У батареи, по всем армейским предписаниям, писаным и неписаным законам, должно стоять боевое охранение. У артиллерии, ведущей наступательную операцию на километры, а тем более десятки километров, как мы сегодня, охранение должно быть как минимум удвоенное — но его не было совсем. Видимо, все сражались там, в том аду, где сошлись люди, демоны и нежить. Критическая ситуация, в которой все предписания летят к черту… Даже обязательный боевой маг не ниже четвертого ранга среди пушкарей — и того не было. Там вообще не было ни одного мага выше Подмастерья!
Сверкнули тонким слоем серебра штыки солдат — не поскупились наши командиры, использовали серебро… Губительная вещь для низшей нежити. Для кого-то серьезнее негодится, но с кем-то серьезнее солдаты, по идее, и не должны биться сами для того были маги… Обычно были.
Солдаты оказались опытными. Выстроившись узким клином, они не просто рубились с ожившими трупами — они рассекали жидкий строй, прорываясь к некроманту. Падали один за другим бойцы, унося с собой одного, двух, а иной раз и трех врагов, сверкали клинки нежити, горели яростными серебром блики на кончиках русских штыков — клин стремительно, будто стилет, вонзившийся меж ребер, двигались к сердцу отряда — некроманту и его свите. Дух и рыцарь дернулись, стремясь устранить угрозу самостоятельно, но ухмыльнувшийся молодой циньский маг, не старше семнадцати-восемнадцати, остановил своих слуг.
К моменту, когда солдаты дошли до врага, их осталось лишь пятеро. Пятеро усталых, израненных и едва стоящих на ногах русских солдат, что сделали всё, что могли — и даже больше. Штык идущего первым солдата устремился вперед, к молодому некроманту, но в полуметре от него был остановлен полупрозрачным барьером. Юный аристократ растянул губы в издевательской улыбке и что-то бросил стоящему напротив него окровавленному воину.
Тот же, не говоря ни слова, криво, зло ухмыльнулся, и дернул в стороны изодранный мундир. Там, нанизанные на шнур, вдоль торса висел с десяток гранат — причем не простых, а магических. Не поскупились, выгребли всё, даже рядовых вооружив этими арефактами. Некромант ничего не успел понять, баньши тоже сплоховала, безучастно паря над землей в полуметре от своего подопечного… А вот рыцарь смерти проявил себя с лучшей стороны — полуторный костяной клинок, с несложными рунами вдоль лезвия, метнулся, разрубая шею солдата — но губы на отсеченной, падающей вниз голове все равно сложились в улыбку. Ибо он успел активировать одну из них, самую мощную, с чарами третьего ранга…
Взрыв одной заставил сдетонировать и остальные — и в поднявшемся небольшом магическом катаклизме сгинули баньши, некромант, оставшиеся солдаты и почти вся нежить, слишком плотно окружившая остатки отряда русских солдат. Пережил подрыв лишь рыцарь смерти да с десяток стоявших дальше всех мертвяков — вот только слишком близко стоявший к эпицентру взрыва рыцарь был изрядно поврежден. Ни о каком продолжении атаки уде и речи не шло — даже обслуги батареи хватило бы, что бы добить недобитков. И рыцарь принял мудрое решение — заковылял куда-то вдаль, намереваясь там отсидеться и переждать бурю. Умный, зараза, эти рыцари. Хорошо, что Архиличи так пренебрегают их мозгами.
Этих я уже воскресить не мог — магия не оставила от них ничего, кроме мелких ошметков. Пусть ваши души обретут покой в ином мире, или, если вы того возжелаете, переродились в более счастливых краях. Вы погибли с честью, и я буду помнить о вас. Как и о многих других храбрецах.
На линии самого столкновения творился сущий ад. Твари Инферно, нежить и циньские смертные превосходили нашу армию числом в три- четыре раза… Но глядя на то, как бьются наши люди, можно было подумать, что перевес у нас. Четверо гвардейцев и один Адепт с моим гербом на доспехах окружили рыцаря смерти ранга Мастера. Мелькали клинки моих воинов, атакующих со всех сторон — светящиеся оранжевым светом артефакты третьего ранга, экипировка, полученная от Шуйских, не давали могучей твари расслабиться. Такие удары просто так принимать на доспех он не хотел — во первых, был риск, что в какой-то момент пробьют, а во вторых — мои бойцы целились не куда попало, а исключительно в уязвимые места — сочленения брони, где она была наиболее уязвима, или прорези в шлеме открытого типа.
Рыцарь смерти вертелся волчком, блокируя удары, метая мгновенно творимые чары первого-второго рангов, и явно готовил решающий удар, намереваясь прикончить обнаглевших мошек заклятием четвертого ранга. Но давно и накрепко вбитые в рыцаря чары, долженствующие активироваться за пять-семь секунд, никак не желали срабатывать — мои гвардейцы, прошедшие огонь, воду и медные трубы, работая командой попросту не давали врагу закончить заклинание. Вынужденный ставить барьеры на пути клинков, орудовать мечом и щитом, бить низшей магией, он попросту разрывался, не в состоянии выделить достаточно внимания и концентрации. Уже семь раз срывались не доведенные до конца чары, впустую растрачивая ману и усилия рыцаря — а светящиеся оранжевым мечи всё чаще оказывались в опасной близости от рыцаря, останавливаемые лишь в самый последний миг.
Гвардейцы использовали свои, свойственные только таким, как они, измененным людям способности. За счет праны они усилились ещё больше, скорость могучих двухметровых богатырей возросла в полтора раза, удары стали сильней, опасней — и рыцарь плюнул на попытки закончить бой одним ударом. Магия нежити в полную мощь развернулась, активируя другие чары — ускорение, усиление, укрепление доспехов, энергия тьмы на лезвии клинка в виде слега волнистых маленьких язычков тьмы, пару заклятий на щит, только и ждущих активации…
Рыцарь, резко прибавивший во всех параметрах, перестал отступать и сидеть в глухой обороне. Теперь уже четверка моих воинов была вынуждена тратить все усилия на защиту, лишь изредка контратакуя. Карусель схватки этих пятерых закрутилась с новой, неистовой силой — изредка добегающие до них отряды низшей нежити, вроде зомби и скелетов, сметались четверкой походя. Магические гранаты, удары Серпами Пламени, одной из немногих дистанционных атак, что были им доступны… До необходимости пускать в ход мечи против мелочи дело ни разу не дошло. Впрочем, с напирающим рыцарем четверке ветеранов и без прочих тварей проблем хватало за глаза.
Великолепные доспехи делали своё дело — магия второго ранга, когда попадала, оставляла неглубокие вмятины, иногда чуть отбрасывала воина, но ничего более. Заклятия третьего ранга были куда опаснее и рисковали ранить моих воинов всерьез — но опытнейшие воины, воевавшие лесах Разлома против армий нолдов, громившие со мной десятикратно превосходящие войска гвардии Игнатовых, громили нанхасов и прочих кочевников, выискивали заполонившие леса остатки бойцов и магов пятерки Великих Родов и Кланов, сжегших Александровск, прошедшие Сибирские леса в безумном походе на Магадан… В общем, они воевали, воевали и воевали — и почти всегда противник был многочисленнее или сильнее. Но теперь эти противники кормили червей, а четверка моих воинов — вот она. А это говорило о многом…
От заклятий третьего ранга они уходили, успевая каким-то звериным, нечеловеческим инстинктом уловить опасность — их отличные доспехи защищали от магии только пока в них была мана, растратив которую превращались просто в очень хорошую броню. Поэтому тратить заряд понапрасну гвардейцы не желали. Схватка кипела почти равной — поймавшие темп и примерно прочитавшие рисунок боя воины вновь уверенно свели на нет бешеный натиск рыцаря, и бой пошел на равных.
В обычное время моим воинам такое было точно не под силу. Существо четвертого ранга — это, при всем моем уважении к собственным ветеранам, нечто далеко за пределами сил четверых бойцов. Особенно противники вроде рыцаря смерти — маги и чудовища, для которых ближний бой был привычен и даже являлся основой их боевой тактики. Но зараженные тем пожаром, что я зажег много часов назад, они бились так, как никогда раньше — и ожившему мертвецу оставалось лишь зло сверкать горящими алым огнями под мраком шлема.
Взмах меча, покрытого темным пламенем, блокирует вспыхнувший зеленоватым светом щит, пинок могучей ноги, которым монстр попытался достать бойца, принимает на свой щит его товарищ, вовремя бросившийся к напарнику. Сбоку рыцарю прямо в прорезь шлема несется в колющем выпаде горящий оранжевым сиянием клинок третьего гвардейца, но тварь даже не поворачивает головы. Темный сгусток не больше тарелки возникает на пути клинка, без труда его блокируя, нога, упершаяся в щит, чуть сгибается — и рыцарь, крутанувшись в воздухе, обрушивает в косом режущем ударе клинок на четвертого гвардейца, подобравшегося с тыла. Воин успевает поднять щит, но лезвие костяного клинка вдруг вспыхивает тьмой сильнее обычного — вспышка Мрака не в силах повредить покрытый защитным сиянием качественный артефакт из мастерских Великого Рода Шуйских, но мощь вспышки отшвыривает воина метров на десять в сторону.
Приземлившийся рыцарь принимает на щит Серп Пламени, отражает выпад меча своим клинком, коротким шажком вбок пропускает мимо себя второй — и замахивается вспыхнувшим нестерпимым, жутким черным огнем клинок. Кажется, сейчас будет первый погибший…
И именно в этот момент позабытый уже всеми Адепт вмешивается в происходящее. Мои губы трогает гордая улыбка — не зря, ой не зря я тратил время и силы на обучение своих магов! Немолодой уже боевой маг, из новичков, тех, кто попал в гвардию уже здесь, но уже давно и поэтому попал на трехмесячный курс повышения мастерства для моих вассалов, вычертил наспех пятилучевую звезду. В которой были до боли знакомые мне символы — маг обратился за помощью к обитателям Плана Крови. И ему ответили, заключив сделку и даровав авансом силу — слуги Маргатона относились к смертным, служащим мне, куда более лояльно, чем к другим. Хорошо быть приятелем Повелителя Крови, что тут скажешь. У него вся «коммерческая» деятельность была налажена не хуже банков мира смертных — с приятными бонусами постоянным и хлебным клиентам, более выгодными процентами и более качественным выполнением взятых на себя обязательств. Что, собственно, сейчас и было продемонстрировано.