Бет подняла голову, увидела его и замолчала.
Он не понимал, как реагировать, поэтому просто улыбнулся и прикусил губу.
– Спасибо, – добавила Бет. – Да. Спасибо тебе… Ладно. – Затем положила трубку и посмотрела на Линкольна.
– Что ты здесь делаешь?
– Я могу уйти, – ответил он, делая шаг назад.
– Нет. – Бет привстала. – Нет, я…
– Я подумал, нам следует поговорить, – выпалил Линкольн.
– Верно, – согласилась Бет.
– Хорошо.
Между ними было примерно два фута[166] и стена кабинки.
– А может, не стоит разговаривать? – предположила Бет, скрестив руки на груди.
– Что?
– По-моему, если мы обсудим случившееся, то все испортим. А если оставим как есть, все пойдет своим чередом.
– Как сейчас? – уточнил он.
– Именно, – сказала Бет и быстро продолжила: – Можем встречаться в темных кинотеатрах… если мне нужно будет что-то сообщить, напишу с другой электронной почты.
Линкольн отшатнулся, как будто получил пощечину.
Бет поморщилась и заморгала.
– Прости, – проронила она. – Извини. Я предупреждала, что не очень хороша в разговорах, у меня лучше получается выражать мысли на бумаге.
«Она знает, – понял Линкольн, – что я сволочь, а не милый парень, которым она меня считала. Она понимает… И все-таки подсела ко мне».
– Ты закончила? – спросил он.
– Говорить глупости? Наверное, нет.
– Я имел в виду рецензию.
– В общем, да.
– Тогда пойдем со мной. – Линкольн протянул Бет руку и, когда спустя мгновение она приняла ее, почувствовал себя победителем.
Направившись к выходу из офиса, он размышлял, куда бы ее отвести. В здании «Курьера» нет никакого романтического садика, балкона или хотя бы более-менее уединенного помещения.
В конце концов они двинулись к комнате отдыха.
– Подожди, – сказала Бет, когда Линкольн толкнул дверь.
Здесь тоже было темно. Столики исчезли. Подсвеченные торговые автоматы пока никуда не делись, но оказались пусты.
– Официально комната закрыта, – прошептала Бет. – Внизу уже есть новая, а тут, скорее всего, будет помещение для работников интернет-магазина. – Она нервно посмотрела в конец коридора и высвободила руку.
– Отлично, – ответил Линкольн, переступил порог и придержал дверь для Бет.
Она удивленно воззрилась на него, однако шагнула в комнату, дверь со свистом захлопнулась, и Линкольн на мгновение остановился, позволяя глазам привыкнуть к свету от автоматов с закусками и напитками. У стены, рядом с кофемашиной, имелось свободное место.
Бет последовала за ним, хоть Линкольн и не надеялся на это, а потом они оба опустились на пол лицом друг к другу.
Ему хотелось прикоснуться к ней, снова взять за руку, но она натянула юбку пониже и положила сжатые кулаки на колени. Линкольн лишь сейчас заметил, во что одета Бет. Джинсовая юбка, розовый кардиган, фиолетово-голубые колготки и высокие синие кожаные сапоги.
«Глядя на нее, думаешь о закате», – подумал он.
– Ну что, поговорим? – начала она.
– Думаю, пора, – согласился Линкольн.
Бет посмотрела на свои кулаки.
– Не пойму, что я могу сообщить о себе. Тебе все известно.
– Не надо, – пробормотал он, – ведь это не так.
– Не так? – Она была явно раздражена.
– Прости, – извинился Линкольн.
– Не извиняйся, – попросила Бет дрогнувшим голосом. – Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты жалел о своих поступках.
– Правда?
– Конечно, – подтвердила она.
– Тогда что ты хочешь от меня услышать?
– Нечто такое, что объясняло бы, почему я здесь, – поспешно ответила Бет все тем же дрожащим голосом, и Линкольн решил, что она, возможно, сейчас расплачется. – Если я откроюсь Дженнифер, у нее начнутся роды. Она до сих пор считает, что мы должны донести на тебя… но за что? И кому? Она обвиняет меня, что я стала жертвой твоего обаяния… милой внешности и галантности.
– Дженнифер беременна? – улыбнулся Линкольн, хотя ситуация не подразумевала подобное.
Вытерев глаза краем кардигана, Бет взглянула на Линкольна.
– Да.
– Здорово, – искренне обрадовался он. – Действительно классно.
– Да… – кивнула Бет и спрятала лицо в ладонях. – Боже мой, как странно!
– Прости, – опять извинился Линкольн.
– Перестань.
– Хорошо, извини. Слушай, может, тебе станет легче, если ты узнаешь, что я и не собирался начинать читать твои письма? Или письма Дженнифер, или вообще чьи-либо? Я просто проверял фильтр, а ваша переписка была помечена флажком из-за нарушения правил, и это единственные сообщения, которые я просматривал, только отмеченные – и лишь ваши. Хотя так кажется даже хуже, но я не занимался регулярным изучением чужой почты. И зря я оставил ту записку перед увольнением.
– Зачем ты ее написал? Необычный поступок.
– Я хотел извиниться, – признался Линкольн, противясь желанию отвести взгляд.
– Но зачем? Почему это важно для тебя?
– Потому что ты важна для меня, – ответил он. – Я хотел признаться тебе во всем.
– Анонимно?
Линкольн не хотел снова извиняться, поэтому промолчал.
