Но кто же тогда Линкольн?
Все прилагательные, которые приходили в голову (пропащий, хилый, живущий с матерью), приводили его в уныние.
Поэтому Линкольн довольствовался тем, что являлся одним из них. Находился в доме, где у него всегда имелось место за столом, а все давно знали, что он не любит оливки в пицце и всегда были рады его видеть.
Поняв, что переписывает заглавную песню к сериалу «Чирс»[55], Линкольн решил перестать думать и начал просто играть.
Игра продолжалась семь часов. Главной задачей сделали спасение персонажа Линкольна – законопослушного доброго гнома по имени Смов Девятикиллер. Они победили гнусную ведьму ветра. И заказали еще пиццы. Трехлетний сын Дэйва и Кристин заснул на полу во время просмотра «Истории игрушек»[56].
После окончания игры ребята ушли. Но Линкольн остался.
Дэйв открыл окно, все сели на диван и, вдыхая прохладный чистый воздух, слушали «музыку ветра» Кристин.
– Знаешь, чем нам стоит заняться сейчас? – спросил Дэйв, почесывая чуть отросшую щетину.
– Чем? – спросил Линкольн.
– Сыграть в «Монополию».
Кристин бросила в мужа подушку.
– Боже, нет, ни за что!
Дэйв поймал подушку.
– Линкольн хочет сыграть в «Монополию». По глазам вижу.
– А я думаю, он хочет рассказать, чем занимался в последнее время. – Кристин с теплотой улыбнулась Линкольну. Такой она всегда и была – доброй и приветливой.
Однажды, еще учась в университете, они поцеловались в комнате Линкольна в общежитии, это случилось до того, как Кристин начала встречаться с Дэйвом.
Линкольн предложил помочь ей подготовиться к выпускному экзамену по физике. Кристин не нужна была физика, она хотела преподавать английский. Но она призналась, что не собирается жить в мире, которого не понимает, и ей надо разобраться с центробежной силой и гравитацией.
Сказав это, она сбросила сандалии и села по-турецки на кровать Линкольна. А затем поправила свои длинные вьющиеся волосы, которые едва ли расчесывала.
Кристин добавила, что Линкольн объяснил все намного лучше, чем профессор физики, суровый мужчина с европейским акцентом, которого, казалось, оскорблял каждый ее глупый вопрос.
Линкольн заверил Кристин, что ее вопросы вовсе не глупые, и она обняла его.
А он поцеловал ее. Ощущения были такие, будто он коснулся губами чего-то теплого.
– Мило, – проговорила Кристин, когда он отстранился.
Линкольн гадал, желала ли она повторить поцелуй. Она улыбалась и выглядела счастливой, но это ничего не значило.
Кристин всегда выглядела счастливой…
– Ну что, как считаешь, ты готова к экзамену? – спросил он.
– Давай еще раз пробежимся по моменту силы.
– Конечно, – согласился Линкольн, – идет.
Кристин улыбнулась чуть шире. Они вернулись к нужной теме, и в итоге на выпускном экзамене по физике она получила «хорошо».
Иногда Линкольн жалел, что не продолжил целовать ее тем вечером. Было бы очень легко любить Кристин, встречаться с ней. Никогда не пришлось бы повышать на нее голос. А она бы ни на что не злилась и не стала бы огрызаться.
Но когда несколько месяцев спустя она начала встречаться с Дэйвом, Линкольн не ощутил ни капли ревности. Рядом с парнем Кристин сияла. Порой Дэйв был довольно напряженным, иногда весьма настойчиво высказывал свою точку зрения и вел себя грубо даже спустя две недели после того, как чей-то персонаж из игры победил его в бою на мечах. Но если Кристин находилась поблизости, он казался великодушным и спокойным.
Линкольну нравился их захламленный, но уютный дом, неопрятные дети, гостиная с чрезмерным количеством ламп и подушек, то, как голоса пары смягчались, когда они разговаривали друг с другом.
– Думаю, – заметил Линкольн, – если мы начнем играть в «Монополию» прямо сейчас, я засну до того, как твой банк разорится.
– Это значит «да»? – спросил Дэйв.
– Это значит «нет», – выпалила Кристин. – Линкольн, тебе лучше остаться на ночь. Ты слишком устал, чтобы садиться за руль.
– Да, Линк, – поддержал жену Дэйв, – на завтрак мы приготовим блинчики с черникой.
Линкольн не сопротивлялся. Он спал на диване, а когда проснулся, помог Кристин испечь блины и поспорил с Дэйвом о сюжете фантастического романа, который они читали. После завтрака друзья заставили его пообещать прийти на игру на следующей неделе.
– Нам нужно наверстать упущенное, – объяснила Кристин.
– Да, – оживился Дэйв, – ты еще не рассказал нам о своей работе.
Выходные получились классными. Когда Линкольн пришел в офис в понедельник вечером, он пребывал в отличном настроении и не чувствовал себя одиноко.
Он практически светился от счастья, когда позвонила сестра.
– Ты вычитал что-нибудь еще из книги про парашюты? – поинтересовалась она.
– Нет, я боюсь.
– Чего именно?
– Книги, – ответил Линкольн. – И будущего.
