— Десерт подадут здесь, а не в столовой?
На секунду вся комната замирает. Доктор Геббельс, Umgebung, Магда и служанки парализованы тихим замечанием фюрера, словно их заколдовала злая ведьма из сказки братьев Гримм. Магда приходит в себя первой.
— Конечно нет, фюрер. Служанки неправильно поняли инструкции, они будут наказаны по справедливости. Десерт будет подан в столовую.
Гости встают и начинают выходить из гостиной, как всегда чутко наблюдая за настроением Гитлера. Он машет им рукой:
— Идите вперед. Я хочу поговорить с леди Мосли наедине.
Диана глубоко вдыхает, когда комната пустеет, и они остаются только вдвоем. Про себя она молится, чтобы Гитлер задержал ее для разговора о ее коммерческом предложении касательно радио, а не по какой-то другой причине. Мосли в последнее время постоянно мрачен и то и дело срывается, он больше не может финансировать БСФ. Даже приток средств, которые Диане удалось раздобыть у нацистской партии, лишь на некоторое время отсрочит неизбежное. И что тогда будет с ней и Мосли?
Если бы только Гитлер ухватился за ее идею коммерческого радио, БСФ мог бы снова процветать. Они с Мосли были бы при деньгах, подобно члену парламента от консерваторов капитану Леонарду Плугге, который выкупил эфирное время на французских радиостанциях и создал успешную коммерческую станцию «Радио Нормандия», вещающую на английском языке. Хотя планы Дианы гораздо более амбициозны: она надеется объединить сеть радиостанций в Германии и в итоге охватить всю Великобританию развлекательным вещанием, которого сейчас нет, и людям его, несомненно, не хватает. Диана надеется, что Гитлер увидит не только финансовую, но и политическую выгоду от этой схемы.
Диана обращает всю мощь своего взгляда на Гитлера, который сидит напротив нее в кресле из воловьей кожи, украшенном декоративными головками мебельных гвоздей. Затем она говорит:
— Для меня большая честь, что вы решили поговорить со мной, мой фюрер.
— Я подумал о вашем предложении.
Не так легко заставить сердце Дианы биться чаще, но и оно может затрепетать.
— То, что вы отвлеклись от управления Германией, создания международных союзов и экспансии в другие германские регионы, чтобы рассмотреть мою маленькую идею, очень много значит для меня.
Она убаюкивает его комплиментами, на которые, она знает, он падок, и перечисление его недавних достижений — особенно союза Германии с Италией и Японией в рамках Антикоминтерновского пакта — заставляет его глаза сиять от удовольствия.
— Мои советники не одобряют эту идею, — говорит он, всматриваясь в ее реакцию на его слова. — Но я думаю, что у плана есть потенциал, который они не осознают, и я лучше, чем кто-либо другой, понимаю силу радио. Пожалуйста, опишите мне все еще раз. Поделитесь, пожалуйста, своим видением.
— С удовольствием. Как вы знаете, Би-би-си имеет лицензию на вещание на всей территории Великобритании и Северной Ирландии и борется с любыми попытками покуситься на ее монополию. Тем не менее Би-би-си предлагает очень мало развлекательных программ, и мы чувствуем, что в Великобритании и Северной Ирландии есть на такое вещание спрос и рекламодатели готовы щедро заплатить за доступ к этому рынку. Если бы БСФ смог построить коммерческую радиосеть за пределами Британии, строго придерживаясь развлекательного формата и транслируя при этом свои программы на Британию, тогда движение Мосли и наши инвесторы смогли бы получить стабильный финансовый поток. Идеальным местом для создания такой коммерческой радиосети — как по финансовым, так и по политическим причинам — является Германия. — Она делает паузу и почтительно опускает взгляд. — Но только с вашего благословения и разрешения, конечно.
Гитлер молчит. Он складывает руки домиком и пристально смотрит на нее. Понравилась ли ему ее короткая презентация или это ужасающая тишина перед жестоким приговором, про какие она много раз слышала, но ни разу не испытывала на себе? Диана не знает, следует ли ей говорить дальше или подождать от него сигнала. И второй раз в жизни ее охватывает нечто похожее на страх. Первый раз, конечно, тоже был с Гитлером.
Диана решает броситься вперед с той прямолинейностью, с которой они с Юнити всегда держатся с Гитлером. Стараясь, чтобы голос не дрожал и не выдавал ее нервозности, она говорит:
— Мы уже создали корпоративную структуру, чтобы скрыть участие Мосли от общественности и не дать британской разведке поводов для расследования против радиостанции или нас. Все готово на случай, если мой фюрер решит, что этот план стоящий.
— Мудро, очень мудро, — прерывает ее фюрер, но прежде, чем Диана успевает расслабиться, он спрашивает: — Что выиграет Германия, содействуя созданию этой радиостанции, кроме финансовой отдачи от своих инвестиций?
