– Долго и счастливо, – огрызаюсь на ее жалость. Этого еще не хватало.
– Вик. – Она с силой сжимает мою руку. – Это очень важно…
Долго смотрим друг другу в глаза. Я понимаю, что она хочет услышать ответ на свой изначальный вопрос. И пришла сюда только ради этого. Но не уверена, что хочу сказать ей правду. Это может быть слишком опасным.
Наш немой диалог затягивается, а я все мечусь между своими сомнениями. Решаюсь. Прикрываю глаза, качаю головой вместо ответа и отворачиваюсь.
– Спасибо.
Трель телефонного звонка разносится по кухне. Марина отвечает.
– Чего? Ты что с ума сошел? – Ее голос дрожит от возмущения. – Сейчас буду. – Она поднимается на ноги. – Стой там, где стоишь, и не шевелись.
Сбрасывает звонок и хмурится.
– Что-то случилось? – участливо интересуюсь я.
– Да… – тянет неопределенно. – Мужа надо забрать.
Понимаю, что лукавит, но выпытывать правду нет никакого желания. Да и сил в общем-то не осталось.
– Ну хорошо, – слабо улыбаюсь я и целую ее в щеку на прощание. – Береги себя.
– До встречи, – крепко обнимает меня и торопливо идет к двери.
Провожаю ее и возвращаюсь на кухню. Ставлю остывший чайник и сажусь за стол. Что-то в нашей встрече меня настораживает, а что – никак не могу уловить.
– Как дела? – Павел появляется в дверном проеме и упирается плечом в косяк.
– Паршиво, – усмехаюсь я. – Нюся спит?
– Да, уснула, – садится на свободный стул. – Что случилось?
– Они все меня ненавидят, – тяжело вздыхаю я и роняю голову на руки. – Я не могу так больше.
– Ты чего расклеиваешься? – Он пытается поддержать меня, но это совершенно бесполезно. – Осталось максимум три недели, но думаю, все разрешится гораздо раньше.
– Откуда такая уверенность? – подозрительно прищуриваюсь, четко ощущая подвох.
– Интуиция, – по-доброму улыбается Паша.
– Знаешь, – решаюсь поделиться мыслями, – мне показалось, Марина что-то знает про Ивана.
– Что знает? – Паша сразу подбирается и становится совершенно серьезным.
– Не знаю… – выдыхаю и качаю головой, сама уже не понимая, что происходит вокруг. – Может, я просто схожу с ума…
– Ложись отдыхать, а мне нужно уйти ненадолго.
– Хорошо.
Ничего больше не спрашиваю, не хочу ничего знать, просто устала. Поднимаюсь и иду в свою комнату. Без сил опускаюсь на кровать и закрываю глаза, мечтая поскорее заснуть. Ведь только во сне ко мне всегда приходит Иван. Только в той параллельной вселенной я могу быть рядом с ним, касаться его, целовать…
* * *
Сквозь сон чувствую на себе пронзительный взгляд, от которого по коже бежит морозец. Сердце за секунду разгоняется и с размаху врезается в ребра, пробуждая меня окончательно. В ужасе распахиваю глаза и часто дышу, прислушиваясь к ощущениям. Мне кажется, в комнате кто-то есть, но я не уверена. Стараюсь не шевелиться и хоть немного унять гулко колотящееся в ушах сердце.
Осторожно переворачиваюсь на другой бок и застываю в ужасе. У окна стоит мужчина. Точнее, я вижу лишь темный силуэт, но четко осознаю, кто это. Незаметно щиплю себя и отчетливо чувствую острую боль. Это не сон! Не может быть! Душа уходит в пятки, а тело начинает бить мелкий озноб.
– Ванечка, – беззвучно шепчу одними губами и не верю своим глазам.
Он словно слышит меня и оборачивается. Но не предпринимает попытки приблизиться. Не вижу лица, но точно знаю, что это Иван. Чувствую его жесткий взгляд, от которого все внутри переворачивается, и бешеную энергетику. Она беспрепятственно проникает в меня и сотрясает своей мощью и силой.
– Ванечка, – повторяю чуть громче и решительно поднимаюсь с постели.
Ноги ватные и почти не слушаются меня, но я упрямо двигаюсь навстречу. Иван не шевелится, просто смотрит на меня. Останавливаюсь в метре от него и наконец получаю возможность заглянуть в его блестящие глаза.
– Хороший мой. – Голос срывается от переполняющих эмоций, но я все равно продолжаю. – Ты вернулся… Господи, Ванечка… я так соскучилась…
Касаюсь его лица пальцами, ощущая, как покалывает подушечки. Обрисовываю линию бровей, скул, обвожу любимые губы и отчаянно не понимаю, почему он не реагирует. Почему стоит, словно истукан, и ничего не говорит.
– Как ты могла, Вика? – Хриплый, пропитанный ядом шепот, лупит наотмашь. – Почему мой брат?
Вздрагиваю от неожиданности и хватаюсь за его плечи, чтобы сохранить равновесие. Боже, он знает… но не всю правду. Беру его лицо в ладони и вынуждаю смотреть мне в глаза. Слезы радости катятся по моим щекам и размывают картинку.
– Нет, Ванечка, все не так, – шепчу отчаянно, боясь, что он сейчас просто исчезнет. – У нас с Павлом ничего нет… Как ты мог поверить?
– Если бы я поверил, меня бы здесь не было, – тихо рычит Иван.
Он в бешенстве. Знаю это. Чувствую, как тихая ярость разносит его изнутри, но пытается контролировать эмоции. Никогда не видела его в таком состоянии и просто не представляю, как успокоить. Столько всего нужно сказать, но от волнения слова не складываются в предложения.
