Первый из демонов, тот, что был вооружен бердышем, сгинул под ударом чудовищной боевой магии. Отвлекшийся на том, чтобы сосредоточить всю свою силу на атаке, он просто не успел перестроиться на защиту, за что и поплатился своим существованием. В потоках льющегося света были отчетливо видны копья из сгущенного, сконцентрированного донельзя пламени, что обильным потоком низвергались вниз… Одно за другим несколько таких копий не просто пронзили, а спалили дотла могучую инфернальную тварь.
Из троицы тех, что остались на месте, ещё одна тварь получила тяжелые, практически смертельные раны, вынужденно прекратив попытки сражаться. Инфернальный вой, полный боли и страха, ударной волной разошелся во все стороны, а затем поток Света и Пламени утих.
Внизу, на несчастной земле, осталась проплавленная вглубь на добрых километр-полтора земля. Воздух даже здесь, вокруг Фариды, достиг ужасающих температур — в добрые три-четыре сотни градусов, не меньше. Могущественная волшебница и некро-дракон, конечно, от подобного особых неудобств не испытывали, хотя рассеянная в воздухе мощь элемента Света причиняла практически физическую боль нежити… Вообще-то неспособной её испытывать, но в случаях с Высшей Магией такое понятие, как правила и законы обычного мира вообще скверно работали…
Вооруженный мечом из пылающей плазмы Шуйский сорвался вперед, атакую оставшуюся в живых троицу. Боевой маг и не думал о таких вещах как защита или осторожность — только вперед, только неистовый, неостановимый натиск, не давая шанса растерянному противнику на то, чтобы оправиться и прийти в себя!
— Смертный!
Разгневанный, полный бешенства голос-мысль, аурным криком разошедшийся на десятки километров… Голос, в котором за яростью и презрением чародейки слышались затаённые, спрятанные глубоко-глубоко нотки неуверенности и даже страха. Хищник, пришедший пировать и лакомиться душами могущественных по местным меркам чародеев, внезапно начал осознавать, что перед ним не сардина, а самая настоящая акула — пусть и не самая большая, не самая зубастая или быстрая, но уж точно не безобидная… И вполне способная сожрать незадачливых охотников!
Гигантская тварь, похожая на облаченного в литую костяную броню воина, внезапно стала крупнее, достигнув добрых полутора десятков метров и раскинувшая в стороны целых шесть огромных конечностей, шагнула навстречу приближающемуся врагу. Будучи Магом Пространства Фарида поспевала за движениями сошедшихся в поединке противников… Но давалось это ей совсем не так просто, как хотелось бы.
Два длинных копья, два меча и два жезла — причем всё вразнабой, вот чем был вооружен демон. Копья ударили вперед — не разом, а с небольшой, тщательно отмеренной задержкой, дабы усложнить до предела возможность уклониться. Они не сияли никакими особыми излучениями, не оставляли за собой энергетических следов или чего-то ещё в том же духе — но даже так она ощущала, что даже царапина, оставленная этим оружием могла бы очень дорого обойтись любому глупцу, рискнувшему недооценить опасность этого оружия…
К её, да и, наверное, демона, удивлению Шуйский даже не стал пробовать уклоняться, признавая превосходство врага в скорости. Лишь чуть сдвигался в сторону, чтобы удар, попав в латный доспех, соскользнул в сторону, а не остановил его окончально. И зачарованный доспех, чуть сверкая при каждом ударе отсветами могучей и сложной магии, с честью выдержал оба столкновения, полностью защитив своего владельца.
Свистнувшие следом два клинка Шуйского смутили ещё меньше. Один, метивший в голову, он пропустил мимо, всё же чуть больше, чем прежде, дернувшись в сторону, а второй лишь вскользь задел его плечо, заставив чуть пошатнуться в сторону…
Из первого жезла, созданного из позвоночника какой-то неизвестной волшебнице твари и украшенной черепом кого-то гуманоидного (но явно не человека, ибо обладателей третьего, расположенного в середине лба глаза она как-то до сих пор не встречала) вырвался поток серебристого мерцания, рухнувшего вниз непреодолимой, несокрушимой завесой, отделяющей крохотного на фоне своего огромного визави русского боевого мага от цели…
Чары, что сходу использовал Федор Шуйский, Фарида идентифицировать так сходу не бралась. Какой-то амулет, могущественный артефакт, выплеснул из себя незримую, могучую волну чародейства, без труда сокрушив преграду на пути волшебника. Белый пламенный метеор ворвался на удобную для себя дистанцию — и багрово-черную молнию, исполненную могучей силой, ударившую из второго жезла, встретил яростно-горячий высверк клинка из чистой белой плазмы.