Диана удивлена вопросом. Ей казалось, что взаимная польза сотрудничества нацистской партии с БСФ так очевидна, что ей не придется проговаривать, какие перспективы перед ними открываются, все и так на поверхности. Но, видимо, Гитлер хочет, чтобы она четко обозначила свои обязательства, а Диана не ради того пожертвовала своим первым браком и репутацией, чтобы оказаться женой политика-неудачника. При поддержке Гитлера она сделает БСФ и Мосли успешными, чтобы они могли послужить Гитлеру, когда его партия будет править всей Европой.
— Это позволило бы БСФ твердо стоять на ногах, мой фюрер, и когда вы будете готовы возглавить Великобританию и Северную Ирландию, местное правительство будет к вашим услугам. — Она делает драматичную паузу. — А также радиостанция, чтобы обратиться к вашим новым подданным и командовать ими.
Глава сорок пятаяЮНИТИ
— Verdamtes Englishes Mädchen, — слышит Юнити мужской голос с хрипотцой, доносящийся из библиотеки.
Она не узнает этот голос, что неудивительно, учитывая, сколько тут собралось незнакомых высокопоставленных нацистских чиновников. Что ее действительно удивляет, так это сами произнесенные слова — «чертова английская девчонка». Сегодня на вечеринке только одна англичанка, так что, очевидно, они имеют в виду ее. Чем она их разозлила? Она знает, что ее близкие отношения с фюрером вызывают у некоторых ревность, но открыто нападать на нее — совсем другое дело. К тому же, учитывая, что их лидер думает иначе, это еще и опасно.
— Was sind ihre Motive[22]? — спрашивает второй голос в ответ, и этот голос кажется ей знакомым. Он записан где-то глубоко в ней, словно она разговаривала с этим человеком когда-то, и его голос все еще звучит в ней, живой, но поблекший.
Этот разговор все сильнее пугает ее. Как смеет кто-то сомневаться в ее мотивах? Какие могут быть мотивы, кроме желания поддерживать Гитлера и восхищаться им? Его успех — это их общий успех, успех всего мира, и ей непонятно, как кто-то может заподозрить иное? Разве не все они участники этого грандиозного замысла?
Стоя в коридоре, она разворачивается от библиотеки назад в гостиную, пытается вернуть себя мыслями к вечеринке, своего рода празднованию Нового года, поскольку саму новогоднюю ночь Гитлер провел с Геббельсами. Она очень старательно поднимала себе настроение, чтобы забыть, что Диана имела честь провести с ним целый день. Но все-таки это огорчает ее, и скрытое раздражение из-за очередной победы сестры в битве за привязанность Гитлера прорывается наружу. Юнити на мгновение замирает, натягивая на лицо улыбку, прежде чем вернуться в гостиную. В коридор доносится продолжение разговора:
— Конечно, она делает это не ради материальной выгоды. Фюрер оплачивает ее квартиру и путешествия, но она могла бы позволить себе все это и без него. — Лед звенит о хрусталь, и она понимает, что незнакомый собеседник делает паузу, чтобы выпить. — Может ли она шпионить в пользу британцев?
Шпионить? Они обвиняют ее в том, что она шпионка? Как они смеют! Нет никого, кто был бы сильнее предан герру Гитлеру, чем Юнити, даже среди его так называемых офицеров. Как эти мужчины могут не понимать, что она обожает Гитлера? Верит в его величие и радуется, просто сидя рядом с ним? Как могут они сомневаться, что она хочет того же, что и все они: успеха фюреру и согласия с другими европейскими нациями, включая Великобританию? В ней начинает закипать ярость, и требуется вся ее выдержка, чтобы не ворваться в библиотеку и не наброситься на этих двух мужчин.
— У нее хорошие связи в британском высшем обществе, откуда происходит большинство их политиков. Она родственница этого надоедливого комара Уинстона Черчилля, который решительно намерен настроить британских политиков и общественное мнение против фюрера. Может быть, он подговорил ее на это?
— Или она работает на МИ-5? Это объяснило бы, почему она знает местонахождение Гитлера и его маршрут лучше, чем мы. Она всегда поджидает его в любом ресторане или чайной, куда бы он ни направился, это давно вызывает подозрения.
При этих словах Юнити сдерживается, чтобы не фыркнуть от смеха. Как глупы и наивны эти так называемые нацистские лидеры. Они понятия не имеют, до чего хорошо осведомлены личные охранники Гитлера из СС и насколько сблизилась Юнити с некоторыми из них, особенно с Эрихом. Возможно, этим двум разглагольствующим чиновникам Гитлер не доверяет — и не стоит им доверять.
— Надо установить за ней слежку. Фюрер очень неосторожно разговаривает в ее присутствии, не хотелось бы, чтобы она делилась его секретами со своими английскими контактами.
— Рискну предположить, что в ее присутствии он говорит о том, о чем он не прочь сообщить в Англию. И вообще, я думал, что слежку уже приставили.
— Похоже, что нет. — Следует долгая пауза, а затем объяснение: — Фюрер до сих пор сопротивлялся этому. Он слишком очарован эксцентричными английскими манерами этих сестер Митфорд, чтобы всерьез считать их опасными. Он почему-то находит обаятельной их дерзость, которая в других его так отталкивает. И совсем не видит опасности.