— Жив, Вано! Жив!
Командир спрашивал, что у меня болит, говорил со мной заботливо, мягко. И я приободрился, хотя мучила мысль: а вдруг я виновник аварии и меня не отправят на фронт?
Товарищи и санитары бережно вынесли меня из кабины, положили в машину и отвезли в санчасть.
Потом друзья, навещавшие меня, рассказали: когда мотор был вскрыт, выяснилось, что обороты упали, так как вышел из строя один из агрегатов.
Недаром наш командир обращал такое внимание на быстроту действий в воздухе! Только благодаря этой быстроте я избежал катастрофы.
Я успокоился, но у меня вдруг поднялась температура. И я снова приуныл, вообразив, что надолго выбыл из строя. Я неподвижно лежал со льдом на голове в самом мрачном настроении, как вдруг увидел Солдатенко. Командир пришел навестить меня. Никогда не забуду, как тревожно, напомнив мне отца, смотрел он на меня, как поправлял лед на моей голове. На прощание сказал:
— Поправишься быстро, не унывай! Ведь ты крепкий. На фронт без тебя улететь не успеем.
Его приход словно оказал целебное действие: я почувствовал прилив сил, уверенность, что скоро выздоровлю. И в самом деле, спустя несколько дней снова стал летать.
Самолеты имени Валерия Чкалова
Шел февраль 1943 года, а мы еще тренировались, заканчивая программу переучивания. Вечерами, как всегда прослушав сообщения Совинформбюро, горячо обсуждали события на фронтах и в тылу.
2 февраля победой наших войск закончилась историческая Сталинградская битва. Войска Воронежского, Северо-Кавказского, Южного и Юго-Западного фронтов с боями освобождали города Курск, Краснодар, Ростов-на-Дону, Ворошиловград и множество населенных пунктов. Мы спешили передвигать флажки на картах, висевших в Ленинской комнате и в казарме.
И, какой же праздник был для Лени, Петро и меня 10 февраля, когда радио сообщило, что освобожден Чугуев! Я уже с нетерпением ждал, что вот-вот будут освобождены родные места. Даже заранее послал письмо отцу.
— Пожалуй, не успеем угнаться за нашими войсками, — повторяли ребята.
Нам все чаще говорили, что скоро вылет на фронт. Однако самолетов, на которых мы тренировались, было недостаточно. И это нас беспокоило.
— Не волнуйтесь, скоро прибудут новенькие, прямо с завода. На них-то мы и полетим воевать, — однажды сказал старший инженер полка.
А через несколько дней морозным утром в небе появились «Лавочкины». Уж не к нам ли? Так и есть: начали приземляться. Вот новенькие «ЛА-5» уже стоят стройным рядом, поблескивая на солнце. Воздух наполнился запахом свежей краски. Читаем надпись на бортах самолетов: «Имени Валерия Чкалова».
— А для кого они предназначены? — спросил кто-то одного из летчиков, пригнавших самолеты.
К нашей неописуемой радости, последовал ответ:
— Да для полка майора Солдатенко!
Нам даже не верилось, что это наши самолеты.
Немного погодя нас собрал командир.
— Эти самолеты построены на сбережения земляков великого летчика нашего времени Валерия Павловича Чкалова. Это дар трудового народа… Земляки Чкалова прислали нам наказ: быть такими же бесстрашными, каким был он. Вот какие самолеты нам доверены! И наш долг отлично овладеть ими, добиться слетанности боевых пар и эскадрилий.
За каждым летчиком закреплена машина. Мне достается пятибачный «ЛА-5» № 75. У всех ребят трехбачные машины — они легче и более маневренны. А пятибачный тяжеловат. Досадно. Командиру эскадрильи мое настроение не нравится, хотя он отлично понимает, в чем тут дело. У него свои педагогические приемы, и он отчитывает меня:
— Вы, я вижу, товарищ старший сержант, уже считаете себя таким испытанным летчиком, что только на сверхскоростных машинах летать хотите? — И добавляет уже не так строго: — Ничего, ничего! Ты сильный, тебе на нем и летать.
Разговор окончен. Габуния утешает меня:
— Не беспокойся, Вано, я тебя в бою не брошу. Ребята добродушно посмеиваются:
— Зато в полете бензин у тебя занимать будем… Да ты не расстраивайся — сменят тебе машину!
Я и сам думаю, что сменят, но все же огорчен.
Еще несколько дней спустя командир части снова собрал нас и сообщил, что мы должны готовиться к вылету, — направляемся на Юго-Западный фронт, в Миллерово, 17 января освобожденное от врага. Нам предстоит участвовать в освобождении Донбасса.
Затем штурман полка майор Подорожный сказал:
— Времени терять нельзя. Давайте изучим карту района: нам сразу придется вступить в бой. Зная местность, на ориентировку меньше отвлекаешь внимание.
И мы стали усердно изучать карту района, линию наибольшего продвижения наших войск. Наш молодой штурман прошел теоретическую подготовку в академии, был хорошим летчиком. Мы внимательно слушали его указания.
Вьюга мешает нашему вылету. По нескольку раз в день справляемся о прогнозе погоды. Техники прогревают моторы, чтобы мы могли подняться в любую минуту. Но погода привязала нас к земле.
