– Не отставай, – он двинулся к кустам, с пледом подмышкой и невозмутимой физиономией.
Я кинулась следом. Успеть за ним оказалось даже тяжелее, чем за тренером по спортивной ходьбе, который непременно стал бы моим главным ночным кошмаром, если бы это место уже не было занято. И зачем я тогда пошла на тот бесплатный мастер-класс… Сдуру построила немножко глазки тренеру, он как дал деру. Не догнала. Думала, программа занятий такая, половину города истоптала. Оказалось – реально удрал. Сейчас было хуже. Кусты сменились самой настоящей чащей, деревья цеплялись ветками, царапались, коряги норовили сбить с ног. Было совсем не до разговоров, как бы на земле не распластаться, и скоростного Родиона из виду не потерять.
Из чащи мы вышли на поляну. Небольшую, идеально круглую. Жухлая трава, абсолютная звенящая тишина. Посередине – дерево. Мощное, лысое, раскидистое. Кривые узловатые корни взрывали землю, сучковатые ветви пытались проткнуть небо. Я замерла, Родион спокойно постелил плед поверх корней и кивнул на него.
– Садиться? Туда?! – Я решительно мотнула головой. Зря. Ежики тут же проснулись и выпустили иголки. – Ни за что…
– Ну, можешь лечь, – разрешил он и поманил меня пальцем. – Правда, не обещаю, что выспишься.
Достал! Внутри забурлил вулкан, захотелось развернуться и… Нет уж, фиг ему. Так легко не отделается. Справлюсь. У торгового центра я буянила, в чужой машине не в самой удобной позе ночевала. Работу прогуляла, начальнице бессовестно наврала. Неужели какое-то дерево из фильма ужасов меня напугает? Да ни в жизнь! Я смело шагнула вперед. К пледу, красному и клетчатому. Осторожно села с краю, где мишка, ощутив странное тепло. Кажется, Родион прошептал что-то, не разобрала. Приблизился ко мне вплотную, свет будто померк. Ненормально для утра… Почувствовала головокружение и его ладонь на своем затылке. Горячую, обжигающую! Мир крутанулся, отовсюду хлынула темнота.
Поляна. Та же самая поляна. Но зеленая, яркая-яркая в лучах солнца. Дерево с шапкой сочной листвы, щебетанье птиц. Небо светлое, высокое, не осеннее. Никакого пледа. И я одна. Господи, боже! Где я?! Непременно пустилась бы наутек, куда глаза глядят, но с места сдвинуться не могла. Даже пошевелиться. Тревога усилилась многократно. Острая, колючая. Не моя. И мысли не мои. «Хоть бы обошлось, хоть бы справился». Стиснутый кулак, прикушенная губа, до боли. Опаздывает. Не придет. Взгляд в чащу, горечь на губах, как от того поцелуя. Прощального? «Они против. Знаю, вижу, чувствую». Страх – липкий, вязкий. Силуэт за деревьями. И решимость. «В крайнем случае… Сбежим, и все». Шаг на встречу, разжатая ладонь. На пальце – знакомое кольцо. Только другое словно, серебристое, сияющее, с переливами радужных бликов. И камень нежно-голубой, ослепительно ясный…
Тьма навалилась многотонным грузом, придавив к земле. Прошелестела злое: «Не смей», и растворилась без остатка. Остался лишь пробирающий до дрожи холод. Я протерла глаза и вскочила с пледа. Да, он был на месте, вместе с клеточками и мишкой. Все тут. Тусклая поляна, лысое дерево. И осень, и пасмурное небо. Родион стоял рядом, близко, но уже не касаясь, и смотрел на меня неотрывно.
– Может, и получится, – глубокомысленно изрек он. – Шансы есть.
Ага, да, конечно. Я облизала пересохшие губы и сказала единственное, что на языке вертелось:
– А?…
Похоже, вопрос сочли риторическим. Тот же задумчивый взгляд в ответ, и ничего больше. В пятую точку стрельнуло жгучей болью, я аж подпрыгнула. Зашипев, вытряхнула из заднего кармана кольцо, необыкновенно горячее, почерневшее. Упало на землю, мутным камнем вверх. Трава вокруг него тотчас обуглилась, выстрелив тонкой струйкой дыма. Бр-р-р! Родион мигом уставился на кольцо. Даже пристальнее, чем секундой ранее на меня. Кольцо посветлело, струйка истончилась и растаяла в воздухе без следа. Остался лишь запах горелой травы, и тот рассеивался.
Пожара не будет? Похмелье потихоньку отпускало, в пустой голове завертелись мысли. Мои собственные, это точно. Ибо умной – ни одной. А воду греть призрако-кольцом можно?… Жаль, летом не знала, когда отключали. Такая полезная в хозяйстве вещь в кладовке валялась.
– Оно энергию из мира духов проводит, – глубоко шокировал меня Родион. Тем, что снизошел до объяснений. Правда, понятнее не стало. – Подкидывает видения из жизни своей первой владелицы. Тебе, случаем, сны навязчивые не снятся?
Выходит, рояль и жуткая мелодия – аккорды из той же оперы? Точнее, события из жизни напуганной девушки, что четыре века назад сидела под этим деревом.
– Еще как снятся! – поделилась я щедро. – Кошмары самые настоящие. Мрачный зал, свечи по углам, шепот, и полтергейст какой-то предметы двигает.
– Интересно…
– А мне интересно, что это за кольцо проводящее!
– Да, так, – он склонился над обугленной травой. – Артефакт древний.
