— В общем-то, я чего к вам подошел, юноша, — пожевав губами и что-то прикинув в уме, поднял он взгляд. — Содержание подобного судна — дело явно дорогое, и молодому Роду вроде вашего явно не по карману. Да и опять же достойного экипажа у вас явно не имеется… Потому предлагаю следующее — я передам вам лучший эсминец из тех пяти, что выставил в этот поход мой Род, и доплачу пять миллионов рублей золотом за ваш крейсер. Плюс можете рассчитывать на моё личное покровительство и благодарность, как и на поддержку моего Рода. Не хочу хвастать, но я Второй Старейшина Редькиных, а это, сами понимаете…
С каждым его словом я ощущал, как старик буквально околдовывает меня — причем безо всяких чар и хитроумных заклятий, но от того не менее эффективно. Ну посудите сами — с каждым новом словом Архимага мои глаза распахивались всё шире и шире, под конец его монолога даже начав чуть вылезать из орбит. Рот слегка распахнулся, брови грозились слиться с шевелюрой, а кровь приливала к лицу — и при всём при этом я никак не мог взять свою мимику под контроль. Настолько, что даже действие эликсира, даровавшего хладнокровие, было не в силах защитить меня от этого эффекта.
Слабый запах ладана с нотками незнакомого растения на миг отвлек меня, но лишь на миг — ибо старик продолжил говорить.
— Ну подумай сам, юноша — какой толк от такого славного судна в руках дилетантов? На тяжелом крейсере положено летать Архимагу! Такому, как мне — со специализацией в магии воздуха, с сорока шестью годами военного опыта в воздушном флоте Империи! Я даже командовал прежде крейсером, до выхода на пенсию… И бонусом ко всему прочему я готов взять над тобой шефство и лично обучать тебя искусству ведения войны в воздухе, командования судном и чарам Воздуха! Ты, конечно, весьма талантливый юноша — ранг Младшего Магистра в твои годы это выдающееся достижение, но учитывая отсутствие поддержки твоего прежнего Рода тебе явно будет полезно обзавестись достойным твоего таланта учителем, верно?
Перед тем, как войти в помещение, я сознательно уменьшил свою ауру, что бы не выглядеть на полную мощь — не знаю зачем, скорее интуитивно, чем сознательно. И теперь этот надутый индюк ещё и осмеливался говорить со мной в снисходительном тоне! Да в какой заднице Империи он находился до того, что даже не в курсе, что из себя представляет мой Род и я лично⁈ Хотя, справедливости ради — откуда китежградцу это знать, особенно если он не интересуется слухами да сплетнями…
Надо сказать, под конец я уже не выдержал и шагнул вперёд, опустив голову и сжав кулаки. Использовать магию я не собирался… Но вот двинуть по зубам слишком много о себе возомнившему пню хотелось изрядно! И лишь почти повисший на моих плечах Смолов остановил меня, яростно зашипев на ухо:
— Господин, успокойся! Не здесь и не сейчас!
— Ты что, юноша, всерьёз на меня с кулаками накинуться решил? — искренне удивился Архимаг и обвёл взглядом пристально наблюдающих за нами притихших аристократов. — Нет, ну вы видели, люди добрые? Что за молодежь пошла! Мало тебя пороли, барчук, раз уж
— Не ваше дело, Редькин, сколько меня пороли, — оборвал я его, успокаиваясь. — Шел бы вы Снежному Бобру глубоко в жопу со своими предложениями, старый хрен! Эсминец и пять миллионов за тяжелый крейсер, вы только послушайте этого охреневшего недоумка! А чего сразу не бесплатно отдать⁈ Да и ученичество…
Моё лицо аж скривилось в искреннем, не наигранном презрении:
— Чему ты меня научить-то способен, бездарность? Пускать ветра из штанов так, что бы окружающие не слышали? Недоучка, там, где ты учился, я…
Воздух вскипел, скручиваясь в тугую воздушную плеть, что рванула вперед — вот только с кем ты удумал тягаться в тонкости и мастерстве контроля стихии и энергии, наглый идиот? К тому же как минимум в четверо младше меня…
Моя ладонь метнулась вперед, смыкаясь на воздушном потоке — и бесплотный, казалось бы, воздух, что должен был играючи отсечь мне кисть, обрел материальность. Мана щедрым потоком хлынула во вражеские чары, моя аура внезапно раскрылась на полную мощь, сталкиваясь с аурой Архимага — и от стычки двух насыщенных и мощных энергетик во все стороны посыпались незримые искры. Волны энергии хлынули в стороны, опрокидывая мебель — и к изумлению присутствующих я не отступил. Доспех, уже привычной тяжестью лежащий на плечах, даровал мне немало преимуществ… Пусть в полноценном бою я не факт, что сумел бы одолеть этого противника, но уж в короткой стычке я сумел устоять, не отступившись.
Токая струйка крови побежала по ладони — всё же чары сплетал маг седьмого ранга, и совсем уж чисто перехватить контроль над ними было невозможно, однако даже так на глазах у изумлённой публики я взмахнул белёсым воздушным хлыстом — моя взяла!
Это была пощечина, насмешка и вызов — перехватить вот так заклинание, будто мой оппонент был сопливым новичком, а не опытным чародеем… Впрочем, Воздух — самая близкая мне стихия, ибо из неё и происходят Молнии. Я играл на своём поле…
— Прекратить, — раздался негромкий, но полный внутренней силы голос от входа в зал, и мои чары сами собой развеялись. — Приберегите свой пыл для врагов, господа! А пока попрошу всех взять себя в руки и приготовиться к совету. Или мне принять меры самолично?
