Доезжаю на холостых, но быстро. Хватаю воздух через открытое окно.
Захожу в квартиру и, захлопнув дверь, зажигаю свет в прихожей. Тут же слепит, режет глаза и бьет по вискам.
На хуй.
Ударяю по клавише и в кромешной тьме, на ходу скидывая обувь и одежду, иду в ванную и встаю под душ.
Хлынувшая на голову холодная вода отрезвляет.
Стою, опираюсь рукой в стену, пытаясь отмотать цепочку событий назад и понять, когда начал лажать.
Долго думать не приходится.
Первая лажа - решение предложить Тасе свободные отношения. Мироновой, блядь!
Вторая - не обрубить с ней все контакты, когда впервые понял, что соблюдать правила и не нарушать границы с ней не получится.
И третья, финальная - сегодня, когда или продавил ее окончательно, или... потерял навсегда.
Внезапно накатившая черная тоска хватает за горло. И изнутри прет такой мороз, что хлещущая по плечам холодная вода воспринимается как парное молоко.
Сука!..
Надо просто уснуть, а завтра катастрофа рассеется с первыми лучами солнца.
Однако сна нет. Я курю. Много.
До состояния опьянения и сильной тошноты.
Потом пол бутылки виски и снова жажда свежего воздуха.
Бреду по набережной, сунув руки в карманы и глядя себе под ноги. В голове ни одной идеи, ни единой зацепки, как разрулить доведенную до абсурда ситуацию и убедить ее начать все сначала.
- Эй, мужик!.. - окликает чей-то голос.
Оглянувшись, вижу, как от бетонного столба отталкивается невменяемый чувак и шаркающей походкой направляется в мою сторону.
- Закурить не найдется?
Делюсь сигаретой и зажигалкой, но развернувшись, чтобы уйти, слышу следующий вопрос:
- Дашь телефон позвонить?..
Взрыв неконтролируемой ярости, алая пелена перед глазами и звук глухого удара. Маргинал кубарем летит к кованному ограждению и, ударившись спиной, закрывает лицо руками и затихает.
Внезапный выплеск агрессии проясняет мозги.
- Живой? Встать сможешь? - спрашиваю, склонившись над ним.
- Смогу.
От моей помощи отказывается. Поднимается кое-как сам.
Убедившись, что с ним все нормально, иду дальше. Курю, залипну на зрелище, как над рекой постепенно появляется и формируется густой, похожий на пуховое одеяло, пар.
Взбираюсь на мост и застываю. От воды тянет сыростью и холодом. Промораживает насквозь, до окоченения пальцев рук и ступней. Поднимаю воротник и прячу кулаки в карманах брюк.
Что будем делать, Рокотов? Отпустим птичку на волю? Сможем?..
Глава 45
Таисия
Голова болит сегодня. Наверное, к вечеру пойдет снег. Две таблетки обезболивающего, выпитые до обеда, облегчения не принесли.
- Это же ваши платежки в почтовых ящиках жильцов?! - врезается в барабанную перепонку высокий мерзкий голос.
- Да, их разносит наша управляющая компания.
Прижав к уху трубку рабочего телефона, я слепо смотрю в экран монитора. Часы в нижнем правой углу показывают, что через две минуты начнется обеденный перерыв. Я имею полное право предложить ей перезвонить через час и отключиться.
- Так, может, вы будете так любезны, объяснить мне, что за цифры в ней указаны?! Откуда такие суммы за отопление?! Я что, плачу одна за весь подъезд?
- Начался отопительный сезон. - сообщаю сдержанно. - Логично, что сумма коммунальных платежей увеличилась.
- А мне не нужно ваше отопление, ясно! Окна моей квартиры выходят на южную сторону, и мне жарко с горячими батареями.
Едва она проговаривает это, как я вспоминаю ее. В прошлом году было все ровно то же самое. Она писала жалобы на нашу компанию и приходила ругаться.
- Вы можете составить претензию на нашем сайте. Мы рассмотрим ее в установленный законом срок.
- Да пошли вы!.. Писала уже!..
Бросает трубку, а я облегченно выдыхаю и сжимаю виски пальцами. Они пульсируют болью.
- Ты с нами? - спрашивает Натаха, с грохотом бросая сумку на стол. - Давай быстрее, пока толпа не набежала.
- Я не пойду. У меня бутерброд с собой.
- Ты что-то в последнее время на одних бутерах. С деньгами плохо? Занять до зарплаты.
- Да нормально все у меня. Аппетита нет.
Переглянувшись, мои коллеги одеваются и направляются в столовую через дорогу. Ларионов и Елена Дмитриевна еще не вернулись из департамента и, наверняка, уже не вернутся до конца рабочего дня.
Оставшись в офисе одна, я опускаю голову на сложенные на столе руки и прикрываю глаза. Хотелось бы уснуть на пятнадцать минут, но понимаю, что не смогу. Хотя бы отдохнуть и расслабиться, чтобы уменьшись неприятные ощущения.
Внутри звенящая пустота. Онемение и апатия. Не трогает ничего - ни истеричные жильцы, ни даже два пропущенных звонка от Рокотова. Я как под стеклянным куполом - все вижу, слышу и понимаю, но мало что чувствую. Абсолютно новое для меня состояние. Пугающее своим безразличием.
Лежу с закрытыми глазами, слышу, как шумит процессор компьютера, голоса проходящих мимо наших окон сотрудников, спешащих на обед, звук входящего на мой телефон.
