се такое.
<<Дженнифер – Бет>> Хорошо, но ситуация действительно глупая. Даже глупее, чем обычно. Вчера вечером я забежала в торговый центр, гуляла одна, пыталась не тратить деньги и не думать о вкусной булочке синнабон с корицей… и вдруг обнаружила, что прохожу мимо детского отдела «Гэп». Я никогда там не была, поэтому решила заглянуть. Забавы ради.
<<Бет – Дженнифер>> Точно, забавы ради. Ну еще бы. Конечно. И…
<<Дженнифер – Бет>> И вот хожу я по детскому отделу «Гэп», изучаю крошечные брючки капри и свитера, которые стоят больше, чем… Не знаю, но больше, чем следовало бы. И вижу нелепую крошечную шубку. Такая могла бы понадобиться ребенку, чтобы пойти на балет. В Москве. В начале двадцатого века. В тон к мелкому жемчугу.
Смотрю я на эту нелепую шубу, а ко мне подходит консультантка и говорит: «Разве она не милая? Сколько лет вашей дочери?»
А я такая отвечаю: «О нет. У меня нет дочки. Пока нет».
Она: «Когда ждете пополнение?»
И я: «В феврале».
<<Бет – Дженнифер>> Вау.
<<Дженнифер – Бет>> Ага. Взяла и просто-напросто соврала. О том, что беременна. Если бы я залетела, то не бродила бы по детскому отделу «Гэп», а сидела бы в темной комнате и рыдала.
А леди из «Гэп» говорит: «Что ж, тогда для следующего сезона вам понадобится шубка подходящего размера для малыша от шести до двенадцати месяцев, а этот вариант как раз отличное предложение. Мы буквально сегодня уценили их.
И я согласилась, что шуба из искусственного меха всего за 32,99 доллара – весьма заманчиво.
<<Бет – Дженнифер>> Ты купила детскую одежду? Что думает Митч?
<<Дженнифер – Бет>> Ничего! Я спрятала шубу на чердак и чувствовала себя так, будто избавляюсь от трупа.
<<Бет – Дженнифер>> Вау. Не знаю, что сказать. Значит, ты стала открыта к идее завести ребенка?
<<Дженнифер – Бет>> Думаю, я стала здравомыслящей. Видимо, дело в моем психозе. Я до сих пор боюсь забеременеть, но теперь покупаю одежду для ребенка, которого опасаюсь заводить, и, знаешь, это девочка.
<<Бет – Дженнифер>> Вау.
<<Дженнифер – Бет>> Именно.
Глава 20
Где-то после полуночи Линкольн подошел к комнате, где находился отдел новостей. В офисе почти никого не было.
Лишь несколько редакторов ночной смены занимались подготовкой свежего выпуска утренней газеты. Кто-то сидел за столом и, продираясь сквозь помехи переговоров на полицейской частоте, работал над кроссвордом.
Линкольн двинулся в другой конец длинной комнаты, где, как он предполагал, располагался персонал отдела развлечений. Там, в кабинках, было полно постеров фильмов, листовок с концертов, промофото и игрушек.
Линкольн остановился у принтера и приподнял крышку, сделав вид, что чем-то занят. Какой стол он искал? Наверное, тот, что с наклейками «Ар-И-Эм»?[50] Вероятно, не стол с маленьким мультяшным Бартом Симпсоном и коллекционными фигурками из «Чужого»… но, кто знает… Может быть.
Стала бы Бет ставить сюда перекидной календарь с кошками? А цветок в горшке? Постер фильма «Песочный человек»? Удостоверение для прессы на концерт Мэрилина Мэнсона?
Постер «Песочный человек».
Линкольн кинул взгляд на отдел новостей. Отсюда он едва мог видеть редакторов, а это означало, что они вряд ли могли за ним следить.
Он шагнул к рабочему месту Бет, вернее, к той кабинке, которая, как он думал, была ее кабинкой.
Итак… «Песочный человек». И постер «Академии Рашмор»[51]. Листовка с рекламой концерта «Сакаджавеи» в Сокол-холле трехлетней давности. Орфографический словарь. Словарик французского языка. Три книги Леонарда Малтина[52]. Приз Высшей школы журналистики. Пустые кофейные чашки. Обертки от конфет. Фотографии.
Линкольн сел за стол и начал неуклюже двигать компьютерную мышь.
Фото. Одно сделали на концерте: парень играет на гитаре. Очевидно, ее бойфренд, Крис. На другом снимке тот же парень сидит на пляже. На следующем – одет в костюм. Даже без инструмента он выглядел как рок-звезда. Стройный и немного сутулый. Никакой настоящей улыбки. Взгляд всегда направлен куда-то в сторону от камеры. Лохматый. Похож на хулигана. Красивый.
Кроме того, на столе имелись семейные фотографии: похожие на ангелов темноволосые младенцы и хорошо одетые взрослые, но, судя по всему, Бет среди них не было.
Женщины не подходили по возрасту или стояли рядом с мужьями.
Линкольн посмотрел на парня на фотографии. На его полуулыбку и острые скулы. На сутулую спину. Он выглядел так, словно у него в заднем кармане лежала карточка «Выпущен на свободу из тюремного заключения».
Любая девушка простит мужчину с такой внешностью. И будет прощать снова и снова.
Линкольн оставил мышь в покое и вернулся в ИТ-отдел.
Точнее, неуклюже попятился. В затемненных окнах офиса он видел свое блеклое отражение. Он казался себе грузным и невзрачным. Несуразным. Толстым. Мрачным.
