искнула. И только когда темные перестали играть в гляделки, спросила:
– Расскажете?
Стас снова покосился на Глюка. Тот кивнул.
И рассказали они мне такое, от чего по спине мурашки побежали табунами. Оказывается, тот Выброс, который мы с братом пересидели в Мертвячьем городе, на Глюка повлиял… странно. Как только аномальные волны набрали полную силу, негласный глава темных ушел из деревни и растворился в лесу. Темные, по старой привычке пережидающие Выброс в укрытии, за Глюком не пошли. И вскоре об этом пожалели, потому что он не появился ни ночью, ни на следующий день, но и смерти его никто не чуял. Зато воспоминание о недавней поимке Безымянного было еще очень даже свежо.
Нашли Глюка только на третий день. Он, полностью голый, отсиживался в той самой землянке, обнаруженной мной неподалеку. Тогда же и обнаружили, что пальцы на левой руке оканчиваются здоровенными когтями. А встреченные еще через два дня самоселы рассказали о найденных накануне следах здоровущего спрута. В головах забрезжила смутная догадка…
– Ну а следующий Выброс все расставил по местам окончательно, – закончил Стас. – Наружу на этот раз Глюка не выпустили, и в спрута он превратился на наших глазах. Кинулся на нас, крепко приложил вставшего на пути Деймоса, но, слава Зоне, этим и ограничился. Рука же после Выброса окончательно стала лапой.
– То есть получается… – ошарашенно начала я.
– Да, – отозвался Глюк. – Еще несколько Выбросов, и я перестану быть темным.
Еще несколько Выбросов, и он вообще перестанет быть! Ни за что не поверю, что «Закон» упустит такой трофей. Да и наука заинтересуется…
– Так вы из-за этого сюда подались?
– Да, – коротко ответил Стас. И перевел тему: – Переночуешь у нас. Нечего по лесу шастать. Утром решим, что делать дальше.
Я прошла за ним в дальний угол штрека, где возле стреляющего искрами костра сидели трое. Женщиной оказалась Морра, одного из мужчин я видела сегодня возле пещеры, второго, с ирокезом на голове, не знала вообще. При нашем приближении они молча подвинулись, и я, постаравшись не упасть мешком на освободившееся место, мгновенно залипла на игру огня. Глаза, надо признать, закрывались…
– «Законник» в себя еще не пришел? – спросил Безымянный. Тихо спросил, но я услышала. Сонное состояние пропало, как и не было. Кто???
Безымянный вздохнул.
– «Законник».
Я молчала, во все глаза глядя на него. «Законник»? В логове темных? Шутишь?!
– Мозголом привел, – без удовольствия поведал брат. – Сказал: «Человек хочет жить без Зоны? Человек не сможет жить без Зоны!»
– Юморист… – выдохнула я. – И?..
– Либо станет как мы, либо на корм прыгунам пойдет, – жестко отрезал Безымянный. – Ты к нему даже на пушечный выстрел не подойдешь, понятно?
Не больно-то и хотелось, подумала я. Да, я стала гораздо злее с тех пор, как повстречала брата и узнала, кем он стал. А уж «законники» у меня никогда не вызывали особенной симпатии. И все же… на корм прыгунам – это, наверное, чересчур. Резануло что-то в этой фразе…
Не суть.
– А что, он может стать как вы?
Безымянный равнодушно пожал плечами:
– Без понятия. Морра с ним долго провозилась, но результат увидим позже.
Что-то мне подсказывает, что результат, какой бы он ни был, «законнику» не понравится. Стать темным для него – все равно что насильно пол поменять. Сам себе, может, и простит, а вот боевые товарищи таковыми быть перестанут автоматически.
Интересно, смог бы пустить пулю в друга, скажем, Сержант? Среди черно-красной братии он был мне наиболее симпатичен. Хотя… много я тех «законников» знаю? Наркоз (и то больше по слухам) да сам Сержант с группой (считай, посмертно).
А мозголом? Да ни в жизнь теперь не поверю, что мозголомы – безмозглые твари. Шутить – это, знаете ли, интеллект повыше среднего нужен. Да, разум у него не человеческий, только нам же от этого хуже. Я вспомнила встреченного мной изворота. Интересно, обгрызенную ногу у него в руке можно считать специфическим проявлением юмора? Когда, в таком случае, научатся шутить спруты? Или уже умеют? Ох, не хочется мне почему-то становиться объектом их шуток…
Задумавшись, я не заметила, как сменилась обсуждаемая тема.
– Ты понимаешь, что мы перестанем быть изгоями? Все будут как мы! – горячо заявлял «ирокез».
– Это ты не понимаешь, Деймос, – спокойно ответил Безымянный. – Нас такими сделала Зона. Темные, созданные нами, будут отличаться от нас так же, как белый спрут – от обычного.
– Так это хорошо! – «Ирокез» не отступал. – Связь с Зоной у них будет сильнее. А мы будем в роли первооткрывателей и учителей.
– Ты наивен. Они возненавидят нас.
– Сейчас проверим! – усмехнулся молчаливый темный и неожиданно обратился ко мне: – Дикая, верно? Как бы ты отнеслась к возможности стать темной, но без изменений во внешности? Никаких ожогов, белых глаз и прочего. Просто добавляется устойчивость к радиации, а дети Зоны перестают тебя воспринимать как добычу.
– Братишка, – покачал головой Глюк. – Она необъективна, у нее брат – один из нас.
Но остальные темные уставились на меня с большим интересом. Даже Безымянный, что меня особенно удивило.