Узнаем о героях
Подолгу просиживал я в читальне. Там подбирались газетные и журнальные материалы о тактике воздушного боя, об изменениях в тактике вражеской авиации. Я много читал и записывал все новое в блокнот, вычерчивая схемы воздушных боев.
В одном из январских номеров «Красной звезды» была напечатана статья «Советские асы в бою» — о деятельности истребительного авиаполка, награжденного орденом Боевого Красного Знамени. Полк под командованием Героя Советского Союза Шестакова одержал немало побед уже в первые месяцы войны, отличился в дни героической обороны Одессы.
«Защитники Одессы помнят, — говорилось в статье, — как с одной из площадей города взлетали юркие истребители, которые вместе с пехотинцами отражали бешеный натиск врага».
В ожесточенных боях на берегах Волги полк увеличил свой боевой счет. «Высокое мастерство летчиков, приобретенное в жестоких воздушных схватках, позволило полку занять ведущее место на фронте и создать группу асов, — говорилось дальше. — В основе тактики советских асов лежит свободный полет — летчики не связаны непосредственным прикрытием боевых порядков пехоты, военных объектов или сопровождением бомбардировщиков. Асы свободны выискивать врага. Они ведут борьбу за господство в воздухе путем активных боев».
С интересом читал я о тактике свободного полета, о «свободной воздушной охоте». Врезалось в память все, что я узнал о полке, воевавшем под командованием замечательного летчика — Героя Советского Союза Шестакова. Думал ли я тогда, что и мне доведется служить в полку, которым незадолго до своей гибели он командовал! Но я забегаю вперед.
С не меньшим интересом прочел я статью о Герое Советского Союза Макарове. Несколько раз перечитал описание боя, который он провел мастерски и бесстрашно. Много бы я дал, лишь бы увидеть такого летчика и послушать его рассказы о боевых делах.
Снова Борисоглебск
Обстановка на фронте быстро менялась. Во время зимнего наступления наши войска освободили множество городов и сел. Немцы понесли огромные потери, но к весне стали стягивать свежие силы, в частности в районе Харькова, и, оказывая упорное сопротивление нашим войскам, наносили сильные контрудары. Как мы потом узнали, 19—21 февраля фашистские войска перешли в контрнаступление под Харьковом.
В конце февраля нам сообщили, что наш полк вошел в состав 4-го истребительного авиационного корпуса, которым командует генерал Подгорный. Мы подчинялись 2-й воздушной армии генерал-лейтенанта Красовского, и место нашего назначения изменено. Нам приказано вылететь на Воронежский фронт, в район Валуек — железнодорожного узла, освобожденного во второй половине января, в один день с Уразовом.
Итак, наш полк будет воевать недалеко от тех мест, где мы с Леней учились.
— И к твоим родным краям будем ближе, — сказал мне Габуния, узнав о новости.
После оглашения приказа штурман Подорожный сообщил нам, что мы должны спешно изучить карту района.
— Всё знакомые места, — заметил Кучеренко.
— Знакомые или незнакомые, а изучать надо. Повторение—мать учения.
И мы принимаемся за тщательное изучение местности по картам. Для Лени, Петро и меня — питомцев Чугуевского училища — карта действительно знакома. Вот Валуйки, вот Чугуев, Малиновка, Рогань. В районе Чугуева сейчас снова идут ожесточенные бои. Вспоминается лето 1941 года, налеты на Харьков, полк «СБ», вылетавший на боевые задания.
Спустя несколько дней после нового приказа мы, как всегда, проснулись на рассвете.
— Прояснилось! Наконец-то аллах послал погоду! — крикнул Ислам Мубаракшин.
— Значит, сегодня улетаем!
Нам было приказано построиться. Командир справился, все ли здоровы, и напомнил:
— Главная наша задача перелететь без происшествий. Не отрывайтесь от группы, посматривайте за воздухом. Это как бы подготовка к настоящему боевому вылету: помните, может внезапно атаковать противник. Будем бдительны!
И вот, наконец, наша часть поднимается с аэродрома. Берем курс на Борисоглебск. Благополучно приземляемся, выходим из самолетов. Что такое? В воздухе вражеский истребитель «Мессершмитт-109».
Как он мог здесь появиться? Ведь линия фронта далеко. И тревоги нет! Никто не беспокоится, все с интересом смотрят на небо.
С удивлением перешептываемся:
— Ребята, да это настоящий «мессер»! Как он сюда попал?
Кто-то сказал:
— Трофейный! Сейчас будет показательный учебный бой «ЯКа» с «мессером». Надо изучить преимущества и недостатки самолетов.
К «мессершмитту» приближается «Яковлев». Внимательно следим за самолетами. Вот «мессершмитт» пошел к земле, «ЯК» — за ним. Казалось, не хватит высоты для вывода. Но на малой высоте «мессер» резко взмыл вверх. «ЯК» не отставал.
— Сильные летчики, — говорили мы.
Мы с любопытством наблюдали за учебно-показательным боем, за каскадом фигур. Победа осталась за «ЯКом».
— Не так страшен черт, как его малюют, — сказал кто-то из ребят. — Наш самолет лучше!
— Правильно, — вдруг раздался звучный голос Солдатенко (оказывается, о