Огромный соляной столб опустился на очередной шагач, вдавливая его в землю.
Я встретился взглядом со стариком. И не узнал его. Он выглядел старше лет на двадцать, чем виделся мне в прошлый раз. При этом двигался как боец в самом рассвете сил.
Он пришел мстить.
Глава 14
Я никогда не сталкивался с мощью старых табурщиков вот так. Видел, как сдерживаются мастера в школе и будучи зрителем на дуэлях. Но когда видишь воочию, это совсем иное.
Площадь покрытия, сила, скорость. Феноменально! Это пугало. Видя подобное, впервые захотелось дожить до старости.
Россыпи огромных кристаллов расцветали повсюду, заставляя нас отступать. Бойцы вырывались из странной техники. Щиты четвертого и пятого ранга гудели от натуги.
Я ринулся вперед, закрывая собой Шестую. Девчонка рубила мечем кристаллы, которые с хрустом ломались, но вот её зажало, сдавило. Раздался сдержанный стон.
Световым лучом я снес растущие соляные сталагмиты. Шестая с шумом вздохнула, держась за грудь и упав на одно колено. Тут же с небес рухнуло матово белое копье, спасая, я дернул девчонку за хвост, выбившийся из-за шлема в пылу схватки. Она взвизгнула, отползая. Крикнула испуганное «спасибо» и побежала дальше.
Петька Долматов лихо по казачьи с двумя саблями одной настоящей, окутанной табуром, второй полностью состоящей из энергии отбивался от вражеских техник, прикрывая отступление наших.
Хорошо, что Изаму не лупил точечно. А то бы щелкал доспехи низкоранговых как орешки.
Но вот огромный столб в влетел в Петьку. И тот покатился кубарем, по целому полю острых соляных кристаллов. Вскочил, с содранными руками, скинул шлем с потрескавшимся лобовым стеклом. Я послал луч, рассекая летящий в казака белый шар. Далматов рассек по инерции долетевшие осколки и, прихрамывая, бросился прочь.
Он пробежал мимо, и я заметил, как соляная пыль тает от контакта с кровью, и как боец кривиться, оттого, что ядреная субстанция лезет в раны.
По доспеху прилетело два осколка и пару пуль. Стоять нельзя. Я двинулся и увидел, как десяток ржавых мечей влетают в барьер Лехи Большого. Мужик роняет разом потяжелевший стихийный щит и спешно создает новый. Спиной упирается в неожиданно возникшую сзади преграду — железную крестовину.
Я подскочил, разрубил препятствие световым мечом. Но за это время в его доспех прилетело сразу от трех японских стрелков и все это время врезались железные снаряды Суда Рю. Очередной меч прошил и стихийный щит и личный, а следом и штурмовую броню.
Боец хекнул, подсев. А я по-борцовски схватил его за руку и взвалил на плечи. Отбежал шагов двадцать, сбросил на руки лекарю.
— Суда Рю! — крикнул ошалело. — В этот раз ты не уйдешь!
И тут же как молот Тора влетело в мою защиту огромное орудие, разбив песчаный блок и заставив надсадно выдохнуть, после удара по ребрам.
— Я возьму на себя деда, — кричит Безымяныш.
Секунду переглядываемся, но он выдерживает мой взгляд. Приходиться кивнуть.
— Давай.
Из леса выходит еще несколько человек.
— Личная охрана Изаму, — говорит Джи-А.
— Неждана, Джи-А, они на вас.
Обе кивнули.
Вот и началось аниме!
В прошлый раз я был недостаточно быстр, но сейчас все свершится по-другому.
Я начал понимать природу моих ускорений. Это всё свет. Он разрезает воздух, убирая его сопротивление. Он пропитывает меня каждой своей частицей. Излучение куда быстрее человека.
В лабиринте машин наши и Обата сталкиваются чуть ли не в рукопашную.
Я играючи отбиваю пока мелкие железные снаряды, что посылает Суда, но бьюсь не в полную силу, больше кошу глазом на Безымяныша.
Торнадо ученика разметало острые соляные осколки. И парень ударил по старику таким потоком молний, что у меня в ушах зазвенело, а отряд японцев в БШБ, просто встал. Электронная начинка брони сдохла от статической волны.
Дед оскалился.
— Бастард на славу получился! Даже жаль убивать.
На этих словах из-под земли ударил огромная соляная змея. Она переливалась на солнце тысячью граней.
«Как же красиво!» — успел подумать я прежде, чем многотонный монстр рухнул на воспитанника.
И тут мне стало не до разглядываний. Рю скомкал силой мысли автомобиль и метнул в меня. Импульс! Я полетел навстречу, рассекая железяку в воздухе. Зигзагом ушел от залпа железных дротиков и вышел на дистанцию удара мечом. Суда взметнулся вверх на стальном столбе, но я уже знал этот фокус. Бросил вспышку и срубил по диагонали.
Он не понял, что съезжает в сторону, а увидеть ничего не мог. Я впечатал ему в грудь сферу света, и укрылся стеной песка.
Я недовольно поморщился, понимая, что вложился сильнее, чем хотел. Энергия не бесконечна. Из техники вырвались бесконтрольные лучи, разрезая машины и японца в БШБ, что пытался выбраться.
А следом грянул взрыв. От ударной волны песчаная преграда обернулась неровной оплавленной стеной, я тут же превратил её в рой острых осколков и направил в выползающего из груды ржавых дисков противника.