— Не стоит, святой отец, — первым опомнился я, глядя на своего родича и по совместительству Мага Заклятий. — Рад вас видеть, господин командующий…
— И я рад, мальчик, — кивнул суровый чародей, под чьим взглядом Редькин, в отличие от меня, отвёл глаза будто нашкодивший ребенок. — А теперь попрошу всех приготовиться слушать и запоминать. Надеюсь на вашу сознательность, дети мои — от нас с вами зависят жизни миллионов подданых Его Величества Николая Третьего и всего Дальнего Востока. И я очень надеюсь, что мы не посрамим чести русского оружия!
Простите за долгий перерыв, друзья мои — проклятые зубы и обдумывание сюжета отняли времени и сил больше, чем я планировал. Но я вновь в строю и снова буду писать каждый день! Следующая глава — в полночь! С уважением — Ваш Автор!
С праздником, дорогие мои дамы! Счастья, любви, здоровья и успехов в личной жизни!
Глава 7
На чародее была чёрная ряса с металлическими накладками. Вышитая тонким металлом, с деревянным крестом на груди она явственно распространяла ауру сильного артефакта… Впрочем, это были явно не единственные магические предметы при могущественном волшебнике. Одна булава, с многочисленными вмятинами и сколами от частого использования по прямому назначению, чего стоила — несмотря на всю свою неказистость, от орудия расходилась тонкая аура сил нездешних… Пожалуй, этим предметом сумел бы воспользоваться лишь истовый верующий, в руках всех иных она была бы обычной деревянной дубиной. И это в лучшем случае — какого-нибудь грешника сей предмет мог и вовсе спалить к чертовой матери. Не люблю завязанные на религию артефакты за их непредсказуемость… но и отрицать их порой потрясающую эффективность в руках правильного чародея тоже не могу.
Пришел мой родич не один. За суровым церковником шагала целая делегация из разношерстых монахов — от здоровенных плечистых детин в отличных доспехах до черноризных субтильных служителей Русской Православной Церкви. Причем последние, не блистая особой личной магической мощью, тем не менее казались куда опаснее многих присутствующих аристократов, несмотря на разницу в чародейских рангах… Странное ощущение, когда при взгляде на обычного, вроде бы, Адепта ты ощущаешь угрозы больше, чем от вида Младшего Магистра. И тем не менее своему чутью в подобных делах я доверял целиком и полностью…
— Чернецы, — прошипел, будто сплюнул Смолов. — Этих-то какой ветер принес?
В голосе моего вассала сквозила неприкрытая неприязнь, и я удивленно оглянулся на него — раньше за ним ни разу не замечалось каких-либо предубеждений в адрес как церковников, так и кого бы то ни было в целом. Интересно даже, где они ему на мозоль умудрились больную наступить, что даже кардинальное разрушение и перестройка его личности не сумели вытравить из него эту неприязнь?
Услышал Петра не только я — один из проходящих монахов резко повернул голову и остановился, глядя на моего вассала. Ледяной, немигающий взор, в котором явственно ощущались сильная воля и немалый интеллект… И всё это — помноженное и замешанное на фанатической верности. Видел я уже подобные взгляды… Когда царь Пётр приводил к покорности Церковь, после победы на Нежатиной Ниве, люди с такими глазами попортили нам немало крови. Бестрепетно шагавшие навстречу выстрелам пушек и раскатам боевых заклятий, не оказывая сопротивления, умирая за пустяковый в моих глазах вопрос подчинения Императору… Невольно по спине пробежали мурашки, когда я вспомнил, на что способны люди с таким огнём в глазах.
— Ты чем-то недоволен, сын мой? — мягко поинтересовался монах, отделившись от остальной процессии. — В твоем голосе я чувствую неприязнь к Матери-Церкви и её верным слугам. Не желаешь ли объяснить её причины?
Честно говоря, я думал что мой родич одёрнет монашка, но тот вместе с прочей своей свитой, в которой помимо церковников было ещё и не сколько магов в военной форме Имперской Армии, просто проследовал в противоположный конец зала. Плечистые молодцы заняли позиции у дверей, монашки и офицеры флота встали за спиной Мага Заклятий — и все присутствующие уставились на сцепившихся взглядами Петра Смолова и неизвестного монашка. Редькин, до того стоявший рядом, начал тихо-тихо, почти бочком отходить подальше от центра возможного скандала… Тоже мне, Архимаг — ни капли гордости и самоуважения. Странное поведение для того, чей Род поколениями держит Фронтир в соседней с нами губернии.
— Не желаю, чернец, — скрипнул зубами Старший Магистр. — Но разве тебя подобный ответ остановит, особенно когда за тобой сила, святой отец?
— Я — Адепт, ты же, почтеннейший, Старший Магистр, — развел руками, улыбаясь одними губами, монах. — О какой силе на моей стороне ты говоришь, сын мой? И разве ж мы с тобой не творим одно дело, сражаясь с врагами веры и отчизны? Так откуда в тебе столько неприязни, сын мой? Возможно, я или церковь тебя чем-то обидела? Не держи гнев в себе, не неси в себе горькую отраву обиды…