– Они не видели, – подтвердила девочка. Дотянулась до моей ладони, судорожно стиснувшей край покрывала, робко, как бы невзначай, погладила. – Только я так умею. Наставник говорил, что это способность Фениксов. Редкая. И мне, как вырасту, в академию надо. Вы не думайте, мы хоть и слуги, но из «старых», уже много поколений в клане. Вот у меня и проявилось. Дар слабый, редко вижу. Надо тренироваться… Хотя теперь уже не надо. Незачем, – она поникла, будто вмиг потухла. – Моя искра почти погасла. Иногда я уже совсем ее не чувствую. Холодно без нее. И слабость сильная... А еще я слышала, о чем взрослые шептались. Мы умрем, да?
Она смолкла. Заморгала часто, пытаясь скрыть набухавшие на глазах слезы. И меня словно кипятком ошпарило.
– Тебя как зовут?
– Доти.
– Ты не потеряешь искру, Доти. И не умрешь. Мы сделаем все, чтобы помочь вам… тебе и другим детям. Ты еще станешь магом. И в академии учиться будешь, – произнесла твердо, обещая скорее себе, чем ребенку.
Снова зажмурилась, отыскала черную, даже на вид омерзительно-склизкую нить, что выкачивала силы из ребенка, а затем, повинуясь внезапному наитию, зачерпнула огненной магии из своего источника, сформировала жгут и крепко перетянула нить у самого основания. Жгут тут же подернулся дымом, пошел трещинами, задрожал, но выдержал. Пока выдержал. Я понимала, что это ненадолго – чернильная зараза его скоро уничтожит впитает в себя, растворит, но пусть хоть так. Временно это сдержит болезнь, и мы успеем сообразить, что делать.
– Ну, вот, – я ободряюще улыбнулась. – Сейчас станет лучше. Только ты…
Замялась, подбирая слова, но Доти сама поняла, о чем ее собираются просить.
– Я никому не скажу, леди, – пообещала она твердо. – Никому на свете. Не маленькая. Понимаю, если кроме меня феникса никто не видел, значит, он прячется пока. И искра тоже. Пусть меня Тхот сожрет и даже не подавится ни разу, если проболтаюсь.
В своей забавной детской клятве она была так серьезна и торжественна, что я с трудом сдержала улыбку.
– Спасибо.
Погладила ее по голове и поднялась, подзывая своих.
Мы отошли к окну. Хобб сразу же поставил щит, а Феня еще и усилил его незаметно, так что подслушать нас теперь вряд ли могли. Полог сомкнулся, окончательно отсекая нас от остальных, и я вкратце сообщила, с чем мы имеем дело. А потом, пока остальные молчали, обдумывая мои слова, позвала птица.
– Фень, ты ведь тоже нить заметил?
– Не сразу. Только твоими глазами, у самого бы не получилось. Только объединившись с носителем мы способны видеть такое, – мрачно откликнулся феникс. – Сумеречные силки. Мерзкая штука. Как от них избавиться, Вечный знает. В смысле, только ему это и известно… В Лес мне надо.
– Да, это единственный выход, – согласился Хобб, когда я передала ему и Мьирре с Ольмой слова птица. – Я, конечно, покопаюсь в книгах и у коллег спрошу, но сомневаюсь, что быстро найду решение. Если вообще найду. Так что придется подождать, что Вечный скажет, а пока вот что сделаем…
Для начала мы обошли всех детей. Учитель «лечил», а я «помогала» – придерживала пациентов за плечи и незаметно, прячась за искрой мэтра, накладывала жгуты. За нами шла Мьирра и подпитывала малышей магией. Внешне все выглядело вполне обычно: маги работают, неодаренные ассистируют, так что, думаю, о моем вмешательстве никто не догадался.
Потом Хобб позвал томящихся за дверью родителей и объявил, что нужное снадобье будет готово через некоторое время, а до тех пор он назначит поддерживающее лечение.
– Беспрекословное подчинение и соблюдение всех моих требований. Если хотите, чтобы ваши дети выздоровели, выжили и сохранили искру, – закончил он жестко.
Ванора отреагировала первой. Нашла взглядом голубоглазого мальчугана на койке в углу, судорожно сглотнула.
– Мой Иши. Он очнулся…
Замерла на мгновение, затем низко поклонилась – всем нам сразу, и хрипло выдохнула:
– Сделаем. Лично прослежу… Спасибо!
А дальше все закрутилось в стремительном водовороте событий.
Учитель ушел к Видану с известием о необычном поветрии и требованием немедленно уведомить о своих наблюдениях правителя и совет магов.
Я понимала, что дядюшка со старейшинами постараются всеми силами избежать широкой огласки. Фениксы и так не в лучшем положении, а это происшествие только ослабит их позиции. Особенно, когда станет известно, что клановые накопители пусты. Но речь шла о жизни детей – только она имела значение, и каждая минута была на счету. Нас с Мьиррой опекун мог проигнорировать, отмахнуться, тянуть время, а вот мэтра вряд ли откажется принять и выслушать.
Итак, Хобб отправился в центральный дом, Феня – в Лес, а мы остались с пациентами: следить за их состоянием и ждать Фарна, которому Шур уже успел обо всем доложить.
Наследник прибыл через четверть часа, и я, наблюдая из окна, как он стремительно пересекает двор, вдруг подумала, что с тех пор, как мы оказались в столице, Кайден проводит здесь больше времени, чем у себя во дворце. И ведь еще неизвестно, что ждет дальше.
