А ещё это опосредственный рычаг влияния на Благословленного. Который, надеюсь, не понадобится, но учитывать необходимо всякое… Всё же не зря я позволил ситуации зайти так далеко — малефик показал мне больше, чем планировал. Теперь я почти уверен, что за своих людей он будет стоять если и не до конца, то близко к тому… Господи, как же меня изменяет возвращение памяти и частое общение со Смоловым! Всё время повторяю себе, что ненавижу интриги, но всё больше становлюсь интриганом… Впрочем, на верхах общества только так. В прошлой жизни я ушел от этого, став добровольным отшельником, но сейчас такой возможности уже нет, слишком много людей поверили в меня и идут под моим знаменем. Приходится соответствовать к требованиям хорошего лидера… И винить тут некого — я сам к этому стремился. Не помнил, дурак, подробностей своего прошлого, которые живо показали бы мне, почему лидерство — это не мое.
В небольшой гостиной всё было достаточно аскетично. Пара достаточно большой стол посередине комнаты, камин, рядом с ним пара кресел и журнальный столик между ними, в углу несколько полок с различными книгами. Усевшись в кресло у камина, я с наслаждением вытянул ноги к огню. Голые ступни приятно щекотали волосы на медвежьей шкуре, лежащей в ногах, а самом камине весело затрещало пламя — Семен, убедившись, что я настроен миролюбиво, несколько расслабился и растопил камин. Взяв в руки литровую бутыль запечатанного вина, он вопросительно взглянул на меня, и получив согласный кивок разлил напиток по бокалам.
— Кло Саума, Франция, — просветил меня малефик, покачав бокалом в руке. — Сорокалетней выдержки. Дорогое, хранил до особого случая.
— Право, не стоило тратить такой напиток на меня, — улыбнулся я. — Подобные напитки следует пить либо отмечая что-то действительно важное для тебя лично, либо в кампании прекрасной женщины. А лучше — когда оба варианта совпадают. Беседа со мной не тянет ни на первое, ни уж тем более второе.
— Вынужден не согласиться, — сделал он небольшой глоток. — От исхода этой беседы зависит вся моя дальнейшая жизнь. Не исключаю даже, что сама возможность жить дальше решиться здесь и сейчас… Было бы обидно умереть, так и не попробовав самое дорогое и изысканное вино в моей жизни, на которое я уже четыре года облизываюсь, таская с собой повсюду.
Умный мужик. Что ж, это хорошо, очень хорошо… Если всё пойдет так, как я надеюсь, это будет большой успех. Но перед серьезной беседой нужно кое-что донести до собеседника. И выиграть несколько дополнительных очков в его глазах.
— Чем бы не закончился наш разговор, убивать и даже брать в плен я тебя не намерен, — твердо заявил я. — Ты не сделал ничего дурного, более того — ты и твои люди не один месяц вносили свою лепту в защиту моих земель. Не говоря уж о плененном вами кровососе — за это вам, вообще-то, полагается награда, и вы её получите. Даю слово — если ты не окажешься замешан в преступлениях против меня и моих подданных, то тебе и твоим людям ничего не грозит. В отношении вас я буду судить по тем же критериям, что применяю ко всем прочим жителям своих Родовых Земель. Ну и, разумеется, данное от моего имени слово всё ещё в силе — что бы у вас не было в прошлом, здесь ваша жизнь началась с чистого листа. Из Николаевска выдачи нет!
На это он ничего не ответил, но я почувствовал, как он самую малость, совсем чуть-чуть, но расслабился. И, сделав ещё один глоток, взглядом попросил разрешения сесть. Получив благосклонный кивок, он уселся во второе кресло и задумчиво поглядел в пламя. Помолчав секунд десять, он, наконец, начал отвечать на заданный мной изначально вопрос.
— Я знаю только самые общие, доступные в общем доступе сведения. Благословения Тьмы бываю частичные — дар к одной из школ темной магии, изредка к двум. О полном, как вы выразились, я нигде упоминаний не нашел… К сожалению или к счастью, но я родился не в аристократическом семействе. У меня даже родители самые обычные, неодаренные люди. Однако ко в чем мне всё же повезло — отец был довольно состоятельным купцом, уже в пятом поколении. Мой дар проявился поздно, очень поздно — лишь в семнадцать лет. Я был четвертым сыном, унаследовать семейное дело мне не светило, да и не тяготел я к торговле. Зато любил книги… Родители думали устроить мне карьеру стряпчего, даже договорились о месте в одной из контор — но тут проснулся дар, и все изменилось.
Я не спрашивал о его биографии. Но я начал беседу в доверительном ключе, и менять атмосферу не хотел. Да и, если честно, мне было любопытно, какая история за плечами этого человека. Зная биографию человека легче понять его самого, его цели и мотивы… Надо будет потом приказать Смолову проверить детали биографии чернокнижника.
— Отец очень хотел, что бы наш Род стал дворянами, — продолжил он. — Причем потомственными. И потому ни о каком училище для бедняков-простолюдинов с последующей службой и речи не шло. Да и в академии где учат благородных он меня отдавать не захотел — там таких выходцев из низов, как я, всеми силами пытаются захомутать в слуги и вассалы родовитые дворяне. Со мной занимались репетиторы, мне нанимали учителей, покупали самую дорогую алхимию, какую только можно было достать, отец очень серьезно отнесся к моему развитию… Вот только возникла проблема — привычные школы магии, стихийные, с которых все начинают, давались мне из рук вон плохо. Настолько, что даже через год непрерывного обучения мне с трудом удавалось сплести три заклятия из пяти. Да и запас освоенных чар был скуден, как карман матроса вышедшего из борделя…
— Естественно, — усмехнулся я. — С твоим даром я удивлен, что ты вообще хоть как-то научился использовать стихийную магию.
