Я заметила: «Да они просто светились, когда ты их обслуживал».
«Я любителей “Тощего пирата”[107] узнаю где угодно».
И я сразу: «Ничего себе. То есть для коктейля уже есть название».
Затем он напомнил, что на кухне осталась куча сэндвичей, и в основном они намазаны сливочным сыром.
В общем, мы попили чай, и каждый съел столько сэндвичей, что можно было бы накормить целое женское общество.
<<Дженнифер – Бет>> Иногда он мне действительно нравится.
<<Бет – Дженнифер>> Как и мне. Если бы Крис вел себя так почаще, моя жизнь превратилась бы в сказку.
<<Дженнифер – Бет>> А какой он обычно?
<<Бет – Дженнифер>> Не то чтобы какой-то особенный… Скорее, его словно здесь нет.
Ужас, не надо было мне такое говорить!
<<Дженнифер – Бет>> Тебе кажется, что он тобой пренебрегает?
<<Бет – Дженнифер>> Нет. У меня такое чувство, что он меня не замечает. Или кого-то в принципе. Можно сравнить это с жизнью с привидением, но ведь они обычно преследуют жертву?
А Крису и это совсем не интересно.
<<Дженнифер – Бет>> Ты думаешь, он ведет себя так же и с остальными?
<<Бет – Дженнифер>> Нет. Возможно, с незнакомцами он прикладывает больше усилий. Когда выступает, он притворяется, что общается с толпой… Наверное, поэтому устает. Полагаю, Крис испытывает облегчение, когда возвращается домой к тому, кто не ожидает от него притворства.
К тому, кто ничего не ждет от него.
Ладно, а как у тебя дела? Как выходные?
<<Дженнифер – Бет>> Мне есть что рассказать: я сообщила Митчу плохие новости о Коди.
<<Бет – Дженнифер>> А я-то считала, ты проигнорируешь ситуацию и будешь надеяться, что все разрешится само собой.
<<Дженнифер – Бет>> Я так и собиралась поступить, но Митч начал обращаться к моему животу: «Малыш Коди».
Это было выше моих сил и пришлось сказать Митчу, чтобы он перестал. Я заявила, что никакая часть моего тела – или то, что выйдет из моей утробы, – никогда не будет носить имя Коди.
«Как насчет Дакоты?» – спросил Митч.
«Ни за что. Извини».
«Совершенно не обязательно должен быть Коди… – ответил Митч. – Какие имена ты предпочитаешь?»
Я ответила, что не знаю, но мне по душе классические, благородные имена: Элизабет для девочки. Или Сара, даже Анна. А для мальчика – Джон, Эндрю или Митчелл.
И добавила, что Митчелл у меня на первом месте.
Замечу, Митч не выглядел разочарованным и заверил меня, что эти имена звучат просто замечательно. От этого я почувствовала огромное облегчение, раз малыша будут звать не Коди, он мне нравится даже больше.
Митч очень рад моей беременности, поэтому, думаю, позволит мне выбрать имя.
Он был настолько мил, что я чуть не выпалила, что вторым именем может быть Дакота… Но вовремя опомнилась и решила, что не стоит забывать о необходимости защищать ребенка.
<<Бет – Дженнифер>> Я знала, рано или поздно твой материнский инстинкт возьмет верх.
Глава 51
Линкольн читал переписку не единожды. Даже не дважды. Он вообще просматривал ее чаще, чем следовало.
И каждый раз, когда читал строки, напряжение, которое он ощущал, возрастало.
Он все еще не видел эту девушку. Женщину. Но очень живо представлял Криса, и впервые с тех пор, как… ну, с тех пор, как все началось, Линкольн разозлился.
Его взбесила мысль, что Крис мог проявлять нежность по отношению к Бет. Заваривал чай, успокаивал ее. И еще Линкольна раздражало, что Крис пренебрегал ею, не замечал. Как они могли провести вместе столько лет?
Линкольна ужасал факт, что, даже если бы он мог поговорить с Бет – будь у него хотя бы малейший шанс, хотя ситуация, в которую он загнал себя, казалась безвыходной, – девушка все равно была влюблена в другого.
За ужином он сильно разволновался и позволил Дорис съесть свою порцию тыквенного пирога.
– Лимонная глазурь просто великолепна, – заметила она, – чуть кисловатая. Значит, твоя мама додумалась покрыть тыквенный пирог лимонной глазурью! Ей надо открыть ресторан. Чем она занимается, кем работает?
– Она не работает, – ответил Линкольн.
Сколько он себя помнил, мама никогда не работала. Она все еще получала деньги от отца Ив, с которым развелась за много лет до рождения Линкольна.
Однако она была дипломированным массажистом и некоторое время неплохо подрабатывала: иногда летом на блошиных рынках ставила специальный стул и предлагала свои услуги всем желающим. Казалось, мать никогда не испытывала недостатка в деньгах. Но Линкольн подумал, что, наверное, ему нужно платить за жилье или, по крайней мере, помогать с покупкой продуктов… особенно теперь, когда ей приходилось кормить еще и Дорис.
– А отец? Чем он занимается?
– Не представляю, – честно сказал Линкольн. – Я никогда его не видел.
Дорис подавилась пирогом. Положила руку Линкольну на плечо, и он испугался, что сейчас войдет Бет.
