Кираса на женщине была хороша. Да и шлем явно отменно зачарованный… А вот руки были защищены куда хуже. Ну а уж о том, чтобы вовремя среагировать на мою атаку и речи не было.
Тонкие женские руки оказались в единый миг отсечены почти по плечи и рухнули в запекшуюся мешанину камня, земли и горького пепла в который превратились все окружающие нас кварталы вплоть до их особняков.
— А-а-а-а!!!
— По праву сильного, — спокойно ответил я. — По праву захватчиков. Грабителей. Убийц. По праву тех, на чьей стороне больше солдат, магов, артиллерии, воздушных флотилий и боевой маготехники. Я ответил на твой вопрос?
Девочка опустилась на колени рядом с женщиной, с трудом сдерживая ужас и слёзы. Трясущимися руками она сжимала отрубленную конечность закусившей губу и наспех зарубцовывающей себе раны волшебницы, не зная, что делать и изо всех пытаясь не разрыдаться.
А вот мальчишка был из другого теста. Выслушав мой спич со сжатыми кулаками и полным ненависти взглядом, он дождался, когда я отвлекусь на девочку и Архимага, и сумел немного меня удивить.
Покрыв слоем серой стали кулачок с торчащими пятисантиметровыми штырями, он попытался ударить в дыру на доспехах — метил в печень, поганец, да и сколдовал чары быстро…
И полетел в грязь. Не отводя взгляд от волшебницы, я не глядя отвесил ему оплеуху тыльной стороной ладони. Без магии и разумеется не во всю силу — так, привести щенка в чувства, не более.
— Запомни этот урок, сопля — бросил я взгляд на парня. — То, что ты аристократик, причем явно из Фолькунгов, и то, что в тебе течет королевская кровь — не делает тебя кем-то особенным. Мне ещё не приходилось целенаправленно убивать детей, но рыпнешься ещё раз — и прикажу нежити атаковать. А ты будешь смотреть, как из-за твоих выходок погибают десятки тысяч человек.
Зеленые Молнии ударили в переговорщицу. На глазах изумленных шведов конечности отрасли обратно — новые, чистые, куда более здоровые и молодые, чем прежде. Затем Пришел черед энергетики — моя магия легко исцелила все повреждения, сняла все негативные эффекты, омолодила женщину лет на двадцать пять…
Передо мной стояла молодая девушка. С очищенной от травм, в том числе и застарелых, омоложенной по настоящему, на глубинном, клеточном уровне.
Зеленая Молния продолжала действовать, но я уже не глядел на шведку. Перед мысленным взором замелькали сотни, нет — тысячи похожих сцен из прошлой жизни.
Аристократы и простолюдины. Богатые купцы, сколотившие солидные состояния, поднявшись из «подлого», как тогда выражались, сословия. Сумевшие за деньги выкупить невероятно дорогие зелья, достигшие даже вторых, третьих, изредка и четвертых рангов.
Аристократы — военные, политики, деловые люди, дальние родичи, пришедшие с рекомендательными письмами от моих друзей и былых соратников.
Сами друзья и соратники из тех, что не сумели взять штурмом Бастионы Бессмертия в своей душе и стать Великими, застрявшие на седьмых и восьмых рангах…
Я много кого исцелял и омолаживал. Оказывается, я был одним из немногих Великих, обладающих действительно ужасающе привлекательным даром — моя Зеленая Молния могла даровать десятилетия, а иногда и век-полтора дополнительной жизни.
С каждым разом эффект омоложения на одного и того же человека сильно уменьшался, это не было панацеей, но тем не менее…
Я близок к прорыву на девятый ранг. Молнии начали раскрывать свои истинные способности, возвращая заодно и самые сокрытые, самые глубинные слои памяти.
Полное слияние нескольких Молний в одну, дабы максимилизировать её возможности.
Открывшаяся мощь моего исцеления, которое я вообще раньше считал лишь обычным подспорьем чисто под себя, чтобы переносить откат от использования Черной Молнии…
Я действительно подарил ей ёщё лет сорок пять-пятьдесят жизни, просто решив отрастить отсеченные руки. Вот хохма — узнал, насколько хорошо могу лечить лишь тогда, когда взялся лечить вражескую посланницу.
— Я не убиваю посланников. И твоя попытка воззвать к моему милосердию, вытащив с собой пару сопляков на переговоры, на мне не сработает, — обратился я к ней, вынырнув из потока памяти. — Передай мои условия своим. У вас пять — после этого мое предложение можете забыть. Андрей! Или через пять минут ты принимаешь капитуляцию и наши гвардейцы с магами занимаются пленными, а ты идешь дальше, или вырежи тут всех подчистую. Я всё сказал!
Простите, что глава короткая, только одна и только сегодня. Немного приболел, сейчас трудно писать, но в субботу и воскресенье в качестве компенсации выдам по дополнительной главе. Заодно ещё раз продумаю арку со Стокгольмом и как её получше закончить. Хочу в двадцатом томе начать уже финальную сюжетную арку с основными реинкарнаторами и у меня слишком много идей, которые сложно придумать, как совместить…
В общем, извините за сумбур. Соберусь с мыслями и с субботы начну марафон на десяток глав за неделю.
