На верхней полке был медальон с отполированным до блеска осколком. Он повесил его на шею и дал нам почитать пояснительную записку.
Это все, что осталось, от «Говорившего с Ветром» — легендарного клинка нашего первопредка. Быть может, однажды тебе удастся собрать все осколки и воссоздать оружие.
Еще имелся небольшой конверт с наличностью. Маленький семейный альбом. Гроссбух. Родовая книга. Пачка писем от покойной матери.
Ученик взял их и засел в углу. Я его понимал. Сам недавно был в том же положении.
Я взял гроссбух и погрузился в изучение того, что тут раньше было. Оказывается, у Асакура когда-то имелось несколько ячеек. Эта самая последняя, остальные выгребли досуха и закрыли. Раньше здесь хранилось множество артефактов, золото в слитках и бриллианты. Но во время восстания на Хоккайдо всё вытащили подчистую. В конце имелась приписка на японском.
«Простите потомки, что оставляем вам лишь золотую пыль».
— Поэтично, — с горечью проговорила Джи-А.
Я бросил взгляд на парня. Он отвернулся к нам спиной и швыркал носом.
— А это интересно, — помощница вытащила папку. Она сплошь состояла из акций и депозитарных расписок. Часть из них была еще ветхого желтого оттенка. Да и печати стояли на некоторых старой тушью, сейчас уже такую жирную и маркую не используют.
Конечно, какой-то процент этих предприятий перестал существовать, но остальные все ещё функционируют. Пусть доли небольшие, но сам факт того, что какой-то капитал у парня имеется, радовал.
Я вышел и попросил сделать ксерокопию. Чтица крови кивнула, и уже через полчаса нам принесли дубликаты материалов. Отдадим Доджону с Мальтой, пусть изучают.
А вот эти два листочка, я, пожалуй, у парня выкуплю. Если он, конечно, согласится. Ему без разницы, а мне в грядущих переговорах ох как пригодятся.
Воспитанник ничего не взял кроме фотографии молодой мамы и медальона из лезвия меча.
Мы отправились на его историческую родину в Хоккайдо. Там нас встретили сразу, все благодаря Обата. Если бы не эта волшебная фамилия, даже бы на порог не пустили.
Старейшина главного рода на севере Японии — Таро Вотанабэ почему-то решил лично с нами пообщаться.
И вот это уже было плохо. Ибо к разговору с седым драконом надо готовиться тщательно. Я думал, максимум с секретарем все перетрем. Видимо, скучно деду. Ему уже под сотню лет.
Конечно, я не мог упустить такой возможности подучить Безымяныша и взял его с собой на переговоры.
— Вотанабэ-сама, — поклонился я входя.
Старик оказался сухой, но не скрюченный. Не знаю, намеренно ли, но пиджак был чуть великоват в плечах, из-за чего создавался образ маленького человека за большим столом.
— Господин Ен, — безэмоционально поприветствовал Таро. Вот об этом я и говорю. Его же хер считаешь, там вся мимика задеревенела к лешему.
— Спасибо, что так быстро приняли.
Хозяин кабине…Хоккайдо кивнул.
— Повод вы подобрали интересный. А то мы тут всем островом гадаем, кто это дразнит Миуру Обата.
Ага. Подглядывают за старыми недругами, значит. Это очень хорошо. Упростит коммуникацию. Не придется доказывать, что я человек дела.
— Кстати, отличный японский. Вы здесь выросли?
— Нет, — улыбнулся я, будто бы и правда был польщен его лестью. — Моя будущая жена японка.
Старик то ли кашлянул, то ли сухо хохотнул. Не разберешь.
— Так что там с беглецами, — постучал он пальцем по столу.
— Через несколько месяцев я планирую начать войну с несколькими кланами. Обата есть в этом списке.
— И что же послужило причиной конфликта? — дежурно уточнил Вотанабэ.
— Они попытались убить мою помощницу. Красная Четверка. Слышали?
— Что-то такое припоминаю. И что, из-за девчонки ты целый город на уши поставишь и уничтожишь род?
— Из-за Этой, — сделал паузу, выделяя слово. — Я и чего похлеще отчебучить могу. Мои люди неприкосновенны!
— Что ж, принимается, — скучающим тоном изрек он. — И зачем же ты ко мне приехал?
— Подумалось, что вам бы хотелось бросить горсть земли на могилу Обата. Я в любом случае их уничтожу, но не откажусь от любой помощи. Необязательно существенной. Символической тоже будет достаточно. Это несколько ускорит процесс.
— И для чего же с кем-то делиться славой? Какой смысл нарезать пирог, если можешь съесть в одиночку? — Таро впервые глядел серьезно, хоть и немного подслеповато. Или просто изображал близорукость. Старые лисы!
— А я не жадный. Сегодня ты кому-то кусок, завтра тебе.
— Хм-м, — эта «м-м» у него выходила очень хриплой. — Или ты просто почему-то не хочешь казаться тем, кто может сожрать всё в одиночку. Это интересно.
— Вам совсем тут скучно, да? — позволил я себе легкую ухмылку, глава северной Японии хрипло закаркал.
— Так заметно?
Он не стал выговаривать, что я ловко соскочил с темы, снова посерьезнел.
— Деньги, люди, иные ресурсы? — сощурился старик.
— Без разницы. Но лучше, чтобы это было что-то символичное. Если люди, то с гербовыми нашивками острова или шевронами клана Вотанабэ, например.