– Бедный мальчик, – посетовала Дорис.
– На самом деле все не так плохо, – возразил он.
– О нет! Как грустно расти без отца.
– Да нет, – не соглашался Линкольн, хотя, возможно, Дорис не ошибалась, да и откуда ему знать? – Мы отлично жили.
Дорис несколько раз похлопала его по плечу, а потом убрала руку.
– Неудивительно, что мама готовит для тебя.
После ужина Линкольн вернулся на рабочее место и попытался подумать об отце.
Но ведь Линкольн действительно никогда не видел его, а этот человек, пожалуй, и не подозревал о существовании взрослого сына.
Поэтому Линкольн вспомнил о Сэм. Она часто говорила, что ему надо разобраться с проблемой – с тем, что он мальчик, который рос без отца.
– Очень романтично, – сказала она однажды, когда они сидели на детской площадке. – Как Джеймс Дин в фильме «К востоку от рая»[108].
– У героя нет мамы. – Линкольн не смотрел фильм, но читал книгу. Он вообще прочитал все произведения Стейнбека.
– Ладно, а что насчет «Бунтаря без причины»?[109]
– Вроде бы у него были родители.
– Кому нужны детали! – фыркнула Сэм. – Джеймс Дин – эталон мальчика, оставшегося без отца.
– И что здесь романтичного? – спросил Линкольн.
– Такой человек кажется непредсказуемым, – пояснила Сэм, – как будто печаль может оставить в твоей душе неизгладимый след.
Тогда Линкольн рассмеялся, теперь же те слова не казались такими смешными. Может, именно это и случилось с Линкольном.
Печаль оставила в его душе неизгладимый след.
– Мама говорит, что ты странно себя ведешь, – заметила Ив, когда на следующий день он встретился с ней за обедом в «Кей-Эф-Си».
Место выбрала сестра, не Линкольн.
– В каком смысле?
– Якобы у тебя постоянно меняется настроение, и ты худеешь. Она считает, ты можешь принимать таблетки для похудения. «Как Пэтти Дьюк»[110] – ее слова.
– Но я ведь посещаю спортзал, – ответил он, откладывая в сторону салфетку. – Я же говорил, хожу туда перед работой.
– Вообще-то, – продолжала Ив, – ты хорошо выглядишь, Линкольн. Держишься более прямо и пивное брюхо потихоньку исчезает.
– Я не пью столько пива.
– Это фигура речи, – улыбнулась сестра. – Ты и впрямь отлично выглядишь.
– Спасибо.
– Тогда почему ведешь себя странно?
Он чуть было не возразил, что ей показалось, но прозвучало бы фальшиво.
– Не знаю, – пробормотал Линкольн. – Иногда я даже счастлив. Я ощущаю себя лучше и в социальном плане, и в физическом. Общаюсь с людьми, причем у меня есть новые знакомые, и мне не настолько сложно, как раньше.
Так и было на самом деле, хотя новые приятели Линкольна не относились к числу людей, которые понравились бы Ив.
Дорис.
А еще Джастин и Дена.
Но, если честно, Джастин совсем не новый знакомый.
И редакторы, похожие на друзей Линкольна по игре в «Подземелья и драконы». Вот с ними он стал общаться недавно. В той компании даже были девушки, но ни одна из них не привлекала Линкольна в романтическом плане.
Однако они были девушками.
Сюда же можно отнести Бет и Дженнифер. Хотя нет, нельзя.
– По-моему, я наконец отпускаю прошлое, – признался Линкольн. – Глупо, да?
Сестра внимательно наблюдала за ним.
– Нет, – ответила она, – прекрасная новость.
Он кивнул.
– Но иногда я размышляю о том, что все бессмысленно. Мне не нравится работа, я перестал даже пытаться найти кого-то. И хотя я практически не вспоминаю Сэм, мне временами становится страшно: вдруг у меня не будет серьезных отношений.
Если бы он откровенничал с мамой, она бы разрыдалась. Но Ив глядела на Линкольна так, как он смотрел на людей, когда они пытались объяснить ему, что случилось с их компьютером. И, видимо, на Линкольне лежала ответственность за морщинку между бровями сестры.
– Ну, – начала сестра, – я считаю, это нормально.
– Насколько нормально?
– Ты только что рассказал, как сильно изменилась твоя жизнь. Достаточно весомые перемены по сравнению с тем, что происходило шесть месяцев назад.
– Согласен.
– Вместо того чтобы думать о чем-то глобальном, добавляй в свою жизнь приятные мелочи. Не торопись, позволь всему хорошему, что появилось, помогать тебе двигаться вперед.
– Это официальная консультация?
– Просто совет старшей сестры, – ответила Ив.
Линкольн помолчал.
– Ив, а взросление без отца оставляет след?
– Возможно, – подтвердила она, забирая у Линкольна печенье. – Тебя это беспокоит?
– Я пытаюсь понять, что со мной не так.
– Ну-ка перестань, – приказала сестра. – Послушай, Линкольн, тебе надо выяснить, что в тебе и в твоей жизнь есть хорошего.
А потом Ив уговорила Линкольна сводить ее старшего сына на мультфильм о покемонах в ближайшие выходные.
– Я не смогу, – объяснила она. – У меня аллергия на Пикачу. – Затем спросила: – Понимаешь? Пикачу? Звучит так, будто я чихаю.