– Я продолжала думать о тебе, – нарушила паузу Бет. – Размышляла, как бы все развивалось дальше, будь мы в книге или кино. Допустим, мы герои романа Джейн Остин[167]. Получилось бы неплохо – ты бы перехватывал мои письма, я бы подглядывала за тобой сквозь садовую изгородь… А вот компьютеры все испортили.
– Нет, я все испортил, – произнес Линкольн. – Не надо мне было писать тебе ту записку. В смысле вдобавок ко всему прочему. Прости, что расстроил тебя.
– В том-то и дело, – ответила Бет, – я даже не уверена, что расстроилась. Возможно, сперва огорчилась, когда поняла, что какой-то странный парень читал мои письма. Но вскоре осознала, что это был ты. Я уже не видела тебя в офисе и однажды спросила у Дерека – ты знаешь Дерека, он сидит рядом со мной… «А где тот высокий парень, который часто ужинает с Дорис?» И он такой: «Айтишник? Уволился». А потом все встало на свои места. Я сообразила, кто есть кто. – Бет перестала плакать и прислонилась к стене: юбка чуть задралась, и Линкольну захотелось припасть к ее коленям.
Они все еще сидели боком и смотрели друг на друга, Бет опустила руку на пол рядом с ладонью Линкольна, кончики их пальцев почти соприкасались.
– Как все случилось бы в кино? – проговорила она уже мягче, глядя на их руки. – Как Мег Райан и Том Хэнкс смогли бы сделать ситуацию менее странной?
– Ты про «Неспящих в Сиэтле»?[168] – уточнил Линкольн.
– Да, – ответила она, – или «Вам письмо»[169]. И мы точно обсудили бы детали до начала съемок, ведь обстоятельства слишком запутанные.
– Если бы это был фильм с Мег Райан и Томом Хэнксом, – предположил Линкольн, – я бы просто поцеловал тебя, вероятно, в середине предложения. И ситуация сразу стала бы лучше.
Бет улыбнулась. Он никогда не замечал у нее такую улыбку и никогда не видел настолько близко ее веснушки.
– Прямо как в песнях Луи Армстронга, – прошептала она.
– Но я не буду тебя целовать, – заставил себя произнести Линкольн.
– Не будешь?
– Нет. И ты права – теперь нам надо разобраться. Так будет лучше для нас обоих. Я хочу, чтобы, вспоминая сегодняшний вечер, мы верили, что такое случается в реальности: два человека смогли найти друг друга.
– А-а-а, – протянула Бет. – «Когда Гарри встретил Салли»[170].
Улыбнись она еще шире, Линкольн бы не выдержал.
– «Джо против вулкана»[171], – сказал он.
– «Джерри Магуайер»[172], – произнесла она.
– «Звездные войны. Эпизод Пять – Империя наносит ответный удар».
Бет рассмеялась.
– Я бы не сделала того, что учудила в кинотеатре, если бы… ну, я расспросила Дорис о тебе.
– Да?
– И она заметила, что ты самый милый парень на свете, пожалуй, даже лучше ее мужа, Пите…
– Пола.
– Пола, – исправилась Бет. – Она заявила, как ты делился с ней ужином и помогал переехать. Еще поведала, что ты один, девушки из редакции заигрывали с тобой, но ты вел себя по-джентльменски. По ее словам, ты уволился, поскольку, читая чужую электронную почту, чувствовал себя так, будто подслушивал, а, работая по ночам, ощущал себя чуть ли не графом Дракулой.
– Она так и сказала?
– Ага. Прямо здесь, за три вечера пинокля.
– Тебе надо продолжить заниматься репортажами.
– Видишь? – прошептала Бет, на секунду закрыв глаза. – Что еще я могу сообщить о себе? Что мне добавить, если я понимаю, сколько тебе уже известно?
– Все совсем не так, – возразил Линкольн.
– Учитывая, что я писала, как называла тебя…
– Я был в курсе, что ты шутишь, – заверил он Бет, – и что у тебя есть парень.
– Поэтому ты проверял мои письма? Ты читал их и однажды узнал, что нравишься мне?
– Нет, к тому времени, когда ты написала об этом, я уже чувствовал… все.
– Но я не шутила, – продолжала Бет. – Всем делилась с Дженнифер. Я ходила за тобой везде где могла, однажды даже пыталась проследить до дома.
– Да, – еле слышно ответил Линкольн.
Бет посмотрела вниз и одернула юбку.
– Просто у меня появились к тебе чувства, – призналась Бет. – Разве это глупо?
– Надеюсь, нет.
И оба замолчали.
– Ладно, – сказала Бет, поднимая голову и резко наклоняясь вперед, как будто приняла какое-то решение. – В восьмом классе я увидела фрагмент музыкального клипа «Сандейс» на песню «Вот где заканчивается история»[173]. Помнишь ее?
Линкольн кивнул. Бет заправила волосы за уши.
– Мне редко удавалось посмотреть «Эм-ти-ви», только когда я бывала у подруги Ники, а ее родителей не было дома. Но я увидела видео, даже не целиком, и поняла, что мелодия станет моей любимой… на всю оставшуюся жизнь. Так и есть. «Вот где заканчивается история» и теперь моя любимая композиция. Линкольн, я написала, что ты милый, поскольку не представляла, как сказать… не думала, как вообще можно выразить то, что творится со мной. Но всякий раз, когда видела тебя, чувствовала себя так же, как в первый раз, когда услышала ту песню.