— Да, — улыбнулся и он. — Я работал на износ ради этого, не понимая причину своих неудач… Единственная причина, почему отец не отказался от довольно дорогостоящего обучения — самые дорогие наставники, обучающие артефакты и алхимия стоят немало — это очень быстрый рост моих сил. Я взял планку Ученика всего за семь месяцев, хотя все, с кем отец консультировался, утверждали, что на это уйдет не меньше четырех лет… В общем, папа решил так — доведет меня как минимум до Адепта, что бы в семье был свой аристократ, а там, чем черт не шутит, попробует и до Мастера меня подтянуть. Ему, в принципе, на мои возможности как чародея было наплевать — семье требовалась не боевая мощь, а статус. Поняв, что я быстро расту в рангах, он сократил количество занятий с наставниками и велел сделать упор именно на развитии…
Ненадолго умолкнув, он вновь сделал глоток из своего бокала. Затем, взяв длинную, почерневшую от копоти и сажи кочергу, перевернул верхнее полено и расколол нижнее на несколько.
— Всё изменилось, когда я однажды столкнулся с применением магии Тени. Как и у любого состоятельного простолюдина, у отца имелись покровители. Одни шли под руку дворянам, другие принимали власть Темных Братств, а частенько приходилось приплачивать и тем, и другим. Отец не был исключением — у нас даже работало семеро их чародеев, выступая в качестве охраны и сопровождения грузов на значительные расстояния. Шесть Учеников и один Адепт… И вот когда он при мне нырнул в Тень, я внезапно ощутил сильное… Не знаю, как описать это ощущение, Аристарх Николаевич. Зов, узнавание, волнение… Я будто увидел спешащую по делам возлюбленную, с которой не виделся много лет. И она, улыбнувшись и махнув мне рукой, отправилась дальше по своим делам.
— Естественно, в тот же день я попросил отца договориться с кем-то из братства, что бы меня обучили магии Тени. И благодаря нашим с ними давним взаимоотношениям они ответили согласием. Затребовав огромные деньги — две тысячи золотых за каждый часовой урок и пятьдесят тысяч за каждое заклятие второго ранга. Десять — за первого… Они рассчитывали, зная о моих неудачах в предыдущих попытках освоения чар, заработать не только на продаже самих чар, но и на уроках. Думали, я годами буду осваивать чары, а они на этом получать деньги за помощь в освоении… К их сожалению, все заклятия магии Теней, что они нам продали, я освоил за один урок. Шип Тени, Бег в Тенях, Теневые Оковы и Плеть Тени — в самых простых и примитивных вариантах, естественно. А потом уже долго самостоятельно их оттачивал. К сожалению, что-то серьезнее они продавать отказались, но я был рад и тому, что имел — это ведь были хоть какие-то работающие чары! Уже через год, потратив на переход со второго на третий ранг в общей сложности пятнадцать месяцев, я стал Адептом.
Он вновь замолк, что бы сделать глоток вина. На этот раз это был не маленький, принятый у ценителей дорогих вин глоточек — одним махом малефик допил бокал. Долив мне, он вновь наполнил бокал и продолжил:
— А дальше темные захотели прибрать меня к рукам. Сильные маги этим отбросам всегда нужны… К счастью, удалось договориться — я стану одним из них, и они помогут мне с новыми знаниями, но когда я возьму четвертый ранг, я создам Род и введу своих родичей в И буду его официальным главой… Но при том останусь в братстве. В целом, распространенная в таких случаях практика — большинство таких мелких Родов тесно связаны с темными.
Я провел в Братстве десять лет. И быстро поднялся от рядового боевика до одного из руководителей… А затем то братство, в котором я состоял, оказалось уничтожено — лидер нашего Братства навлек на себя гнев Великого Рода Смеловых. Жадность Бурого, нашего главы, вышла боком всем — разграбив один из крупнейших складов в нашем Верестове, мы почти заработали горы золота и прибрали к рукам партию дорогих боевых артефактов. Вот только гвардия Смеловых вместе с их боевыми магами уже через несколько часов устроила в городе натуральную облаву. И естественно, ни мэр, ни кто-либо ещё не рискнул запрещать подобное — высшая аристократия, как никак.
Мне повезло — в тот день я занимался делами своего Рода, который основал ещё пять лет назад. А ещё Бурый не позволял мне взять ранг Мастера, будучи неуверенным в себе несмотря на все мои клятвы — он тоже был Мастером, но было очевидно, что взяв четвертый ранг я буду сильнее. А ведь мы договаривались, что взяв Мастера я выйду в свет и помогу её отцу и семье как-то влиться в дворянское сообщество. Из самых слабых Родов, но начинать надо с малого. Наш Род по сравнению с ними практически неприлично богат… А у меня кое-какая репутация сред братств. Что сразу остужало самые горячие головы… Но даже так дела шли хорошо — в семье даже появилось четверо своих волшебников — двоюродную сестру отдали замуж за отставника, согласившегося стать частью нашего Рода и влиться в него. Ведь денег у нас было ещё больше, чем раньше — дворянский статус позволил нашему семейному предприятию выйти на новый уровень. Ведь одно дело торгаш-п