Я резко вильнул вправо, и энергетическая волна метрового диаметра прошла рядом. Чтоб я так стрелял! Еще одна техника пролетела над головой и с грохотом обрушила часть потолка в дальнем углу зала.
Ударом ноги выбил пистолет, выхватил свои и принялся разряжать одиночными в упор, стреляя с каждой руки по очереди. Гильзы летели на пол, создавая причудливую предсмертную мелодию для противника. Когда оба «глока» разрядились, я бросил их в киллера.
Он мгновенно выхватил вторую «беретту» и хотел повторить фокус, но не учел, что у меня совсем иной стиль. Я закрыл дуло ладонью, окутанной в табур, парень не успел остановить мысленный импульс и выстрелил. Башка его дернулась от прилетевшей в лоб затворной рамы.
Я принялся обсыпать его ударами. Джеб. Крос. Хук. Комбо по корпусу. Апперкот. Боковой. Подсечка.
Оппонент упал на пол, ударившись затылком. Кулак впечатался в лицо и не встретил сопротивления щита. Надо же! Я думал, понадобится больше ударов. Не привык еще к парной работе с пистолетами и учеником.
Костяшки влетели в кадык, и я потерял интерес к захрипевшему противнику. Побежал помогать Безымянышу, на бегу подхватив пистолеты и перезарядив их, убрал в кобуру.
Разрушения уже были сильными. Повсюду валялись камни и осыпи со стен. Как бы нас тут нахрен не завалило. Подопечный не форсировал события. Попросту укрывался щитами, изредка контратакуя.
Снежный табурщик начинал психовать, в то время как Соловей еще даже суть своей стихии не проявил, также вяло укрывался, не атакуя в ответ.
Снежная пробка вылетела. В проходе показался возрастной полноватый островитянин. Он окутал огненными плетьми снеговика и швырнул его в потолок, после чего впечатал в пол и стену, а затем врубил жар наполную. Нам пришлось отбежать в сторону, полыхало как в доменной печи.
Техника третьего ранга, но жарит будто золотая. Несколько минут прошло, прежде чем раздался душераздирающий крик. Кореец подбежал к нам и представился.
— Клан Чон.
— Наблюдатель? — коротко спросил я. Мужик кивнул.
— Подмога уже близко.
Ага, как же. Пока приедут, пока добегут.
Соловей убрал стихийные щиты, напоминающие веера, и оглядел всех троих.
— Неплохо для импровизации. Но с разведкой у вас беда. Если бы вы знали, кто я, не сунулись.
— Пашок, ты нормальный мужик, че за бравада? — удивился я. — Сдавайся, нахер, Нас трое, ты один. Какие шансы, сам подумай.
— Я не Пашок. Пашок давно мертв. Я Богданов Павел Олегович. Легенда клана Синициных!
Я вспомнил заголовки старых газет. Синициных уничтожили десять лет назад. Слишком зарвались. Попутали берега, по-простому говоря. А причиной их падения стал уникум. Мальчишка с биоматериальными техниками. Его боялись, думая, что он некромант, а по факту сломавшийся целитель. Сбой магической программы.
И вот, оказывается, последний из Синициных, причина их падения, нашел приют в маленьком клане. До жути прозаично.
Лицо мужчины словно оплыло, а затем черты стали совсем иными. Так вот что значит «Пашок давно мертв». Он тупо отжал чужую жизнь. Мозг от такого чуть не взорвался.
А он воспользовался нашим замешательством. Словно огромные нервы вылетели из ладоней Соловья. Одновременно с этим по полу разлилась мерзкая биомасса, из которой потянулись десятки длинных рук без кожи, что поползли как змеи, а сам уник в это время кастовал нечто поистине пугающее.
Я обрубил саблей нервы и срезал руки. Кореец попросту испепелял плотские техники. У Безымяныша в воздушной стихии не было умений ближнего боя, а потому он тупо укрылся щитом, который закручивал всё в фарш.
Если бы Павел был героем фильма, то непременно выкрикнул бы «Я стал куда могущественнее!». Но в жизни он просто молча спустил с похожих на пуповины поводков жутких големов, напоминающих людей без эпителия.
Твою та мать!
Творящееся начинало напоминать какой-то кроссовер «Резидент Эвил», «Сайлент Хилл» и «Очень странных дел».
Из биомассы ударяли все новые и новые щупальца. Я вертелся волчком, уходя от этих хваталок и обрубая их. Казалось, уже по уши в крови. Соловей словно только разогревался. Все выходы он залепил толстой кожей.
Ученик пока справлялся, но уже был прижат к стене. Он раз за разом сносил, сдувал биоматериальные техники, но липкая красная дрянь снова восстанавливалась. И как с таким бороться?
Разведчик Чон начал выдыхаться. Поджигательные техники не жрут много энергии, но вот испепеляющие — другое дело. Почувствовав слабину, Соловей взмахом ладони отделил зал прозрачной кожной пленкой. А затем ударил с двух рук.
С треском и чавканьем плоть хлынула сплошным потоком, разрослась до полутораметрового диаметра и влетела в корейца. Представитель клана Чон весь окутался в сплошной шар огня. Огромный щуп из живой материи шипел, сгорал, но все продолжал наваливаться.
Я тем временем взял пистолет в левую и саблю в правую. Мне надоело прыгать. Да и места было все меньше. Уже весь пол зарос этой дрянью, и наступать туда совершенно не хотелось.
