эта упрямая потребность указывать другим на их недостатки сводили Мэнди с ума.
— Ты как твоя мать, — говорила она. — Совсем как она. Прекрати это, ладно?
Джо пытался прекратить, действительно пытался и пытается до сих пор, но он никогда не видел результата своего поведения до тех пор, пока острый как бритва хлыст накопившегося в нем дерьма не поразил тех, кто находился вокруг него. Пока рана уже не была нанесена и он понятия не имел, как остановить кровотечение.
— Стоун хочет сделать меня земельным агентом в Грили.
Джо нужно было с кем-то поговорить, и Дастин, как невероятно бы это ни выглядело, оказался единственным человеком в мире, готовым его слушать.
— Там ведь твоя жена, верно? И работа денежная? — Дастин пожал плечами. — Я даже не знаю, почему ты вообще сомневаешься.
— Может, я ей не нужен, — пробормотал Джо и вдруг почувствовал, как правда прижимает его плечи к земле прерии, почувствовал, что лагерь может с легкостью поглотить его, скрыть все, что его пугает, скрыть то, как ужасен он сам по себе. — Возможно, ей без меня будет лучше.
Дастин снова принялся стучать по экрану телефона, не глядя ему в глаза.
— Похоже, ты сам не знаешь наверняка, чего она хочет.
Джо носком ботинка провел в пыли линию перед своим стулом. Он закрыл глаза, прислонился спиной к стене трейлера и с удивлением обнаружил, что это не воспоминание, а возможное будущее. Мэнди, Дастин и Джо вместе сидят в машине в кинотеатре для автомобилистов, все трое смеются и пьют молочный коктейль. Джо говорит Дастину: «Тебе повезло, что ты ей нравишься», и Дастин вскидывает обе руки: «Конечно, я ей нравлюсь, ведь я чертовски обаятелен», и Мэнди смеется, в восторге беря Джо за руку. Никто не воскрес, все еще живы, разбиты горем, вместе.
— Если бы мне выпал шанс начать сначала, — сказал Джо. — Я бы поступил по-другому.
Дастин прочистил горло:
— Моя девушка говорит, что я трачу время зря. Что я должен вернуться домой и покончить со всем этим. Может быть, она права насчет нас обоих.
Джо посмотрел вдаль, ища линию, где земля встречается с небом.
— Может, я смогу убедить Стоуна позволить тебе поехать со мной. Скажу ему, что из нас получится хорошая команда. Бэтмен и Робин, что-то в этом роде.
Дастин покачал головой:
— Ты мне очень нравишься, Джо, но я не Робин. Тем не менее я был бы признателен за замолвленное доброе слово, если бы оно вернуло меня домой.
Джо достал собственный телефон и протянул Дастину.
— Ты когда-нибудь слышал об ощипывателе цыплят «Уизбэнг»? Может, именно так ты сможешь заработать свои миллионы. Впечатли свою девушку.
Дастин радостно рассмеялся, когда по экрану телефона полетели перья.
— Забавно, черт побери.
Джо смотрел, как меркнет свет, появляются и мерцают звезды. Утром он найдет Стоуна, начнет собираться. Он представил Мэнди, сидящую рядом с открытым окном, какофонию птиц в зарослях дубов и елей. Улыбку Мэнди в глубине ее карих глаз. Мэнди выглядела как ангел, закат пронизывал пространство вокруг нее лучиками света. Он ухватится за то, что предлагает удача, здесь и сейчас, уедет на ней как можно дальше в будущее, надеясь, что жизнь выдержит эту ношу.
Истории о наводнениях
В 1976 году, когда река Биг-Томпсон наполнилась муссонными дождями и затопила каньон, моя мать, Бет, отнесла меня в безопасное место, поднявшись сначала по крутому горному склону, а затем вскарабкавшись на гигантскую сосну, несмотря на то что ее тяжелые от грязи ботинки скользили по мокрой от дождя коре, несмотря на смолу на пальцах и в волосах. Мне был год, я была завернута в сшитое вручную детское одеяло, которое она обвязала вокруг себя, как перевязь. Я визжала всю ночь. Грозовые тучи закрыли луну, и ночь была черной, если не считать молний, которые, вспыхивая, освещали бурлящую реку, тащившую всякую всячину — покореженные автомобили, некоторые пустые, а иные полные мертвых тел, пропановые баллоны, проколотые, шипящие выпускаемым содержимым, деревья, такие же толстые, как то, на котором мы сидели. Каждая вспышка молнии освещала какую-то новую сцену, полную ужаса, которую мама могла видеть, а я нет, и все равно я плакала. Мама рассказывала эту историю снова и снова, мне или в моем присутствии, всю мою жизнь.