Не стоило ему так поступать. Сидеть за ее столом.
Линкольн считал, что это неправильно, он будто перешел некую границу.
Бет была забавной. Умной. Интересной. И с такой работой становилась еще более интересным человеком. Подобную должность могла бы занимать героиня из какого-нибудь кино, например, из романтической комедии с Джоном Кьюсаком[53] в главной роли.
Линкольну хотелось посмотреть, как она выглядит. Он хотел увидеть, где она сидела, когда писала то, что он позже читал.
Но Линкольна обрадовало, что он не нашел ее фотографии. Ему хватило изображений людей, которых она любила.
Теперь он понял, что никоим образом не вписывается в ее общество.
– Я считал, если вернусь домой, – сказал Линкольн сестре, когда она позвонила на следующий день, – то у меня будет собственная жизнь.
– Ты что, слабоумный?
– Я думал, ты перестала употреблять термин «слабоумный», чтобы дети не нахватались от тебя всяких словечек.
– Я не могу молчать, потому что сейчас ты говоришь как идиот. С чего ты вообще это взял? И причем тут возвращение домой? Ты никуда и не съехал!
– А вот и нет. Десять лет назад я уехал в университет.
– И каждое лето возвращался домой.
– Не каждое. Иногда я учился и в летнем семестре.
– Неважно, – заметила сестра. – С чего ты взял, что начнешь жить нормально, когда ты живешь с мамой?
– Ну, я же закончил учиться. Все мои друзья как-то обустроились, когда получили дипломы. Именно тогда они нашли работу и создали семьи.
– И…
– Похоже, я упустил возможность, – сказал Линкольн.
– Какую именно?
– Возможность устроить свою жизнь. Наверное, это надо было делать где-то между двадцатью двумя и двадцатью шестью годами, а теперь уже слишком поздно.
– Ничего подобного, – возразила Ив. – Ты стараешься, Линкольн. У тебя есть работа, ты копишь деньги, чтобы съехать от мамы. Встречаешься с людьми. Недавно ты провел время в баре…
– Но тогда был не вечер развлечений, а настоящий кошмар. На самом деле с тех пор, как я ушел из университета, моя жизнь напоминает катастрофу.
– Ты не ушел из университета, – заявила сестра, и Линкольн представил, как Ив закатила глаза. – Ты получил степень магистра. Еще одну степень, между прочим.
– Все рассыпалось в прах, когда я решил, что моя жизнь недостаточно хороша.
– Она и была такой, Линкольн, – проговорила Ив.
– Мне она казалась вполне неплохой.
– Тогда зачем ты так сильно старался изменить ее?
В тот субботний вечер Линкольн впервые за месяц захотел сыграть в «Подземелья и драконы».
Кристин открыла ему дверь и усмехнулась.
– Линкольн, привет! – Она была невысокой, пухлой блондинкой, носила ребенка в чем-то похожем на слинг, и, когда обняла Линкольна, малыш оказался зажат между ними.
– Мы думали, ты променял нас на кого-то поинтереснее, – сказал выходящий из-за угла Дэйв.
– Так и есть, – подтвердил Линкольн. – Я нашел группу более крутых геймеров.
– Мы все знали, что рано или поздно это произойдет, – заметил Дэйв, хлопая Линкольна по спине и приглашая войти в дом. – Без тебя игра превратилась в сплошной хаос. На прошлой неделе мы пытались убить твоего персонажа, наказав тебя за то, что ты нас бросил, но Кристин нам не позволила, поэтому мы оставили его в яме. Возможно, она полна змей, но вопрос тебе стоит отдельно обсудить с Ларри. Он Мастер подземелий на этой неделе.
– Мы только начали игру, – встряла Кристин, сопровождая Линкольна в гостиную. – Надо было позвонить, тогда мы бы дождались тебя.
– Да, точно, – закивал сидящий за столом Трой. – Тогда мне не пришлось бы преодолевать двенадцать миль[54] на велосипеде.
– Трой, я же предупредил, что заеду за тобой, – подал голос Ларри: ему перевалило за тридцать, он был немного старше остальных. Семейный человек и отставной капитан ВВС, работа как-то связана с искусственным интеллектом.
– В твоей машине воняет, словно там валяются коробки из-под сока, – скривился Трой.
– Ты хоть представляешь, как пахнет от тебя? – спросил Ларри.
– Это сандаловое дерево, – ответил Трой.
– От тебя несет, как от торгового зала обувного магазина «Пьер Уан», – улыбнулся Линкольн, найдя свое место в углу, которое ребята приберегли для него.
Дэйв протянул Линкольну кусок пиццы.
– Так обычно и пахнет от мужчин, – не унимался Трой.
– Я не говорил, что мне не нравится, – фыркнул Линкольн.
Услышав это, Рик рассмеялся. Он был бледным, худым и всегда носил только черное, включая кожаные браслеты на запястьях. Если бы не Рик, Линкольна можно было бы считать самым застенчивым в этой компании.
Линкольн оглядел собравшихся за столом и задумался. Кто он в таком случае?
Если Дэйв – Сильный, Кристин – Девушка… А Ларри – Серьезный (и Пугающий, и тот, кто наверняка состоит в Секретной команде) … Если Рик был Застенчивым, Трой – Странным, а Тедди, хирург-ординатор, похож на отца главного героя из трилогии «Назад в будущее»… значит, Тедди действительно может оказаться Занудой (Целителем).