пусть и не боевой направленности, так что за словами следил. — А офицерам мы, наверное, должны предоставить положенные их статусу комфортабельные условия — теплый кров, изысканную пищу и вино, лишь ограничив их свободу передвижений и вводя в кровь антимагическое зелье? Серьезно?
— За дуру-то меня держать не нужно, — уже без прежней уверенности ответила волшебница. — Ни о каком прощении и прочем речи не идет — но ведь, как минимум, нельзя забывать о возможности обменять их на наших пленных! Не говоря уж о риске того, что после подобного шведы сделают точно тоже самое уже со своими пленниками! Ты готов, Аристарх Николаевич, к тому, что станешь повинен в гибели наших сограждан, которых могут казнить просто в отместку за твой поступок?
— Сильно сомневаюсь, что после полученной взбучки швед ещё не начал процедуру жертвоприношения, — ответил я. — Судя по характеру его силы и с учетом его личности — он без колебаний пустит под нож, если уже этого не делает прямо сейчас, всех, кого может. Его магия стоит на силах Небытия, его сильнейшее оружие — Духи, его же собственных предков, судя по всему. Дабы ускорить процедуру собственного исцеления, он и своих подданных не побрезгует пустить в расход. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю.
Слуга Этель Нуринга, грязная шавка Темной Звезды, даже колебаться не будет — для него тут просто нет никакой дилеммы. Впрочем, как и для меня — мы порождения одной эпохи. Эпохи крайне жестокой и кровавой, в которой противоборствующие стороны в самом прямом смысле готовы были на все ради победы — что они, что мы.
— Ты говоришь так, будто вы с принцем Рагнаром знакомы лично, — заметил молчавший до того Гриша. — Насколько я понимаю, это попросту невозможно. Или?..
Подумав, я всё же решил ответить. Чего уж тут шило в мешке пытаться утаить — о том, что я реинкарнатор, известно каждой собаке. Равно как и о том, что принц шведов имеет туже природу, что и я — иначе объяснить ту минуту безумия, что видели за сотни километров от эпицентра нашей схватки, просто невозможно.
— Мы из одного мира, — признался я. — И так уж вышло, что даже тогда сражались по разные стороны баррикад. Моя прошлая жизнь… Я жил в куда менее спокойном и избалованном благоденствием мире. Это было страшное время… Век крови и хаоса, эпоха меча и магии, войны, на фоне которой всё, что происходит в этом мире не более чем разборка гимназистов на заднем дворе какого-нибудь трактира.
Вот теперь все присутствующие слушали меня, затаив дыхание. Разговор происходил в присутствии всех старших чародеев моей эскадры — для того, чтобы устроить правильное, максимально эффективное жертвоприношение мне требовался каждый из них. В этот раз я собирался принести жертву Маргатону как полагается, не упустив ни капли возможной выгоды, прибавив к его долгу весьма значительный довесок — ибо вскоре мне понадобиться вся возможная сила. Уж в этом-то я точно не сомневаюсь — про Ивара Кровавую Ладонь можно было говорить что угодно, но в некомпетентности и слабости его подозревать не приходилось уж точно.
— Это что ж за война такая? — удивился Петя.
— Нашелся один безумный, но притом гениальный чародей, что решил сотворить совершенно чудовищный в своей сути ритуал. Ритуал, что позволил бы ему преодолеть все оковы и запреты, все барьеры и ограничения, лежащие на человеке — он собирался сотворить свой собственный Пантеон Богов. Во главе встал бы он, а его сторонники получили бы роли и силы в соответствии со своим положением в иерархии его слуг.
Воспоминания накатили приливной волной, захлестывая меня. Сотни, тысячи картин разом. Битвы различных масштабов — от поединков магов-одиночек до потрясающих воображения своими масштабами побоищ, в которых с каждой стороны бились десятки миллионов воинов, магов, чудовищ, големов, летучих и обычных кораблей, где бесчисленные элементали, духи, демоны, божества и даже ангелы, как падшие, так и правящие Эдемом, сотрясали саму ткань мироздания — куда более крепкую, надо заметить, нежели здесь.
Сражения, после которых некоторые страны превращались в изуродованную, переполненную магическими аномалиями и шрамами на самом теле мира пустыни, в которых и Высшему Магу было опасно находиться…
— Он был сильнее вас? — вывел меня из раздумий голос Пети.
— К концу войны я только добрался до предельного ранга магической силы и по меркам себе подобных был ещё новичком, — усмехнулся я. — Впрочем, чего греха таить — даже в те дни, когда я был на пике могущества, Этель Нуринг, сиречь Темная Звезда, был на недосягаемой для меня высоте. Мощь Темной Звезды потрясала воображение, он итак, без всяких ритуалов, был сильнейшим существом под небесами за всю историю нашего мира… Пожалуй, реши он стать правителем нашего мира — и он без труда бы прибрал власть к рукам. Маги моего уровня не скованы великой Рекой Времени — её воды не властны над нами, и мы способны жить вечно… Однако ритуал требовал, чтобы он бросил открытый вызов всем защитникам мира, всем его силам, а также не нес ещё десятки и сотни иных ограничений — ведь чем сложнее и могущественнее ритуал, тем больше у него ограничений.