Крохотная, казалось бы, фигурка на миг словно выросла, разрослась до немыслимых размеров, ничтоже сумняшеся в очередной раз отбросившая всякие рамки здравого смысла, заставив изумленную троицу демонов глядеть на врага-человека с изумлением и уже нескрываемым страхом…
Белый огненный меч, враз оказавшийся из крохотного огонька огромным, прожигающим саму реальность пламенем, рухнул сверху вниз. Шестирукий демон, оказавшийся в этот миг карликом на фоне богатыря, дернулся в сторону, искажая, сминая само Пространство и Время, стремясь уйти, уберечься от страшной опасности…
Вот только Федор Шуйский и его пламенеющий клинок имели своё собственное мнение на этот счет. И это их мнение было категорически несогласно с такой постановкой вопроса о происходящем…
Падающий в доброй полутора сотне слева от демона клинок каким-то образом всё равно оказался в нужной точке Времени и Пространства. Слитная воля… Нет, не так — Воля волшебника, его странного оружия и даже какого-то третьего артефакта, дополнительно усиливающего эту парочку, навязала реальности своё, решительное и бескомпромиссное мнение по вопросу того, увернулся их враг или всё же нет.
И эта триединая Воля оказалась куда могущественнее, чем мнилось демону. Пылающий белым пламенем клинок наискось рассек демоническое тело и остановился, лишь уперевшись в черный, непроницаемый ни для света, ни для тепла или даже воздуха и звука барьер, окутавший двух других демонов, державшихся за спиной своего более решительного коллеги. Подранок и демон-чародей, по разным причинам не рискнувшие увеличивать свои тела до истинных габаритов, не прогадали — изрядную долю могучей магии, вложенной в этот удар, Федор растратил на то, чтобы рассечь крупнейшего из демонов. Ибо несмотря на кажущуюся легкость и скорость убийства инфернального инфернального генерала, Фарида явственно ощущала, сколь прочна была та природная костяная броня твари… Да и само по себе деяние, способное убить даже не защищающегося активно демона подобного уровня (а тот ещё как сопротивлялся, до самого конца, всем своим естеством, цепляясь за жизнь всеми доступными способами разом заставляя тратить огромные усилия на преодоления каждого миллиметра своего тела. А уж способов и возможностей у существ подобного могущества по определению не могло быть мало!) требовало колоссальных затрат силы…
И потому отрицающий саму структуру здешней реальности сферический барьер, выстроенный на магических принципах самого Инферно и огромном потоке маны всё же пережил столкновение с мечом Шуйского. Вот только не без труда — Фарида отчетливо видела и, что самое главное, ощутила его внутреннее, глубинное содрогание.
Вновь вернувшийся к оригинальным габаритам Шуйский и не подумал останавливаться. Фарида уже устала удивляться, пугаться и ещё как-либо реагировать на происходящее — за последние четыре с половиной секунды она испытала больше больше эмоциональных потрясений, чем иной раз испытывала лет за пять, а потому за происходящим дальше наблюдала уже даже не с отстраненным равнодушием, а скорее со смиренным принятием того, что многие казавшиеся ей незыблимыми истины одна за другой сгорают в неистовом пламени чародея из древнейшего боярского Рода. И что самое обидное — к чему-то такому от заточенного внизу в огромном каменном узилище она ещё хоть как-то была готова, реинкарнатор, как никак… Но её, черт возьми, до мокрых трусиков пугал сейчас совсем не тот, мать их обоих за ногу, Шуйский!
Из барьера ударило полупрозрачное, тонкое, словно шило, острие магической энергии. Федор решил не изменять своему стилю боя и принял на нагрудную пластину этот магический удар, шагнув вперед с занесенным для колющего удара клинком.
И оказался отброшен, отшвырнут назад, ибо недооценил угрозу от демонического удара. Готовивший с самого начала этого нелепого, странного боя свой удар демон показал, что недооценивать порождений Инферно чревато весьма неприятными последствиями — незримое шило пробило грудь Мага Заклятий навылет, пронзив ослабленные предыдущими ударами доспехи насквозь и едва не опрокинув боевого мага.
Будь в этом бешеном бою привычный интервал между пропущенными атаками, составляющий хотя бы пять-семь секунд между каждой и магические доспехи боярина, уже неоднократно наглядно продемонстрировавшего, почему потомственное боярство до сих крепко держит в Империи свои позиции, скорее всего если и не выдержали бы подобное попадание, так по крайней мере свели бы на нет большую часть ущерба от демонических чар.
Ведь магическая броня высшего уровня помимо своей крепости, зачарованных на прочность и магическое сопротивление пластин металла, имело ещё и другой весьма значимые аспект — активное магическое сопротивление посредством магических барьеров, возникающих на металле изнутри и снаружи при вражеском ударе и кратно повышающих в моменте их прочность. Вот только даже самой идеальной броне после трёх-четырех подряд ударов магии и оружия, выходящих за рамки даже восьмого ранга, требовалось некоторое время на то, чтобы «остудить» магические структуры, по которым текла мана для активации чар. Требовалось заново перезагрузить практически только что использованные структуры, да банально зачерпнуть маны из накопителей… И все это броне Шуйского просто не позволил тот бешеный темп боя, который он взвинтил и навязал своим инфернальным противникам.
И тем не менее даже этот удар, который, несмотря на внешнюю безобидность — да Магам Заклятий можно головы отрубать или хоть всё тело уничтожить, пока ауре и энергетике не причинен критический ущерб они способны хоть всё тело отрастить, дай только время! — аура Шуйского оказалась чудовищно повреждена…