– И ты решил оставить все как есть?
– Нет, я стараюсь сфокусироваться по-настоящему.
– На чем?
– На ближайшем будущем, – ответил он. – Я в состоянии справиться с ним. Например, сегодня планирую почитать что-нибудь ради удовольствия. Завтра за обедом выпью пива. В субботу поиграю в «Подземелья и драконы». А в воскресенье, возможно, пойду в кино. Таков мой план.
– Но это не план.
– А вот и нет. Мой именно таков. И мне он нравится.
– Но это даже не пункты! Никто не поставит себе целью чтение или заказ пива за ланчем. Человек занимается подобными мелочами, когда у него есть время между заранее намеченными важными делами, в перерыве, понимаешь?
– Но не я, – возразил Линкольн. – Это мой план.
– Ты просто даешь задний ход.
– А может, плыву по течению.
– Ладно, но у меня уже нет ни минуты, – сказала Ив. – Позвони в выходные.
– Хорошо, выделю для тебя время в плотном графике.
Из-за проблемы с новым тысячелетием Линкольну приходилось больше работать – он помогал с программным кодом и пытался следить за группой Грега, – однако каждую ночь у него оставались свободные часы.
В пятницу вечером, когда Линкольн заверял себя, что ему крупно повезло получать деньги за перечитывание цикла «Основание»[57], он и сам почти в это поверил.
Люди всегда жаловались на отсутствие времени и средств, а у Линкольна было в избытке и того и другого.
Линкольн мог позволить себе очень многое из желаемого. А чего он хотел на самом деле? Покупать новые книги, когда их издадут в твердом переплете. Не думать о том, сколько наличных в кошельке, когда заказываешь ужин. Может, новые кроссовки… И нет вообще ничего такого, на что у него не хватало времени.
Ну правда, разве есть у него причина для грусти? О чем еще ему мечтать?
Он буквально слышал, как Ив говорит: «О любви. О смысле в жизни».
Любовь. Смысл жизни. Но подобное невозможно спланировать, оно внезапно случается и все. А что, если этого не произойдет? Неужели тогда придется всю жизнь тосковать?
Жить в ожидании счастья?
Вечером Линкольн получил письмо от Дэйва, где тот писал, что субботняя игра «Подземелья и драконы» отменяется. Один из детей заболел ротавирусом: Линкольн даже не слышал о таком диагнозе. Он представил вирус с вращающимися лопастями и двигателем. Дэйв упомянул, что из-за сильной рвоты им пришлось обратиться в отделение неотложной помощи, а Кристин до смерти испугалась.
«Вероятно, мы возьмем перерыв и на следующие выходные», – написал Дэйв.
«Без проблем, – ответил Линкольн. – Надеюсь, ребенку лучше. Отдохните подольше».
Бедный малыш. И бедняжка Кристин.
«Ничего страшного», – подумал Линкольн. План легко изменить. В выходные можно сходить в кино. Почитать комиксы. Или, возможно, позвонить Джастину.
В папке «ВебШарк» его ждало двадцать три послания, помеченные красными флажками. Наверняка среди них даже были те, которыми Линкольну стоило заняться.
Он кликнул на папку, сказав себе, что, пожалуй, еще часок поработает, ведь именно за это ему и платят.
И, предвкушая чтение новых историй, открыл первое письмо.
Глава 21
От: Бет Фримонт
Кому: Дженнифер Скрибнер-Снайдер
Отправлено: Чт., 30.09.1999, 15:42
Тема: Если бы ты была супергероем…
И могла выбрать любое альтер эго, какое пожелаешь, что бы ты предпочла? Неужели тебя бы привлек образ Кларка Кента[58], который работает в газете (это кажется отстойным, потому что приходится носить очки и делать вид, что не можешь летать)?
Почему бы не притвориться богатым плейбоем вроде Бэтмена? Или Черной пантерой[59] – вождем маленькой, но значимой нации?
Зачем довольствоваться жизнью с вечно горящими сроками, получать дерьмовую зарплату и иметь дело с постоянно недовольными редакторами?
<<Дженнифер – Бет>> Я думала, мы договорились не ругаться в переписке.
<<Бет – Дженнифер>> Мы решили, что, вероятно, было бы неплохо перестать ругаться в электронных письмах, но…
<<Дженнифер – Бет>> Еще думаешь о Лоис Лейн?
<<Бет – Дженнифер>> Вроде того. В смысле, я понимаю, почему Лоис Лейн посещала школу журналистики. Я знаю таких, как она. Они хотят что-то изменить, открыть великие истины. Везде суют свой нос. Но Кларк Кент… почему не Кларк Кент, сексуальный ведущий прогноза погоды?
Или Кларк Кент, мэр Цинциннати?
<<Дженнифер – Бет>> Разве ты не упускаешь суть? Кларк Кент не ищет славы. Он не хочет, чтобы люди смотрели на него. Если бы они действительно пригляделись, то обнаружили бы, что он просто Супермен в очках.
Кроме того, находясь в редакции, он первым получает важные новости.
Откуда ему узнавать, что Джокер кого-то снова атаковал: из купленной газеты? Еще и на следующий день?