– Не молчи, – цедит он сквозь зубы и с силой сжимает мои плечи. – Скажи мне, твою мать, хоть что-нибудь, чтобы я поверил!
– Я люблю тебя, – бесстрашно кидаюсь ему на шею и крепко обнимаю. – Я люблю только тебя… Ты мой единственный… Я все тебе расскажу, только успокойся. Пожалуйста, давай поговорим.
Иван немного расслабляется, а я облегченно выдыхаю. Бедный мой. Не отталкивает, а наоборот, обнимает, жадно скользя ладонью по спине. Как же я соскучилась по его прикосновениям.
– Девочка моя, – шепчет он мне в ухо и жадно втягивает воздух. – Я чуть с ума не сошел…
Прижимаюсь к нему крепче и прикрываю глаза, наслаждаясь долгожданной близостью любимого мужчины. Еще не до конца верю в свое счастье, но уже захлебываюсь им.
– Прости, прости меня, но по-другому было нельзя… – повторяю торопливо, покрывая его лицо частыми поцелуями. – Эта свадьба не настоящая, это просто спектакль.
Иван отстраняется и вновь смотрит в глаза, словно пытается решить стоит ли мне верить.
– Для кого? – Его взгляд тяжелый, убийственный, но злость направлена не на меня.
– Для Лютаева… – не рискую лукавить и говорю сразу, как есть, чтобы не дай бог не осталось между нами недопониманий. – Он приходил ко мне… угрожал похитить Нюсеньку… если я не буду с ним.
– Мразь…
– Вика! – откуда-то из коридора доносится голос Павла.
Инстинктивно напрягаюсь и пытаюсь удержать Ивана, но тщетно, он решительно идет на звук. Дверь с грохотом распахивается, и запыхавшийся Паша появляется на пороге. Видит меня и сразу кидается навстречу.
– Ты как? Нормально все? – мельком осматривается, но не замечает моей счастливой улыбки. – А почему в темноте? – шарит по стене в поисках выключателя. – Дверь была открыта, я испугался, что этот гад смог сюда пробраться.
– Паш, здесь… – не успеваю договорить, как свет загорается и все тайное становится слишком явным.
Глава 17
Иван
Свет неожиданно вспыхивает и неприятно режет глаза, тру их пальцами, пытаясь сориентироваться.
– Ванька, – слышу голос брата, и крышу срывает напрочь.
От одной только мысли, что он касался моей жены, едва утихшая злость вспыхивает с новой силой. Глаза наливаются кровью, а мышцы – свинцом. Павел стремительно приближается. Уворачиваюсь от его медвежьих объятий и что есть сил впечатываю кулак ему в челюсть.
Брат кряхтит и хватается за щеку. Выставляет вперед руку, пытаясь меня остановить, но это невозможно. Во мне столько намешано эмоций, что работает лишь одна программа – уничтожать. Подлетаю к нему и щедро одариваю новой порцией ударов. Он лишь защищается, даже не пытаясь дать ответку.
– Ванечка, не надо, – взвизгивает Вика и как-то протискивается между нами, крепко прижимаясь ко мне. – Прекрати, пожалуйста.
Оттолкнуть ее рука не поднимается. Сжимаю волосы на ее затылке в кулак и чуть отстраняю, вынуждая смотреть мне в глаза. Мне важно видеть эмоции и знать, что принадлежит только мне. Это потребность сильнее дыхания. И я вижу. Все вижу во взгляде, других доказательств и не нужно.
– Надеюсь, полегчало? – откуда-то снизу раздается голос Павла.
Перевожу на него взгляд. Сидит на полу, оперевшись на стену, и трет разукрашенную физиономию.
– И не надейся. Мы не договорили, – цежу сквозь зубы, борясь с жгучим желанием добавить ему еще.
– Чтобы договорить, надо хотя бы начать, – хмыкает Паша и поднимается на ноги. – Жду вас на кухне.
Выходит за дверь, и дышать становится легче. Прижимаю к себе Вику так крепко, что чувствую ее всю, но в то же время понимаю, что что-то не так.
– Ты нас раздавишь, – сдавленно шепчет мне на ухо.
Только сейчас я соображаю, что изменилось. Живот. Точно. Марина же говорила, что Вика беременна. Твою ж мать…
Резко отстраняюсь и смотрю на ее немного округлившийся живот. Сколько это месяцев? Как это понять?
– Это… – не могу договорить фразу, просто боюсь услышать ответ. Какая-то идиотская ситуация, выхода из которой я не знаю.
– Наш с тобой сын, – помогает мне Вика и нежно улыбается. Как же я соскучился по ее улыбке.
– Сын? – зачем-то переспрашиваю, слегка оглушенный новыми и такими яркими эмоциями. – Наш?
– Ну конечно! Твой и мой, – ни секунды не сомневаясь отвечает она, берет мою руку и прикладывает к своему животу. – Смотри, как распереживался.
Замираю, ощущая едва заметные толчки в ладонь. Это чудо. Настоящее и необыкновенное. Дыхание перехватывает, а на глазах выступают слезы.
– А Нюся? – нервно сглотнув, спрашиваю я.
– Она уже спит. С ней все хорошо…
– Девочка моя, – шепчу дрожащим от волнения голосом. – Я так тебя люблю…
Второй рукой скольжу по ее шее к затылку и притягиваю к себе. Впиваюсь в губы и забываю обо всем. Растворяюсь в ней, самой желанной и любимой до дрожи. Пропитываюсь ее нежностью и дарю всего себя. Моя. Только моя. Никому и никогда не отдам.