такана воды и понеслась… Оказалось, что внук есть, но его мало кто видел. Зовут то ли Герасим, то ли Руслан, то ли этот, шестикрылый, как его… Серафим… В общем, мудреное что-то. В другом городе жил, занимался антиквариатом. К нам совсем недавно переехал, наследство от деда получил. Елена Викторовна говорит – хороший мальчик, хоть сразу и не скажешь. О, как. Ну, я бы тоже так сразу не сказала…
Отложив трубку, я помассировала изрядно покрасневшее, раскаленное долгим разговором ухо и сладко потянулась. Лежать было мягко и удобно, не то что буквой «Зю» на заднем сидении машины. Зато там прикольно укачивало, и чувствовалось тепло – от печки, и вообще. А сейчас лишь холод кольца, будто оно в сосульку превратилось. Я обняла подушку и от души зевнула. Сама не заметила, как провалилась в сон. Глубокий, спокойный. Не приснилось ровным счетом ничего, даже обидно. Где мой навязчивый, набирающий обороты кошмар? Накануне часа икс новые подробности очень пригодились бы! За окном плескалась темнота, до приезда шестикрылого Родиона оставалось два часа. Я усилием воли подняла себя с дивана, протерла глаза. И озадачилась тем самым вечным вопросом. А что надеть?
Перебирая в голове все доступные в шкафу варианты, я прошла к зеркалу. У-у-у… ужас. Мятая кофта, затяжка на воротнике, с ремня на поясе пуговка оторвалась, на джинсы что-то налипло. Волосы дыбом, под глазами синяки. У моего жениха – достойная невеста. То-то приклеился, и ни в какую разводиться не хочет. Пора это изменить! Пятнадцать минут в душе, упоенное выуживание с полок одежды из серии «понравилось, но некуда надеть». Неожиданно нашла сногсшибательный комплект нижнего белья, полупрозрачный, с черным кружевом. Как сейчас помню, восемьдесят процентов скидка, а цена все равно была убийственная. Потом жаба душила, на фиг оно мне, с моей-то личной жизнью? Только перед девочками в раздевалке фитнес-клуба выпендриваться… Так и лежал новенький, в упаковке. А вот и надену! И обтягивающую юбку с вырезом от бедра. Подумаешь, неприличная немножко. Не на работу иду. Может, это мой последний вечер! К юбке идеально подошла шелковая блузка, открывающая спину и плечи. По такому поводу достала сапоги на шпильке – высокой, но устойчивой. Если придется, побегаю, да еще как. Может, для разнообразия, не за кем-то, а от кого-то…
Волосы высохнуть не успевали, взялась за фен и расческу. Увлеклась… Локоны получились красивые, точь-в-точь как из салона, сами сложились в пышную прическу. Дальше – макияж. Щедро, но без перебора. Подчеркнуть, замазать, губы обвести красной помадой. Финальным штрихом – по капле терпких духов на запястья. Очнулась перед тем же зеркалом, в легком шоке. А я вполне ничего! Очень даже! Покрутилась и так, и эдак, отражение мне под всеми ракурсами понравилось. Я бы на себе женилась, определенно…
От зеркала оторвал звонок в дверь. Я распахнула ее, замерла. Родион тоже замер – на пороге, в явном ступоре.
– Интересно ты подготовилась, – присвистнул он.
Щеки вспыхнули, захотелось захлопнуть дверь и спрятаться. Чего я вырядилась?… Стукнуло же в голову! Глупо это. Неуместно. Страшно представить, какой дурой выгляжу.
– Минуту, во что-нибудь поудобнее переоденусь, – пробормотала я, отступая в коридор.
– Нет-нет, так вполне удобно будет, – горячо уверил Родион, цапнув меня за руку. – Поехали.
Только и успела сдернуть с вешалки накидку, чтобы не замерзнуть.
Уже в салоне машины до меня дошла реальность происходящего, в желудок опустился колючий комок страха. Скоро, совсем скоро все решится. Под колесами исчезали километры, приближая злосчастный парк, а уверенности убавлялось. Вдруг не получится? Сорвется. Или сделаем то самое «еще хуже». Не из вредности же его бабушка меня пугала. Сначала спровадила, потом уговаривала отступиться. Предупреждала. Чем-то мы сильно рискуем: и я, и он. Призрак злится, точно. После первого моего видения кольцо так накалилось, что едва дыру в джинсах не прожгло, а трава, на которую оно упало, за мгновения обуглилась. Что же будет во второй раз? Я скосила глаза на Родиона. Он крутил руль, беззвучно подпевая бодро гремевшей из динамиков песне. Я вцепилась в сидение и попробовала подпевать за компанию. Не то, чтобы успокоилась, зато отвлекло.
– Не бойся, – сказал специалист по привидениям, паркуя машину у ворот парка. Подмигнул и дурашливо добавил: – Бояться нужно ему. В гневе ты страшна, упорна и непредсказуема!
Я кивнула, и всю дорогу до торгового центра пыталась понять, считать услышанное за комплимент, или как?…
Приближалась ночь. Ярко светили фонари, звезд на небе не было ни одной. У главного запечатанного входа со стеклянной «вертушкой» царила пустота, служебный оказался скучной дверью сбоку здания. Тот же самый охранник впустил нас внутрь тесного коридора, мазнув по мне вопросительным взглядом. Услышал от Родиона лаконичное: «Так надо», многозначительно усмехнулся в усы. Черт! Вчера меня неизвестно за кого принял, сегодня… Я почувствовала, как краснею до кончиков ушей, в тон помаде. Опустила глаза и поспешила за Родионом – вглубь коридора.