Выходит, он действительно притворяется, что его все устраивает…
Я думала недолго.
– Пожалуй, первый порыв – сказать «да». Но Глюк верно заметил, что среди вас находится мой брат и потому я необъективна. К тому же эта возможность находится еще на стадии разработки, так?
Молчаливый, названный Братишкой, кивнул.
– А вы уверены, что потом, – я выделила это слово, – никакая побочка не вылезет? Про спрутов вон слухи ходят, что ученые суперсолдат вывести хотели. И поначалу вроде получилось… А если ваш эксперимент из-под контроля выйдет?
Братишка покосился на Глюка и неопределенно хмыкнул.
– Станешь прыгуном, – ответил вместо него Деймос. Я не поняла, шутит он или говорит серьезно, и шевельнула плечом:
– Ну, к такому я точно не готова. Пожалуй, пока останусь при своем.
Стас, хлопнув ладонями по коленям, встал.
– Грек, завтра с утра идем к «Янову», искать источник. Дикая?
– Даже не надейся, что я останусь!
– И не надеялся. – Он вздохнул. – Доктор что-то еще про этот источник говорил?
– Только то, что вода там зеленого цвета.
Стас задумался.
– Нет, не встречал. Начнем с Разлома, дальше видно будет. А сейчас иди-ка спать!
Да, день был длинный и нервный… Но шевелиться не хотелось даже ради того, чтобы, жалея затекшую спину, устроиться поудобнее.
Брат покачал головой (я уловила это затылком), снял с меня рюкзак и, достав спальник, расстелил его у стены рядом.
– Ложись.
– Угу.
Пламя костра убаюкивало, окрашивало темноту под веками в теплый оранжевый свет. Как добралась до постели, я уже не запомнила.
Глава 12Темные братья
Настроение с самого утра было отличное. Пока все складывалось как нельзя лучше: бессмертник найден, источник я ищу с темными и по пути непременно попрошу их отыскать еще и живичку в одном из радиационных пятен. Но самое главное – я сегодня выспалась так, как не высыпалась уже давно. Сильно подозреваю, что ночью меня не разбудил бы и вой голодной мантикоры, даже раздайся он прямо над ухом.
– Идешь посередине, – проинструктировал меня брат, когда мы вышли из шахты. – Видишь детей Зоны – замираешь на месте, за оружие не хватаешься.
– Будет сложно, – честно ответила я.
– Постарайся.
Похоже, Стас сегодня не в настроении. Сейчас он как никогда напоминал мне Безымянного в первую нашу встречу: мрачный, колючий и чужой.
– Злишься из-за того, что я с вами иду?
– Нет. Сейчас я по крайней мере знаю, где ты и что с тобой. Хотя в глубину Зоны не советовал бы соваться даже с нами. Всякое случается. От спрута или прыгуна мы сможем тебя защитить, но там и люди живут.
– Знаешь, Стас, я здесь быстро научилась некоторому фатализму. То есть помирать мне не хочется и страшно, но когда-то придется. А что лучше: сидеть сложа руки или все-таки попытаться что-то сделать?
– Не сделаешь ты ничего. Нет такого способа, чтобы нас в людей обратно превратить. – Безымянный словно сообщал несмышленой мне прописную истину.
– Опять двадцать пять. Ты меня вообще слушаешь? – начала заводиться я. – На каждый яд есть противоядие! Но дело даже не в этом. Что ты предлагаешь, бросить тебя?
– Было бы неплохо.
– А как мне после этого жить, подумал? Сделать вид, что брата у меня вовсе никогда не было?
– Именно, – Безымянный продолжал говорить так, словно его это не касалось.
– Мне-то не ври…
Я осеклась. Не хочу, не хочу продолжать разговор в таком тоне! Не верит Стас в то, во что верю я, – не надо, но вот это напускное равнодушие… словно со мной разговаривает абсолютно посторонний человек!
С другой стороны, он идет со мной к этому полумифическому роднику. Так какая разница, во что он верит и как разговаривает? Я никак не могу привыкнуть к тому, что Зона обожгла не только тело брата, но и его душу. Вот только ожоги лечатся, это я как медик говорю! И не будем сейчас про их глубину и площадь…
– Ты говорил, что в подземельях Мертвячьего города прятаться доводилось? – вспомнила я.
– Ну.
– За большой железной дверью, так? Там еще атом полустертый…
Стас чертыхнулся.
– И там успела побывать?
– За дверью – нет, не довелось. Там вроде лаборатория была? Вы, может, документы какие находили?
– Нет, – коротко ответил Стас.
Я ему почему-то не поверила. Но сути это уже не меняло. Если и были там документы – они, скорее всего, уже в цепких руках «Камня», обменяны на что-нибудь для темных полезное. Или я плохо знаю брата.
Затрещал дозиметр. Негромко и не так чтобы часто. Судя по всему, темные шли по самому краешку большого радиационного пятна. Я всмотрелась в траву за незримой чертой, но живичку так и не разглядела. Может, дальше растет?
Едва я открыла рот, чтобы спросить, как слева, совсем рядом, раздался клич прыгуна. Ко мне метнулась низкая, но быстрая тень. Мелькнул черный плащ темного – Стаса или Грека, не разобрала, – сама же я каким-то чудом успела увернуться от чудовищной пасти, шарахнувшись в сторону. Дальше я ошарашенно наблюдала, как Стас, присев на корточки, что-то тихо втолковывает прыгуну, а Грек медленно и осторожно двигается, закрывая меня от них.