Безымянный, уже несколько минут к чему-то прислушивавшийся, повернулся к нам.
– Что-то не то… Грек, ничего не чувствуешь?
Грек покачал головой:
– Смутно. Что-то произошло, а вот что… Еще вчера.
Опять?! И после этого Безымянный будет мне рассказывать, как хорошо живется темному в Зоне? То у них брат по несчастью в спрута медленно превращается, то смутные сомнения терзают…
Безымянный думал недолго.
– Пойду вперед. Грек, ты с Дикой. Отстаньте метров на пятьдесят. Будет что неладное – уходите. Встретимся в «Маме Анархии».
Р-р-р-р-р. Снова Стас кидается на амбразуру, мне же остается только наблюдать и пальцы грызть от волнения. Что самое обидное – он кругом прав. Помочь ему в случае чего я мало чем смогу, а вот навредить – запросто.
– Осторожнее там… – Бесполезное напутствие, но не стоять же молча!
Выждав, когда черная фигура скроется в лесных сумерках, Грек двинулся вперед. Я – за ним, на расстоянии нескольких шагов. Дежавю, однако: точно так же мы с ним ходили когда-то по Предбаннику и Могильнику. Так же приходилось озираться по сторонам, одновременно стараясь не хрупнуть ни веточкой, ни листиком. Только напарник тогда был сталкером-одиночкой в тельняшке, и мы знать не знали о том, что ему предстоит…
Но это лирика. Снова. Действительность же состояла в том, что, не дойдя до шахт на те же метров пятьдесят, мы заметили патруль «каменщиков». Судя по направлению движения – двое «пятнистых» обходили шахты по кругу. Ну, либо просто шли мимо, во что верилось с трудом.
– В гости пожаловали, – проговорил Грек.
Я удивилась:
– Так для вас это рядовое событие, разве нет? Почему тогда вы чувствуете что-то неладное?
Он прислушался, замерев, как до этого замер Безымянный.
– Темных не ощущаю. Безымянного чую, а вот Глюка и остальных – нет.
– Убиты?!
– Нет. Смерть мы бы почувствовали. Тут что-то другое… – Он словно очнулся. – Так. Уходим к «Анархии». Безымянному, похоже, ничего не грозит. Остальное он расскажет, когда догонит.
– Уверен? – мне страсть как не хотелось уходить, толком не выяснив, что произошло.
– Да. Пошли.
Пришлось напомнить себе, что брат вполне способен разобраться со всем сам. Вот если у него не сложится – тогда и будем дрова ломать.
Мы почти дошли до опушки, когда Грек, едва выглянув из кустов, присел и метнулся обратно.
– Дикая, назад! Быстро!
Я, не задавая вопросов, устремилась в сумрак леса. Мало в Зоне явлений, способных напугать темного…
Грек приотстал, прислушался. Догнав меня, сказал коротко:
– Военсталы. Меня заметили, идут следом.
Сердце часто застучало, от головы до пяток прошла ледяная волна. Дело дрянь. Если военсталы при встрече с темным не раскланялись, а двинулись по следу… Похоже, серьезные проблемы нарисовались.
– Стаса предупредить надо.
– Надо, – согласился Грек. – Иди в Черный яр и жди меня там. Я их в аномальное поле заведу, которое не каждый детектор распознать может. Давай, давай, чеши отсюда!
– Вместе пойдем! – Я заартачилась. Не хотелось мне, ох как не хотелось разделяться! Страшно – и за себя, и за него.
Грек развернул меня и толкнул в спину.
– Мне одному увести их подальше проще будет.
Черт, черт, черт! И ведь прав бывший напарник. Только от этого на душе ни фига не легче.
Я показала ему «вилку» из пальцев. Наставила сначала на себя, потом на него. Слежу за тобой, мол.
– Помрешь – прибью, понял?
Он усмехнулся и подался назад.
– Я в Черном яре еще раньше тебя окажусь!
И не поспоришь. Пока я буду каждый свой шаг вымерять да по десять раз оглядываться, темный успеет весь лес обойти, еще и отдохнуть с дороги.
Я держалась в тени, внимательно прислушиваясь к тому, что творилось вокруг. Кажется мне, или сзади образовалась небольшая полоска тишины? Впереди заливаются собаки, по бокам каркают вороны, а сзади – тихо… Нет, шуршит уже что-то мелкое в кустах, зато кусочек тишины сместился левее – замолчали разом две вороны. Похоже, удалось Греку военсталов на себя отвлечь…
Ладно, доберусь я до яра, дождусь там Грека и выскажу… а что я ему выскажу? Прав ведь он, со всех сторон прав! Темный в Рыжем лесу от погони уйдет с легкостью, а вот если я военсталам попадусь, то лучше бы мне брата было вовсе не находить. И мне лучше, и Стасу.
Но зачем вообще он военсталам понадобился? Может, издали с бандитом перепутали? Нет, вряд ли. И сразу они стрелять не стали, значит, Грек им живой нужен? Это что же, Карпов решил до Стаса через брата-темного добраться? Перешел от угроз к активным действиям?
Нет, не клеится. Карпов прекрасно знает, чем это может кончиться. Он и в первый раз очень сильно рисковал…
Или это не Карпов? Выходит, действительно погиб он при взрыве на Технопроме?