В той войне я и Ивар так и не сошлись в бою — он пал ближе к концу войны от руки иных людей. А сам Темная Звезда был сокрушен — совершенно чудовищной ценой. Две трети… А по иным оценкам — и все три четверти высших магов планеты сложили головы в этой войне. А население мира потеряло до половины своей численности… И вот теперь эта тварь, один из прислужников Этель Нуринга, один из его генералов, живет под одним небом со мной! Даже если отбросить всё прочее — нам двоим нет места в одном мире. Либо он, либо я обязаны погибнуть — и я не постою ни за какой ценой в стремлении эту погань истребить. И убью его так, чтобы максимально изуродовать его душу. Наша ненависть непримирима, это нечто, что лежит даже дальше, чем простая принципиальность. К тому же — с его знаниями и умениями, боевым опытом и при наличии ресурсов целой Скандинавии, да в столь непростое время, способны привести к катастрофе для нашей Империи.
На некоторое время установилась задумчивая тишина. Присутствующие переваривали сказанное мной, погруженные каждый в свои мысли. Я же в очередной раз проверил контур блокирующих возможность подслушивания чар — от своих ближних соратников скрывать подобное я не собирался, да и нельзя это назвать прямо уж слишком ценной информацией… Но всё равно — раскидываться подобным совсем уж небрежно тоже было бы глупо.
— Но он ведь, насколько я поняла, этот Ивар или Рагнар далеко не так силен и опасен, как этот его господин? — нарушила молчание Инжирская.
— Куда ему до Врага Мира — рассмеялся я. — Мы оба, даже вместе и будучи на пике своих сил, против него и пяти ударов не выстоим! Против этого… существа, язык не поворачивается назвать его человеком, можно было сражаться лишь при тотальном численном превосходстве и имея в рядах хотя бы нескольких сильнейших боевых магов в нашей истории. Но то в моём мире — здесь же, если вдруг случиться так, что я ему проиграю и паду, он вполне может стать угрозой всей Империи. Когда он восстановит всю свою прежнюю силу в открытом бою против него не выстоит никто из здешних магов. Он станет не просто рядовой, нет — он будет экзистенциальной угрозой Российской Империи. Бессмертный, превосходящий любого чародея в силе на две головы, постепенно укрепляющий свои позиции, набирающий учеников и последователей, которые будут обладать доступом ко всем его знаниям, и являющийся принцем государство, которое уже много веков живет жаждой сокрушить Россию — как вы думаете, стоит ли оставлять шанс подобной угрозе уцелеть и прорасти ядовитыми семенами?
После всего услышанного желающих оспорить мой приказ больше не нашлось. Огромная многолучевая магическая фигура, вычерченная прямо на руинах крепости, в её внутреннем дворе, понемногу фонила силой, готовясь к предстоящему действу.
С момент моей битвы с Иваром и совещания на линкоре прошло два дня. Сразу после совещания, на котором Кристина сразу начала пытаться отговаривать и переубеждать меня, я раздал указания о том, что нужно делать моим подчиненным.
Сведениями о Маргатоне и ритуалами, призванными использовать силу Владыки Крови, располагали все сколько-то значимые и доверенные мои подчиненные, но подобной масштабности ритуал был им, разумеется, в новинку. И несмотря на все попытки переубедить меня со стороны Кристины, пытаться мешать выполнению моего приказа она благоразумно не пыталась, а потому времени моим соратникам хватило.
Вдоль многочисленных линий огромной звезды, чьи лучи были очерчены в соответветствии с положением небесных светил, пробегали разряды Красных Молний — это уже я сам начал питать ритуал своими силами.
В разных частях звезды, усаженные прямиком на выплавленные в земле ритуальные знаки, лежали скованные шведы. Простые солдаты и офицеры — все вперемешку, специально, как того и требовал ритуал. Лишь в самом центре находилась группа Архимагов и Старших Магистров врага, к которой я сейчас и направлялся.
— Займите свои места, — велел я, и мои маги начали расходиться, занимая загодя закрепленные за ними места.
— Трус и мерзавец, — сплюнула при моем приближении одна из Старших Магистров врага. — Бесчестное животное, ты нарушаешь все…
— Да закрой ты пасть, курица, — презрительно бросил я, постепенно, с каждым шагом увеличивая количество испускаемых мной Красных Молний. — Будет мне ещё всякое без пяти дохлое дерьмо морали читать.
— Ничтожество! — ободренная тем, что я вступил в диалог, тут же крикнула она. — Наш принц отомстит за нас! Его Величество Рагнар Фолькунг выпотрошит тебя, как дохлую рыбу! Пройдет огнем и мечом…
Где именно Фолькунг пройдется огнем и мечом отчаявшаяся дура договорить не успела — подошва моего сапога вбила идиотке обратно в глотку её же слова. Вбила вместе с зубами — цацкаться с врагами я не собирался.
— Господдын… — торопливо, с сильным акцентом заговорил другой чародей. — Вык-к-куп, ми зап-плат-тым щедрый вык-куп! Я Старейшина Рода…