Не поднимая головы, нашариваю его рукой в сумке и разворачиваю экраном к себе.
- Привет. - бормочу в трубку.
- Спишь, что ли? - раздается в динамике раздражающе бодрый голос Лизы.
- Я на работе.
- Ясно... - слышу ритмичный стук ее каблуков. Наверное, тоже обедать спешит. - Как дела у тебя? Что нового?
Я распрямляю спину и прижимаю к лбу прохладную ладонь. Догадка ознобом ползет от затылка вверх и забирается в волосы. Сдавливающий голову обруч затягивается.
- Нормально. - отвечаю сипло.
- Точно? Про тебя Артур свет Александрович сегодня спрашивал.
За ребрами появляется тупое давление. Знаю уже, что в таком случае боль терпеть нельзя. Нужно двигаться, отвлечь себя чем-то. Поэтому, поднявшись на ноги, иду к небольшому столику и включаю чайник.
- Что спрашивал?
- Как давно я с тобой разговаривала.
- А ты?
- А когда мы разговаривали? На прошлой неделе, так?.. - с кем-то здоровается параллельно, хлопает дверью.
- Да.
- Я ему так и сказала. Он попросил позвонить тебе и узнать, как дела. Как твои дела, Миронова?
- Отлично мои дела!
Лиза издает невнятный смешок, а я снимаю чашку с полки и вскрываю чайный пакетик.
- Вы поругались с ним?
- Лиз... - окоченевшее нутро начинает неприятно покалывать. - Ничего особенного.
- Ты не берешь от него трубки?
Чайник начинает закипать, я смотрю, как из носика начинают вырываться клубы пара. Это еще не конец. Еще нужно будет потерпеть.
- Тась... не вынуждай нас с Греховцевой...
- Может... - перебиваю я. - Может, на выходных встретимся? Поболтаем.
- Давай. Да. Можно даже у меня.
- Или у меня.
- Мне передать ему, что у тебя все хорошо? - уточняет она.
- Да.
Попрощавшись, я отключаюсь и наполняю кружку кипятком. Возвращаюсь за стол, и пока он остывает, достаю из сумки печенье.
Желудок, почуяв пищу, тоскливо сжимается. Уже несколько дней я держу его на голодном пайке, пичкая сушками и печеньем. Обещаю вечером сварить для него суп, хотя не уверена, что обещание свое выполню.
Быстро перекусив, отправляюсь побродить вдоль здания. Лиза сковырнула запекшуюся рану, нужно отвлечься. Гуляю по внутреннему двору мимо припаркованных автомобилей, а когда возвращаюсь обратно, сразу погружаюсь в работу.
Счета, счета, счета... звонки жильцов и оператора городских очистных сооружений. Так получается продержаться до конца рабочего дня, а потом я еду домой. Заставляю себя сварить и съесть куриный суп и усаживаюсь в кресле перед телевизором. Мельтешение на экране тоже отлично отвлекает. Становится даже не страшно зайти в нашу с Рокотовым переписку.
«Как ты, Тася?»
«Поговорим?»
Точно не сегодня. И не завтра. На следующей неделе? После нового года? Что ему ответить?..
Я не знаю.
Гашу экран и выключаю телефон - так спокойнее. Хоть и понимаю, что поговорить нам рано или поздно все же придется. Я поставила точку, как он и хотел, теперь нужно заявить об этом официально.
Головная боль стихает, и меня начинает клонить в сон. Однако перед тем, как лечь, я забираюсь ногами на пуф и достаю с верхней полки папку с рисунками. Свидетельствами моей одержимости.
Листаю, задерживаясь взглядом на каждом из них.
Как долго я его любила!.. Как сильно мечтала быть с ним. Кто ж знал тогда, как это сложно и больно? Что наш недолгий роман будет стоить мне разбитого сердца.
Нет!.. Конечно, нет! Я бы не рискнула повторить все снова! Я больше не хочу так любить!
Вынув карандаш из-под резинки, делаю набросок на бумаге. По памяти рисую его спящим в тот момент, когда я уходила из его квартиры.
Смеженные веки, тени на глазах, острые скулы, линия губ. Закинутая за голову одна рука, выпуклые мышцы плеч и груди. Прорисовываю ресницы, брови и взъерошенные волосы.
Мой жестокий палач.
Мой любимый жестокий палач.
Я буду любить тебя издалека.
Глава 46
Таисия
Шагаю по узкому коридору до нашего кабинета и, зайдя, останавливаюсь у зеркала. Поправив волосы, затягиваю резинку на хвосте. Лицо и губы бледные, словно у меня анемия.
- У тебя телефон два раза звонил. - сообщает Елена Дмитриевна.
- Ага... - подтверждает Наташа, покрывая губы помадой.
Занимаю свое рабочее место и проверяю пропущенные. Оба от Рокотова.
Пока справляюсь с нахлынувшими эмоциями, вдогонку им приходит сообщение:
«Долго в прятки играть будем?»
Мои щеки обдает жаром. Царапающее чувство за ребрами поднимается к горлу и сбивает дыхание.
«Я перезвоню. Не могу сейчас говорить» - печатаю трясущимися пальцами.
«Заберу тебя после работы»
«Нет. Я вечером сама перезвоню»
«Нужно поговорить, Тася»
«Я перезвоню» - набираю и выхожу из нашей переписки.
Он прав. Нам нужно расставить все точки над i, и чем быстрее я решусь на это, тем лучше. Недосказанность между нами выматывает.