Железо разом взметнулось, прикрывая табурщика. Обатовец принял несколько стеклящек на доспех, а потом начал швырять в меня дисками.
Уклон. Перекат. Прыжок. Разрубить мечом.
Мне надоело бегать. Я стрельнул лазерами из глаз, начав сшибать их как тарелки в тире. И тогда противник метнул всю груду. Они понеслись на меня как рой жирных ржавых пчел.
И я рискнул!
Интуит я или погулять вышел?
На пути следования соткалось кольцо. Я пустил в него один единственный луч, который принялся отражаться от внутренних поверхностей, создав сетку. Куча железных болванок пролетела через него и рухнула вниз нашинкованная будто яблоко.
И ведь попробую повторить, хрен получится.
Обатовец понял, что свои техники у него быстрее. И переключился на старый стиль, лишь изредка между умениями подхватывая гнилой остов машины и швыряя в меня.
Фоном мне сыпался шум боя. Я лишь мельком успевал бросать взгляды по сторонам и никак не мог помочь своим людям.
— Серебряный минус! — звучит голос Нежданны.
— Бойцы у крана, врассыпную, — кричит Джи-А и местность там накрывает метеоритный дождь совместной бомбардировки Виктора Палыча и Джи-А.
— Я пустой! — докладывает пилот Француз, цепляет япошку в БШБ как живой щит в левую и две бронедвери в правую, отступая под залпами вражеских техник. Файрболы вреда не наносят. Ледяные стрелы, заставляют лишь морщится от треска, с которым они разлетаются об броню, а вот от земляных шаров машина каждый раз вздрагивает всем корпусом и немного теряет баланс.
— Доспех трещит! — орет Леха Малый, и тут его вбивает в землю черная длань угольной техники.
— Вытаскиваю Лёху, — кричит Шестая.
Я бросаю взгляд. Её крохотная фигура хватает за шкирку мужика без создания. Она выставляет руку, расширяя личный доспех на двоих.
«Да ну нахер!» — проносится в голове мысль.
Не все бриллиантового уровня мастера так умеют. И тут простая девчонка в отчаянном порыве берет и накрывает товарища.
Антрацитовые дротики влетают один за другим, будто их посылает целое племя туземцев. Стихийные щиты сыплются, а следом слетает личный. Техники врезаются в броню, что-то соскальзывает или застревает в пластинах, другие вязнут в теле.
— Ранена, — хрипит в эфир Шестая, но не бросает Лёху и доспех на нём держит.
Я больше не могу на этом фокусироваться. Сердце болит. Отрубаю эфир.
«Я вас всех гандонов здесь положу!» — понимаю это удивительно ясно. Либо сдохну, либо всех убью.
Суда Рю создаёт странные техники — шары метрового диаметра, от которых идёт цепь к капканам размером с машину, они щелкают стальными зубами разбегаются во все стороны.
Сколько же еще у тебя сюрпризов, упырёнок?
Капкан прыгнул на меня, раскрылась огромная ржавая пасть. Я оставил светящийся фантом и просто обошел преграду, разрубив цепь.
Капкан снес обманку и попрыгал дальше, зажевал декоративную проволочную статую, а следом кинулся за японцем.
Боец с крупнокалиберным пулеметом, принялся обстреливать тварь, но пули просто отлетали и оставляли дыры, не в силах разрушить необычную технику. Капкан перекусил бойца и замер.
Возле обатовца возникли поршневые пушки и в меня полетели ржавые ядра. Взрыхлили землю, давили ржавые машины, рушили целые башни, выстроенные из них.
Импульс. Импульс. Импульс!
Я ушел серией быстрых рывков. Рю зарядил пушки на очередной залп, но я взрезал их потоком дазеров.
Диски отбил мечом и, наконец, достиг противника. Плазменный кулак влетел в защиту, неся на себе энергию всего моего гнева. В момент контакта произошло что-то вроде взрыва, и Суда отбросило метров на двадцать.
Я метнул в него плазменный меч, который застрял в ржавом стихийном щите. Я шел вперед, прожигая защиту лазерами из глаз. Поток становился все шире, в какой-то момент глаза заболели, но я продолжал. И Рю дрогнул!
Его снесло еще шагов на пятнадцать, впечатав в корпус старого погрузчика.
Стрела крана, экскаваторный ковш и каток асфальтоукладчика ринулись на меня. Обатовец вскочил, опуская с небес железный молот.
Удар! Второй! Третий! И железная колотуха вбивает меня в землю. Доспех вздрагивает. Вибрации идут на пределе. Сознание плывет.
Я пытался проморгаться и увидел как три десятка машин взметнулись высь, разворачиваясь в полете. За ними выстроились ржавые копья, а над ними навис огромный кусок железный руды, закрывший солнце.
«Только не использовать гойле. Не гойле. Оно нужно на Изаму!» — подыхающей рыбиной билась в голове мысль.
И в тот миг, когда тройная стена атакующих техник уже должна была меня накрыть, я стал живой плазмой. Я и есть солнце. Я и есть свет!
Импульс!
Я прошил все преграды влетая в японца и хватая его за горло. Смертельная, как он думал, атака не удалась. Суда забился в руках не в силах вырваться или создать технику. Руки плавили его защиту, заставляя направлять туда всю энергию.
И в этот момент я отвел правую руку и чтобы было сил вогнал её в доспех. Я почувствовал, как его пленка трепещет по пальцами, пытался её прорвать будто очень плотный целлофан.