Меня хватило лишь на глубокомысленный кивок. Ну, а что тут скажешь? Обидно, конечно. В детстве, обыгравшись в «Героев», я мечтала об артефакте. Считай, мечта сбылась! Только вместо дара телепортации или призыва ангелов с мечами подсунули женихающуюся нежить. Тьфу…
Кольцо вызывающе скалилось паутиной трещин, пялилось камнем-глазом. Стиснутые от злости зубы аж скрипнули, в голову стукнуло предельно логичное – раз оно всему виной, то надо просто от него избавиться. Уничтожить. С концами. Нет кольца, нет проблем! На вид оно не такое уж прочное. Нога сама оторвалась от земли, метя каблуком в камень. Ненавижу!
Равновесие исчезло резко, почва уплыла. Рывком сдернуло с места и впечатало спиной в жесткий ствол дерева. Никаких полтергейстов… Родион, чтоб его! Маньяк все-таки. Лицо перекошенное, взгляд бешеный. За плечи схватил, встряхнув нехило. Перед глазами заплясали звездочки, замутило.
– Вот дура, – зашипели в ухо. – Ты его уже выкинуть пробовала! Получила бумерангом в лоб. Понравилось, что ли?!
– А если в лаву? – рискнула я открыть рот, надеясь, что меня не придушат. Ну, и что не стошнит. – Однажды сработало…
– Палец себе откуси еще, ага! – Он отстранился, сердито прищурился. – Особенные вещи, созданные для чего-то, всегда хозяев ищут, чтобы свое предназначение исполнить. А если им мешают…
Из второй половины предложения можно было вывести, что мешать крайне опасно для здоровья. И что бабушка его очень плохо воспитывала! Зато отпустил.
– Давай подарю? – буркнула я, косясь на кольцо в траве. – Раз уж так беспокоишься за его сохранность!
– За свою, – процедил Родион. – Оно будет пытаться вернуться к тебе, любыми путями. А подвластные влиянию о нем забудут быстро, снова у себя найдешь. Неудачный подарочек.
Универсальный подарочек! Можно всем дарить… на все праздники. Ну, кроме как ему.
– Погоди, – дошло до меня. – Значит, на тебя и моя антисексуальная магия тоже не действует?
Он закатил глаза, сдернул плед с корней. Перекинул через плечо, развернулся и зашагал прочь. Черт… Кажется, и без магии того же эффекта добиться удалось. Я подняла кольцо, сдула с него грязь. Сунув в карман, понеслась в кусты – догонять.
Потенциальный спаситель учесал далеко, за деревьями мелькала спина в кожаной куртке, неотвратимо отдаляясь. Потревоженные в голове ежики превратились в полноценных дикобразов и устроили фейерверк из иголок. Глаза слезились, горло царапало каждым вдохом. Куда он так летит? Бросить меня решил? В лесу, с разряженным телефоном. Как я домой-то доберусь?… К вечеру пешком, если повезет. Или вообще заблужусь… потеряюсь… и меня съедят медведи! Дура я действительно, дура. Зачем сюда поехала?! А он гад, гад, гад… Невольно всхлипнула. Потом еще, и еще. Под ногами что-то хрустнуло, и я рванула вперед, подвывая от ужаса. За очередными кустами оказалась припаркованная поперек просеки машина.
– А, это ты, – сказал небрежно прислонившийся к ней Родион. – А я-то думал жених твой за мной по пятам идет, знатно воет. Странно, что цепями не гремит!
Я вдохнула поглубже, нижняя губа задрожала. В глазах предательски защипало, брызнули слезы. Все смазалось: лес, машина, просека, гад этот бесчувственный.
– Вера?… – голос у него уже был другой. Какой-то испуганный. – Ты чего?
Я вытерла щеки рукавом, отвернулась. И разревелась в голос, ни в чем себе не отказывая.
Всхлипывания наружу вырывались горькие, судорожные. Так обидно было, так тоскливо. Хватит, устала, надоело! Медведи – не худший вариант! Хоп, и конец!.. Поплыли мутные круги, сзади протопали шаги. На спину легла тяжелая ладонь, похлопала осторожно, после – погладила, еще осторожнее. Я вывернулась, размазывая слезы по лицу.
– Да ладно тебе, – произнес Родион ласково-ласково. – Все не настолько плохо, честное слово. Бывает гораздо хуже. По крайней мере, оно не пытается тебя убить, подчинить или сожрать.
Утешил, блин… Затрясло, слезы хлынули как из ведра.
– Ну, не плачь, – ладонь вновь нахально оказалась на моей спине. – Порой эдакую гадость напризывают… Особенно в святки, а теперь и в Хэллоуин. Фильмы ужасов отдыхают. Гадали они, курицы безмозглые! А тебе призрак вполне интеллигентный попался, почти не высовывается. Не такая уж большая твоя проблема.
Небольшая?! Мне двадцать два, а я до сих пор девственница! Вслух произносить это, конечно, не стала. Да и выжать из себя сквозь всхлипы удалось лишь:
– Уы-ы-ы…
Которое утонуло в громких рыданиях. Ими я не ограничилась. Сопли, хрипы, завывания, полный набор. Наверняка, всех медведей в округе распугала. Родион продолжал что-то говорить, затем с утешительных речей перешел на тихое «тс-с-с». Руку не убрал, и по спине начал наглаживать очень увлеченно. Я рассудила, что терять уже нечего. Уткнулась носом ему в грудь и, не стесняясь, выревела все, что могла. А могла я много!
– Теперь куртку выжму, и порядок, – сказал он, когда я наконец утомилась всхлипывать. – Детка, так ты от него не избавишься. Бесполезно швыряться, драться и реветь. Тут иначе действовать надо.
Я вцепилась в его рукав и, от души икнув, спросила:
– Как?…