Похоже, ему лучше вообще поселиться в Твердыне.
Мысль мелькнула, но не пропала, все время крутилась в голове. Пока я рассказывала Фарну о том, что произошло, и мы проверяли состояние детей – на этот раз всех, кто жил во внутреннем доме. Пока он беседовал со слугами, что-то обсуждал с появившимся чуть позже Граэмом, вызывал своих дознавателей и целителей. Наконец, когда Кайден вместе с Хоббом вернулся от Видана и, отослав мэтра к лекарям – вводить новых помощников в курс дела, снова подошел ко мне, я не выдержала.
– Может, переедешь к нам в резиденцию?
Сказала и тут же пожалела. С какой стати наследнику правителя перебираться в чужое поместье?
Фарн вскинул голову, всматриваясь в мое лицо – внимательно, пристально, словно пытался увидеть что-то очень важное. Помедлил и ответил, коротко и твердо:
– Перееду.
– Если что, это была шутка, – произнесла быстро.
– А вот я не шучу.
В отличие от меня Кайден держался совершенно спокойно и уверенно.
– Чрезвычайная ситуация дает мне особые полномочия. Я могу оставаться, где угодно и как угодно долго, независимо от желания хозяев. Но не думаю, – он впервые усмехнулся, – что Янт станет протестовать. Я и сам собирался это предложить, ты меня опередила. Так мы сможем оперативно на все реагировать, обсуждать, принимать решения, особенно, когда вернется феникс и придется срочно создавать снадобье. Да и тебе тренировки пропускать нельзя. Здесь заниматься лучше всего. Пик Дракона и Озеро Василиска не всегда пустуют, а ваше место силы, как я понимаю, пока запечатано. Феникс не достиг пока нужного уровня, у него не хватит силы, чтобы его открыть. Так что здесь нам будет удобнее всего. Да и мне спокойнее, когда ты рядом. Мало ли, что случится.
– Не думаю, что мне сейчас что-то угрожает, – я пожала плечами. – И так со всех сторон обезопасили. Клановая защита, Слеза Дракона, личный феникс – куда уж больше
– А я все равно беспокоюсь. Думаю о тебе. Хочу быть рядом, защищать, – Фарн понизил голос до хриплого шепота, и от этого слова его звучали почти признанием. – Как тебя ни охраняй, какие заклинания ни накладывай, в мое отсутствие с тобой постоянно что-то случается.
Шаг вперед – и сильные, теплые пальцы, скользнули по моей щеке, почти мимолетно, словно случайно, прежде чем аккуратно отвести назад упавший на лоб завиток волос.
– Я не собираюсь тебя контролировать, Нари, но помогу всегда.
– Хорошо, – кивнула, принимая его аргументы. – Думаю, так, действительно, лучше, да и в резиденции места достаточно. Гостевые покои в центральном доме всегда готовы…
– Я буду жить во флигеле, – снова ошарашил меня Кайден.
– Но…
– Мы обручены. Помолвка возобновлена и официально подтверждена, по крайней мере, до тех пор, пока ты носишь Слезу, так что я имею полное право находиться с тобой в одном доме. Разумеется, в разных покоях, не переживай. У вас ведь есть свободная спальня?
– Я не переживаю, – пробормотала чуть слышно. Ох, уж эти традиции и обычаи чужого мира. Сколько лет пройдет, пока я их все запомню? – И комнату подберем. Не проблема.
Впрочем, подыскивать помещение пришлось не только для наследника.
– Поселимся в Твердыне? Замечательно! – Граэм с энтузиазмом воспринял известие о том, что Кайден остается во флигеле, при этом ни секунды не сомневаясь, что и он, собственно, тоже. – Надеюсь, Ани, и для меня уголок найдется?
– Найдется, – безмятежно подтвердил Фарн. – Много углов. В центральном доме.
– В центральном? Рядом с Янтами? Ни в коем случае. Что мне там делать?
– А здесь тебе что делать? Ты не жених.
– Пока нет, – согласился Василиск с очевидным. – Зато я побратим жениха, а так же его ближайший родственник, и с твоего согласия вполне могу жить здесь. Этикет позволяет. Кстати учти, благодаря тебе у меня на шее теперь этот змей наглый висит и покоя не дает – все время чего-то требует. И вообще, мне с Ани заниматься надо. Как это делать, если она здесь, а я там, с Виданом? А вдруг ночью тренироваться придется?
Представила, как Граэм с Хортосом на шее выбирается из своих покоев по веревочной лестнице. На небе светит луна, на дереве шуршит листьями какая-то припозднившаяся пичуга, внизу бряцает орудием стража, а из соседнего окна выглядывает дядюшка и сонным голосом вопрошает:
– И кто там?
В общем вообразила я все это, впечатлилась и, оставив Дракона с Василиском молча мериться взглядами, направилась к выходу – сказать Ваноре, чтобы прислала слуг и подготовила комнаты для наследника и лорда Граэма. А заодно пусть уж весь флигель уберут, мало ли кто здесь еще поселиться вздумает.
Но дойти до двери я не успела, в комнате, где мы втроем беседовали, возник Феня.
То есть сначала в воздухе появилась драконья голова, огляделась, проверила, что никого из посторонних в помещении не наблюдается, и только потом уступила место фениксу. Птиц покружился под потолком, расправив крылья, покрасоваться – дело святое, потом опустился на край столешницы, взъерошенный, но довольный, и деловито объявил: