Когда хайп сойдет, в свет выйдет лента с Вэй Бэй. Хочется верить, что оба фильма станут культовыми.
— Когда приступаем к новому проекту? — спросил Битгарам, он выступал продюсером и, кажется, вошел во вкус. Именно это маска, наконец-то, начала оттенять заслуги предков.
— Еще не скоро, пока с этих фильмов лавры соберем. У меня на носу пара заварушек, так что сам понимаешь.
— Ага, — вздохнул он.
Фильм произвел на всех удивительный эффект, кажется, даже от Чанджи Мин я поймал задумчивый взгляд, впрочем, как только она передернула плечами, отгоняя наваждение, глаза заполнила привычный холод и презрение.
А вот лица Сан Саныча и Маслова меня удивили. Они были немного растерянные. Эта грань моей личности не укладывалась в их картине мире.
Оба офицера подошли поздравить меня, а Виктор Палыч задержался.
— Слушай, — как-то неуверенно начал он. — Раньше надо было, но как-то замотался со всеми этими вступлениями в род. Проблемы ребят решали. — Я дочь к нам на Муиндо перевожу. Давно с ней не виделся. Ты возьмёшь её в род, прицепом со мной.
Многоопытный вояка всерьез волновался.
— Какие проблемы, Палыч, — ободряюще улыбнулся я. — Но у меня к тебе встречное предложение.
Собеседник напрягся.
— Вечером зайди обсудим. Не публичный разговор.
Он кивнул.
Я ожидал приглашения на беседу от совета или Минхе, но его не последовало, и я отправился домой.
У кабинета меня уже ждал Маслов. Мы зашли. Хотелось чаю, и я не начинал разговор, пока Неждана не соорудила полный чайник крепкого дянь хуна. Я такого три больших кружки могу спокойно приговорить за раз.
— Смотри, Палыч, я тебе уже намёки кидал и так и эдак, но ты, блин, как подросток на первом свидании. Нихера не понимаешь. Говорю открыто. Нам скоро понадобятся все возможные ресурсы.
— И? — снова проявляя чудеса несообразительности уставился на меня он.
— Ты кто?
— Маслов Виктор Палыч.
— Вот. И? — вернул я ему жест.
— А! — всплеснул он руками от возмущения, что идея лежала на поверхности. — Ты хочешь, чтобы я вернулся в род и привел Масловых тебе под руку?
— Я не просто этого хочу. Это необходимо для выживания нашего маленького сообщества.
Несколько минут Маслов напряженно сопел.
— Ну я даже не знаю… — сказал он. — Надо возвращаться в Россию, тихо переговорить с доверенными людьми. Точнее, с теми, кто ими был очень давно. Как там сейчас дела даже не знаю. Специально этой темы не касался, чтобы душу не бередить. И так иногда накрывает знаешь ли.
— Знаю. Когда один остаешься и есть время подумать. Вот и закроешь гештальт. Я же справки навел. Масловы небольшой род. Проблем с нашими силами возникнуть не должно. Переговоришь тихо. Выдвинешь предложение о бескровном присоединении. Права у тебя все есть.
— Я от них отказался.
— Прям публично? С клятвой?
— Нет. Просто засвидетельствовал.
— То есть, возможно, и свидетелей уже в живых нет? Или если есть, знаешь, у людей память короткая. Мало ли ослышались, соврали. А может тебя вообще род на секретное задание отправил по сбору большой группы? — подмигнул я ему. — Вот ты его и выполнил, и теперь у тебя под началом двести бойцов основного состава. Плюс резерв, который натаскиваем. И их количество будет только увеличиваться. Сколько Масловы против нас продержаться, если всерьез решим с ними сцепиться?
— Ну… сейчас, когда внутриусобица давно позади и род снова крепко стоит на ногах. Я бы сказал, что одна короткая стычка. Часа два, может полдня. И потом еще ловить верхушку рода пару дней или недель.
— Вот это ты и объясни своим родичам. Либо вливания в быстро растущую богатую структуру, с новыми контрактами, увеличением прибыли и прочими плюшками, либо забвение, а род Масловых продолжится только с твоей ветви.
— Как-то это… — он тяжело вздохнул. — Не хотел я во всё это лезть, руки марать в крови тех, с кем рос.
— Анекдот хочешь?
— Давай.
— Приходят в школу яйца все в скорлупе разного цвета. Заканчивают, значит, школу, им клеят ленту «выпускник», и все дела. И вот проходит пять лет, и встреча выпускников. А нее приходит сова, крокодил, змея, дракон, петух и шарик для пинпонга. И ему говорят: «А ты вообще не изменился».
— Смешно. Не слышал такой раньше.
— А я его только что придумал. Ты смысл понял?
— Понял.
— Вот! — наставительно сказал я. — И тебе не надо будет никого убивать, максимум на дуэль вызовешь текущего главу рода и отмудохаешь его хорошенько.
— Я понял тебя. Сделаю, — сказал он, и направился на выход.
— Кстати, а у тебя дочери сколько лет, — окликнул я его, когда он уже был у дверей.
— Двадцать… — он на секунду замер, вспоминая точную цуфру. — Двадцать пять.
— Это хорошо, — задумчиво протянул я. — Зайди к Мальте и сообщи дословно: «Наследнице рода Масловых двадцать пять лет». Пусть запишет её.
— Куда?
— На листок.