Я обошла, прислушиваясь к треску дозиметра, большое радиационное пятно. Заметила впереди движение и взяла еще правее, но наткнулась на несколько широко раскинувшихся «мясорубок». Этак я не к Черному яру, а сразу на опушку выйду…
То, что телодвижения военсталов связаны с «важным грузом», это как пить дать. Может, они просто поговорить хотели? Ага, конечно. «Не соблаговолите ли вы, милостивый государь…» – «Конечно, конечно, о чем вопрос!». Смешно до истерики.
Слева, там, куда Грек уводил военсталов, хлестко щелкнула короткая автоматная очередь, и все окрестные вороны взметнулись в небо с истошным карканьем. Я застыла. Грек?! Нет, не может быть. Наверное, на военсталов напал прыгун или псевдоволк, вот его-то и срезали огнем.
Тишина. Ни стрельбы, ни криков, ни злобного рычания. Видимо, прыгун был один. Раненый, что ли? Живучие они, прыгуны-то, маловато им будет трех автоматных пуль!
И вот спрашивается, какого лешего я свернула с хорошо видимой тропинки и отправилась туда, где до сих пор никак не желают успокаиваться птицы? Более глупое решение принять – это ж постараться надо! Влечу сейчас в самый центр песьей стаи… или в засаду все тех же военсталов… что делать буду? Глазками хлопать?
Птицы все кричали, помогая мне не сбиться с пути. Снова приходилось кружить – радиационное пятно, заросли «жгучего пуха», шорохи в кустах… Однажды совсем рядом взвыли собаки, и мне пришлось полчаса просидеть на дереве, дожидаясь, пока они уйдут. Ох, далеко же Грек успел увести военсталов! Наверное, уже оторвался от погони и давно ждет меня в Черном яру, а я тут шатаюсь. Да и ладно. Подождет, не обломится.
…Чуйку, твердившую, что случилась беда, я старательно не слушала. Поэтому, когда в наступающих сумерках разглядела лежащее среди валунов тело, – сначала не поняла. На мгновение показалось, что я снова возле бункера на Смоляном озере наткнулась на умирающего Сержанта.
Вот только у Сержанта черного плаща не было – и быть не могло…
– Грек?! – Я шагнула к нему, все еще не веря. Но страшные дырки от автоматной очереди через всю грудь простора для фантазий и надежд не оставляли. – Грек!
Что было дальше, я помню смутно. Кажется, трясла его как грушу, смутно удивляясь тому, что он никак не приходит в сознание. Кажется, пыталась приложить к ранам до сих пор лежащее в контейнере «мясо», но артефакт только съежился окончательно и свалился в траву бесполезным камешком. Вливала по чуть-чуть ему в рот воду из Родника, а она упрямо выливалась обратно. Я что-то шептала и гладила Грека по обожженной голове, потом стирала запекшуюся кровь и снова лила воду – уже на раны. А над головой в темнеющем небе кружили недовольные вороны…
Слева хрустнула ветка, и чей-то голос произнес:
– Оставь его, Дикая. Уже ничем не поможешь.
Я подняла голову.
– Пара…
– Он самый. – Бывший сталкер-одиночка, а ныне наемник сдвинул балаклаву вверх, открывая лицо. Повторил: – Оставь его.
– За что его так, Пара?! Только за то, что Выброс пережил, в зомби не превратился?
Я смотрела на него так, словно ответ мог хоть что-то изменить. Что? Сдвинуть мироустройство, оживить мертвого?
До меня начала доходить необратимость случившегося. Грек неподвижно лежал на земле, и во всей Зоне не было силы, способной заставить его моргнуть, подняться, улыбнуться как ни в чем не бывало. И хватило-то всего нескольких кусочков свинца…
Встав, я медленно и вдумчиво отряхнула колени от прилипших листьев. А перед глазами багровой пеленой – запекшаяся кровь на черной куртке…
– Убью, – сообщила в темноту леса, даже не осознавая сказанного. Поинтересуйся сейчас Пара, кого и как я собралась убивать, – ответа он бы не дождался. Я бы его просто не услышала.
– А его похоронить не хочешь?
Я сморгнула. Смысл вопроса дошел не сразу.
– Похоронить?
– Можно, конечно, прыгунам оставить.
Прыгунам… Чтобы темный еще раз послужил Матери-Зоне – как пища для ее «детей»…
– Темные своих так и хоронят, – буднично произнес Пара. – Либо мутантам скармливают, либо в аномалию тело сбрасывают.
Вороны, которых вокруг становилось все больше, наглели пропорционально количеству. Одна, кося на нас черным глазом, скакала уже в каких-то двух метрах от тела.
Ну уж нет! Хрен вам, а не Грек!
– В аномалию, – вытолкнула я севшим голосом.
Он кивнул. Подняв раскрытую ладонь, несколько раз дернул кистью.
Я резким взмахом руки отогнала ворону, которая уселась Греку на живот и уже примерялась к лохмотьям ран. Глаза ему надо закрыть… но я никак не могла решиться. Словно это простое действие окончательно отрезало Грека от мира живых.
Ага. Живых. Бывший напарник, всего пару дней назад впервые назвавший тебя «сестренкой», теперь мертв. С этим придется как-то жить дальше. Для начала – выбраться из Рыжего леса…
Голова потихоньку включалась в решение насущных проблем.
– В «топку» надо. Или «ведьмин студень». Чтобы ни кровавых ошметков, ни иссушенных останков.
Да-да, «останки» – это тоже про Грека… Я подняла голову, не давая пролиться слезам. Рано. Вот развеется пепел по ветру… станет темный свободным от невидимых нитей, удерживавших его в Зоне…