Это тяжело, но если постараться, то можно. Дышать глубже, не думать о плохом. Идти, несмотря на дрожь в коленях, считать шаги. Девятнадцатый, двадцатый, двадцать первый. Поворот, дверь, писк пропуска. Моя ладонь, зажатая в его пальцах, простор за порогом. На знакомом этаже не так как днем. Разлитый полумрак, застывший эскалатор, опущенные рольставни магазинов. Все хорошо, все будет хорошо. Тридцать шестой, тридцать седьмой, тридцать восьмой. Последний… Пришли? Узорчатая скамейка в холле, между инсталляцией из плюшевых зайцев в игрушечном домике и собранного из лего гигантского дятла. Напротив – магазин пончиков, в вывеске розовые пухлые буквы «о» с присыпкой-конфетти.
– Примерно здесь был его дом, – сообщили мне.
– Миленько переделали, – я хихикнула, чтобы не показывать, насколько перетрусила. – Я готова, запускай…
Родион аккуратно потянул за нить на моей шее. Кольцо выскользнуло наружу, легло на ткань блузки. Стало не так холодно. Я через силу улыбнулась, он мне тоже – непринужденно, будто сто раз предстоящее проделывал. Усадил меня на скамейку, не отпуская руки, и навис сверху.
– На счет три? – спросил с расслабляющей заботой в голосе. Я пискнула что-то утвердительное, мысленно готовясь. – Три.
А?! Этаж крутанулся, пол поменялся местами с потолком, все смешалось: плюшевые зайцы, слепленный из пупырчатых деталей клюв, пончики на вывеске. Хлынула темнота, с тоской и безысходностью. Черной, густой. В такую раз попадешь, утонешь навсегда. Поле, очертания деревьев вдали, сумерки заката. Скамейки нет, стою. Горький воздух в легких, брошенный за спину взгляд. Там обгорелые руины и выжженная земля. «Опоздали, всего на день опоздали». Обхваченный знакомым кольцом палец ноет, трудно дышать. Дома – собранные тайком вещи, до сих пор лежат. Еще день, убежали бы вместе, как условились. Не нашел бы никто. Но… «Надо было сразу, в тот вечер, когда пришла и сказала – решение родителей ничто». А наутро… Несчастный случай, дикий пожар. Ей сказали, он спасся почти, на балкон выбрался. Почти… Глубоко внутри щемит, больно, невыносимо. Слезы не идут, кончились. Неважно. «Не уходи… Останься со мной, пожалуйста». Кольцо горит, обжигает. «Ты мой, я твоя. Это не изменится ни теперь, ни дальше. Клянусь…» Камень мерцает ярко-преярко, до боли в глазах. Ослепляет. И гаснет, словно не сиял никогда.
Тьма поглотила все, прошелестела злое: «Уйди», и разом расступилась. В венах пульсировал жар, кольцо давило на грудь неподъемной тяжестью. Из пончиков лился тусклый свет, мутило. Сжимающие мою ладонь пальцы тянули куда-то, перед глазами мельтешило лицо. Взволнованное… Родион! Я тут, я видела… Получилось! Открыла было рот, но смогла только судорожно вдохнуть. Он сорвал с моей шеи кольцо, сграбастал меня обеими руками. Оторвало от пола. Мимо поплыли рольставни магазинов, разноцветные вывески и туман. Едкий, непроглядный. Подбирался ко мне, шипел. Родион шикнул в сторону этой дряни, ее шугануло прочь. Я вцепилась дрожащими пальцами в его рукав и отключилась. Кажется…
Пришла в себя на диване, в тех же объятиях. Тесных, таких теплых и приятных. Хотелось зажмуриться и дальше лежать. Не прокатило. Тормошили напористо, поднеся к лицу стакан. Вода? Не хочу… Ай, а в лицо-то ею брызгать зачем?! Я протестующе фыркнула, глаза с третьей попытки открылись. Порябило, постепенно очертания предметов обрели форму и цвет. Действительно, диван. Мягкий, пружинистый. Лампочка в светильнике, погасший монитор на столе, жужжание компьютера. Комнатка охранника? Родион отстранился, не стало ни тепла, ни его рук на моей спине. По ней пробежал озноб, мысли живо вернулись в нужное русло.
– Это она, – выпалила я. Оголенные до предела нервы звенели. – Это была она! Мария. Ее клятва.
– А подробнее? – оживился он.
Я приподнялась на локтях, сдула упавший на лоб локон. С трудом сдерживая волнение, кашлянула пару раз и хриплым голосом отчиталась:
– Мария Януша любила, на самом деле, сильно. Сбежать с ним хотела, когда родители их помолвку разорвали. Но накануне побега он погиб в пожаре. Она просила его остаться. Обещала, что все равно будет навеки его, и…
– Напитала кольцо тем, что чувствовала, – закончил Родион, – и получился артефакт.
– Да! Дело было в ней, Януш не виноват. Мария и есть призрак?
– Нет, точно нет. Призрак – ее жених.
Он нахмурился, достал из кармана чертову безделушку. Всмотрелся в нее внимательно и подытожил:
– Мария не позволила ему уйти, привязала к себе. Всю жизнь прожила, следуя обещанному и увеличивая силу кольца. Оно и после ее смерти продолжило исполнять свое предназначение, только с другими девушками.
Бесконечная поставка невест?! Вряд ли она об этом мечтала…
– Кольцо и само по себе непростое, – Родион задумчиво подбросил его на ладони, – сдается мне, няня Януша постаралась. Должен был быть талисман или вроде того, однако…
– Удружила, блин!
– Порой вещи используют не по назначению, – он наклонился ко мне. – Как там точно условие звучало?