— А конкретнее?
— В список.
— А зачем?
— На выдачу новогодних носков, блин, Палыч! — всплеснул я руками. — Ровняйсь, тащ начальник службы безопасности рода Чеджу! — скомандовал четко, но без внутреннего гнева, в последнее время вообще стал спокойным как удав, больше играл для самого Маслова.
Он рефлекторно вытянулся.
— Сми-и-ирно! Кру-у-у-гом! Выполнять задачу, шагом марш, — уже совсем спокойно добавил я и покачал головой. — Охренели, блин, — пробурчал себе под нос, точно зная, что Палыч услышит. Марку тоже держать надо.
А еще нужно хоть глянуть, чего там Мальта понаписала.
Повод был довольно дежурный, а потому совет решили провести в кабине главы, ограничившись артефактной свечкой от прослушки.
— Ну вот и началось, — задумчиво сказала Сарантуя Ананд.
— А ведь получается, когда он приносил сценарий, то прощупывал нас. Заигрывал с нашим мятежным духом. Воспользовался островной гордостью, — сказала Минхе.
— Этот фильм несомненно станет инструментом императорской пропаганды, когда начнется конфликт, — Ан Хи Ёнг.
— Мы можем сыграть на опережение, — выпалила Кёнхи Кан. — Запретим прокат фильма.
Все знали, что у нее с Еном отношения куда теплее, чем у всех остальных, и если уж, и она такое предлагает, то стоит прислушаться.
— Только вот он уже часть нашего сообщества, — почти сплюнула Чанджа Мин.
— Запретить прокат просто так не выйдет. А этим Доджоном может и вообще не выйдет. Боюсь, так мы всё только усугубим. Я поговорю с Еном, — сказала Минхе. — Изложу наши опасения, посмотрю на реакцию.
Все согласно кивнули.
— Ен, заедь, пожалуйста, если тебя не затруднит, конечно, — раздался в трубке донельзя вежливый голос Минхе.
Я удивился тону, но не самому факту.
— Через час буду, — отрапортовал я.
Всё еще у нас отношения какие-то непонятные. После её речи на вручении мне герба, я думал все терки закончились, но на званный ужин в честь этого события, она заглянула как бы мимоходом, и быстро ретировалась, фактически всей общественности заявив, что отношения у нас прохладно формальные. Вчера же после фильма мы достаточно тепло попрощались, и сейчас она снова очень вежлива.
Я взял с собой Джи-А и поехал. Последнее время везде с ней таскаюсь, будто надышаться ей пытаюсь перед долгой разлукой.
Вот и сейчас. Я посадил её за руль, чтобы сидеть вполоборота и любоваться помощницей.
Мы приехали на одну из плантаций рода Чон. Минхе была в рабочей одежде и прогуливалась между мандариновыми деревьями.
Я взглядом спросил у нее подходить одному или с Джи-А, и глава махнула, призывая обоих.
Я встал рядом с Минхе, а её дочь пристроилась сзади нас.
— Я хотела поговорить о твоём фильме, Ен, — сказала она. Видно было, что уставшая, и какая-то невыспавшаяся. — Совет вчера долго заседал по этому поводу.
— И к чему пришли?
— Мы хотим запретить его прокат. Опасаемся реакции императора.
— Госпожа Чон, как много фильмов вы смотрели за последние десять лет?
— Я… — она хотела выдать что-то возмущенное, но тут до нее дошел смысл вопроса. — Этот первый, — опуская плечи сказала она, предсказав и мои дальнейшие слова, а точнее, то, что крыть их нечем.
— А вы глава маленького острова. А теперь представьте, если бы вы были императрицей. Какова вероятность, что вы посмотрите фильм? В долях процента, пожалуйста.
— Что-то около одной тысячной процента, я полагаю, — обреченно кивнула она.
— Вот именно.
Она открыла была рот, но я успел первым.
— Да! Ему могут донести, но сколько всего вам говорили про меня, например, и что из этого правда? А теперь представьте, что таких как я у вас примерно сто тысяч, как чутко вы будете прислушиваться к сплетникам?
Молчание было мне ответом.
— Вот именно! — победно изрёк я.
— Если будут вопросы, скажете, что не смотрели и понятия не имели. Валите всё на меня. А уж я разберусь.
Она глянула на дочь и покивала.
Минус больших денег — многие отличные вещи теряют свою ценность. Завтрак в дорогом ресторане становится обыденностью, как и ощущения комфорта в частном самолёте. И только чистые сердцем и умеющие наслаждаться мгновениями будут радоваться. Пусть даже сложные вещи стали простыми, если умеешь черпать счастье в обычном, деньги тебя не испортят.
Вот и сейчас моё сердце пело, когда я увидел идущую в припрыжку с Доджоном за руку Мальту. Предложение было банально сделано в туристической подлодке рода Кан на дне океана. Это не стоило мне ничего, и, казалось бы, потому не имело ценность, но нет, близкие мне люди ценили это.
На пальце у Мальты поблескивал бриллиант. Не слишком большой, но довольно изящный.
Свадьбу сыграли на тридцать девятый день моей подготовки, потому что завтра меня уже не будет. Разумеется, на неё прилетели и Безымяныш и Вэй Бэй.
Причем парень зачем-то попросил у меня Дарину. И весь вечер и всё утро что-то делал, запершись с ней в одном из залов базы.