Голем протянул руки в мою сторону, но я махнул клинком, отсекая хваталки. Тварь ощерила пасть, вытянув шею. Я дважды выстрелил. Но мозгов, похоже, не было, а потому монстр лишь мотнул головой. Я ударил сверху вниз, разрубая чудовище.
Повернулся на крик. Воин рода Чон больше не смог держать щит. Щупальце схватило его, облепило и попросту втянуло в себя. Павел, похоже, ни капли не устал. Он развел ладони в стороны и с новой силой бросил их вперед.
Подчиняясь воле господина, ужасающая шевелящаяся плоть ринулась в сторону Безымяныша. Он рассек её воздушными серпами, но она тут же собралась заново, вбирая в себя биомассу с пола и пожрав несколько тел киллеров.
Вот дерьмо! От нас же даже следов не останется, если проиграем. Пустая пещера и никаких улик. Никто не узнает, как мы погибли, достойно ли бились.
Подопечный пустил горизонтальный торнадо, что фаршем по стенам раскидал технику. Но масса стекла по полу и с новой силой ринулась на парня. Он бросил в мою сторону вопросительный взгляд, и, поймав кивок, попросту расслабился.
Соловей не успел понять, что происходит. Щуп из переплетенных мышц и нервов схватил ученика, и тот вдарил со всей силы громовержца. Электрический импульс дошел до хозяина, и Пашка́ отбросило.
Безволосый, обугленный и дымящийся, он кое-как поднялся на локтях. Я побежал к нему, на ходу стреляя. Но несколько мясных щитов закрутились в воздухе, поглощая пули. Одну я оставил, и, подскочив, рубанул саблей, рассекая диск из плоти. Вскинул руку и утопил спусковой крючок.
Грянул выстрел, и Соловей уткнулся лицом в каменный пол.
— Фух. Охренеть. Кому расскажи, не поверят, — обернулся я к воспитаннику. Но он не был расслаблен, а напрягся сильнее обычного. Что за хрень?
Инстинктивно я ушел в сторону. Мимо просвистело несколько сгустков гадости. Я развернулся, и от увиденного волосы встали дыбом на руках. Соловей с дыркой во лбу и вытекающими через отверстие в затылке мозгами стоял вполоборота с безумной ухмылкой на устах.
— Адовы бездны! Что ты такое? — ошалело прошептал я, выхватывая второй пистолет.
Пули выбивали куски плоти и костей, превращая лицо во взбитый ягодный пирог, а противник все шел на меня. Я взмахнул саблей уже в каком-то отупляющем отчаянии, но противник попросту растекся и движущейся волной биомассы ринулся в сторону Безымяныша.
— Уходи! — заорал я. Но где же наш доблестный самурай оставит господина. Подобрал на свою голову!
Павел воплотился перед самым учеником уже в замахе. Кулак влетел в скулу подопечного. Раздалась электрическая вспышка, и рука опала пеплом, на её месте тут же начала расти новая.
Безымяныш создал перунов меч и принялся шинковать противника, изрубив его в кашу, он пыхтел как после пяти раундов бокса. Волосы прилипли ко лбу. Шрамы покраснели. Он разрядил еще несколько молний в массу плоти на полу.
— Кажется, сдох, — с сомнением сказал он, глядя на меня.
И в этот миг из жидкости ударили сотни вытянутых пальцев, венчанных острым костяным когтем. Они принялись осыпать парня. Я ринулся на помощь, но тут и там вспухали тянущиеся сгустки, которые приходилось разрубать.
Щит Безымяныша дрожал под сотнями ударов. По всем законам он должен был уже упасть, но как-то держался. А потом я почувствовал выброс силы. Предсмертная техника, которую обычно не способны освоить люди ниже первого ранга. «Энергоканалы в труху», — с грустью подумал я: «Лишь бы выжил».
Я окутался самым толстым за всю жизнь табурным щитом и зажмурил глаза. В пещере шарахнула такая вспышка, что попросту сожгла все. Статическое поле еще несколько раз ударило по пленке, а потом защита слетела, после чего очередной выброс энергии пришелся прямо в грудь.
Мотор, и без того работавший на пределе, пропустил удар. В глазах уже помутнело. Под потолком висели электрические светлячки, освещая усыпанную пеплом пещеру.
В углу в зале валялся Безымяныш, и не ясно, живой или нет.
Я сделал несколько шагов в его сторону. Ноги плохо слушались. Частицы пыли мешали смотреть и дышать. Вдруг груда пепла впереди зашевелилась. Павел поднялся, огляделся и покивал.
— А вы охренеть какие сильные ребята.
— Ты тоже не слабак, — рефлекторно ответил я.
— И все из-за одной девчонки. Стоила она того? Сколько тебе хотя бы заплатили?
— Ты идиот! — прорычал я. — Она моя слуга. Мы связаны кровью.
— Чего?
Мыслей никаких не было. Идей тоже. У него же ограниченный запас энергии. Буду бить, пока один из нас не выдохнется.
Воспользовавшись замешательством, я шагнул вперед и приземлил смачный боковой. Тут же вставил колено. Двойка. Табурные когти в сердце. Я провернул технику в ране и отступил.
— Тебя меня не убить, — проговорил с уверенностью Павел и ударил в ответ.
Это было неожиданно. Простой правый прямой посадил меня на задницу. Ну да, чего еще было ждать от соотечественника. Восходящий удар ногой опрокинул на спину, заставив плеваться кровью.