Глава 7
Верхний город, город знати сдался. У меня был дикий соблазн устроить тут бойню, как делают это все наши враги. Опустить поднятый меч в поверженной столице врага, убить всех и каждого, смести город до основания, не жалея сил и Заклятий, пропахать землю и засыпать солью.
Ответить злом на зло. Око за око, зуб за зуб! Древнейший принцип людей, один из первых настоящих законов нашего вида, который потом старательно начали замещать, отменять, путать вереницами законов, убеждающих нас, что так делать нельзя…
Я оглянулся назад. Мой взор проникал сквозь камни стен, ему не были преградой остатки защитных чар, не могли отгородить от меня артефакты различной силы от первого до третьего ранга, что использовали люди.
Там, в пылающем городе, полном нежити, бродящих по нему мелких отрядов моих, боярских и дворянских гвардейцев. И я не могу сказать, что они вели себя в захваченном городе словно образец чести и благородства.
Сотни тысяч женщин, детей, стариков, мужчин — из числа тех, кто не был воином, простые жители и трудяги, даже не знать… Они не выбирали край, в котором родились. Не выбирали короля и министров, что мечтали о реванше. Да, рядовые солдаты и гвардейцы выходили из их рядов, но остальные…
Умирающие в пламени и завалах беспомощные люди, вся вина которых в том, что их знать развязала войну, в которой они волей-неволей, но оказались жертвами. Что мы творим? Чем мы будем отличаться от тех животных, что сжигают города дотла, убивая всех и каждого? Какое право мы будем кого-то в чем-то упрекать, если будем поступать также?
— Прекратить, — разнесся мой голос по городу.
Сила Души передавала мой приказ лучше любых заклятий акустики, разнося всюду.
Многие послушались. Многие, но не все…
— Я приказал остановиться, — сконцентрировался я на одном из бояр.
Чародей в ранге Мастера жег дом за домом в квартале рабочих. Пытающихся бежать людей накрывали волны пламени и ружейные выстрелы — гвардейцы бояр тащили, помимо меча и щита, ещё и винтовки.
— Ты мне не князь, не Император и даже не командующий войском, в котором я числюсь, — дерзко ответил чародей, когда я переместился к нему заклятием. — Не указывай мне что делать — у меня есть…
Я не стал спорить. Я напрягся, демонстрируя всё происходящее на всех бойцов. И Магу Заклятий Долгоруковых, из чьего Рода и происходил бунтарь, тоже показал.
— Я не буду приказывать тебе, брат мой, — покачал я головой, перебивая чародея. — Не буду кричать, требовать, топать ногами и принуждать силой. Я понимаю тебя. Я все понимаю — твоя жена погибла сегодня.
Сгорела заживо во время битвы за второй стеной, штурмуя один из особняков. Она была пилотом тяжелого голема, молодая ещё женщина тридцати лет, тоже Мастер — и на редкость талантливый пилот этой боевой машины. Своего рода гений, если хотите — в годы мира на многочисленных соревнованиях и турнирах для пилотируемых големов, где Рода-производители этих машин показывали себя и качество своих творений, она постоянно брала призовые места, будучи пилотом лёгкого голема. За годы войны, с достижением четвертого ранга, она добилась права пилотировать тяжелого голема. И сегодня был её первый бой…
Она погибла на глазах мужа, прикрывая его и гвардейцев — в особняке оказался Архимаг, и бойцам пришлось спешно отступать, ибо своими силами возможности победить не было. И именно она приняла бой, прикрывая их отход — лишь тяжелый голем мог выиграть им достаточно времени…
В результате оглушенный товарищами, дабы не бросился к своей Ире на помощь, Саша Долгорукий, оттаскиваемый на руках бойцов, видел, как багровая молния пробила-таки нагрудный слой брони и без того изрядно потрепанного предыдущими боями голема.
Слышал, как мучительно кричала, умирая его жена. И ничего не мог поделать… Сила Души была не только благословением — в такие моменты, когда связь с людьми становилась слишком глубокой, я проклинал эту способность. Ибо всю боль и горе, что сейчас чувствовал полный яростной, исступленной ненависти боярин я испытывал так, будто то были мои чувства.
— Ты, никого не спрашивая, взял и позволил сдаться в плен этим мразям! — яростно заорал мне в лицо чародей. — Ты дал им своё слово и велел своим людям их сковать! Наверняка не допустишь попыток разыскать среди них убийцу Иры… Да что там Иры — мы потеряли тысячи друзей и товарищей, штурмуя город! Ты-то никого важного для себя не лишился — жена у тебя дома, в замке, друзья — через одного Архимаги да Маги Заклятий, в крайнем случае — Старшие Магистры, что им станется? Но ты, Шуйский, решил за всех — нас и наших братьев и сестер в империи пускают под нож, а ты будешь чистенький и благородный, никого не тронешь… Удобно, блядь, быть тобой, да, с-сука⁈ А у меня отца и старшего брата немчура убила, когда мы одни за сраную твою Империю сражались! Жену на моих глазах сожгли! А ты, сука, в благородство за счет моей мести тут играешь⁈
Он шагал ко мне, поглощенный яростью, и я молчал. Ухватив меня за край разбитого доспеха и потряс меня, как за грудки, зло глядя в глаза.