— Ха, — хрипло выдохнул старик. — А это мне нравится. Да-а-а, — протянул он сипло. — Мало у кого есть это чувство драматичности, господин Ен. Ваше предложение мне по душе.
Фух. Акции даже в ход пускать не пришлось. Пусть ждут своего часа и послужат истинному владельцу, когда он вернется забирать свое по праву.
— Это всё?
— Нет. Еще одна маленькая просьба. Невежливо будет не позвать на похороны всех, кому интересно данное мероприятие.
Тут старик нахмурился. Недовольно поджал губы.
— Неприятно. Но ты прав. Я сам сообщу кому надо.
— При всем уважении, Вотанабэ-сама, для вас это один звонок, для меня возможность увидеться и выстроить связи с тем, к кому иным способом не пробиться.
— Хм-м-м, — старик громком думал, и так протяжно, что это походило на рык. — Хм-м-м-м.
Не хватает ему чего-то. Неужели акции все же уйдут.
— В живых кто-то должен остаться, — постановил он и поднял на меня взгляд.
— Вассалитет⁈ — распахнул я глаза, на лицо наплыли удивление и ухмылка во весь рот.
Пенек старый! Отрыжка времени! Да пошел ты нахер! За один звонок ты такое не заслужил. Он задумал вернуть Обата на остров в виде домашней зверушки. Кастрированный, дрессированный Обата, вот уж действительно отличный подарок императору. Какая изощренная месть.
— Боюсь, не могу гарантировать выживание кого-либо из основной ветви. Одного наследника я уже убил. Второй, вероятно, погибнет в первые дни. Изаму отдаст душу печали, как только клан увянет, и сгорит в переживаниях за считаные недели. А Миура… Вы слышали про Миуру. Его не сломать. Его можно только убрать.
— Да. Слава Миуры шагает сквозь океан. Мне даже интересно, как ты с ним будешь справляться.
— Ну, — я неопределенно пожал плечами. — У всех свои хитрости.
— Ладно. Пойдет и кто-то из второстепенной ветки. Лишь бы в нем хоть капля крови Обата была.
— Это можно. Я постараюсь.
— Братец! — крикнул на первом этаже Сунбок Мае.
«О нет!», — подумал Миджун. Этот тон он знал отлично. Опять что-то выдумал, а разбираться ему.
— Ты где?
Миджун какое-то время раздумывал выпрыгнуть с окна второго этажа, но потом понял, что это как-то по-детски.
— Здесь я, — нехотя отозвался он.
— Я такое узнал! — ворвался в комнату младший. — Безымяныш бездарный!
— Что за чушь, — фыркнул Миджун.
— Говорю тебе. Я давно стал подозревать. Он какой-то спокойный стал. Все говорили о заварушке в пещерах. Он там со своим учителем вроде как группу лазутчиков уничтожил.
— Я слышал. Но это же бред. Два на восьмерых. Я думал так, раз на раз с кем-то сцепились, а остальное слухи.
— Может-быть. Дезинформация на чем-то в любом случае основана, — тараторил Сунбок. — Я это к чему вообще. Он потом в больнице лежал, в школу не ходил. А затем вернулся очень спокойный.
— Ну а чего ему бушевать? Он свою позицию обозначил. Общественность до сентября её приняла. А там, глядишь, кто в себя поверит, какие-то подставы подготовит, веселое будет начало года.
— Я тебе говорю, это всё туфта. Он дар потерял.
— Да с чего ты это взял? — спросил Миджун.
— А с того, что я за ним внимательно слежу. Вспомни, как он раньше, чуть что — глаза голубым светятся, искры трещат, ветер от него по кругу. А потом я видел, как он шел с задохликом Йео. На улице был сильный ветер, и он все листы у этих двух по двору раскидал. Они их собирали и бегали за ними. Будь у тебя ветряной табур, ты бы как поступил в такой ситуации? Скакал бы как кот за бабочкой?
— Ну может у него проблема только со стихией ветра, — пожал плечами Миджун. — У полимагов всё сложно, ты же знаешь.
— Мунбёль помнишь?
— Конечно.
Историю девчонки знали все на острове. Отец простой электрик. Дважды его било током от щитка и один раз молнией. Мунбёль родилась одаренной. Конечно же с электрической специализацией.
Дар в первом поколении часто очень слаб, вот и у нее едва-едва прорезался, была единичкой по шкале Попова. Да, была… К тому же техникам ей обучиться негде, но интуитивно она отлично владеет табуром. Единение со стихией на высшем уровне.
Её считают немного того… своеобразной, мягко говоря, и небезосновательно. Девчонка ловит молнии. При каждой непогоде она взбирается на крышу или лезет на гору и ждет, пока небеса откликнутся на её желание.
Вселенная, Зевс, а может, Ёндын — повелительница ветра, сама Сольмундэ, или иной бог иногда отвечают на её молитвы, и грозовые облака дарят ей свой гнев легко и без сожаления. Электрическое лезвие рассекает небосклон и устремляется прямиком к хрупкой девичьей фигурке в промокшей насквозь футболке.
Миджун потряс головой, прогоняя образ прилипшей полупрозрачной ткани к её телу.
После каждого удара молнией сила девушки растет. Всего на одну единицу, но сам факт. Она уникум. Её даже обследовали в университете, но никаких аномалий не обнаружили. Тем не менее она с однёрки уже скоро достигнет верхнего порога пятого ранга.