Только, похоже, не рыбное тут нынче место. В такой пелене разве что-то найдешь, кроме аномалии?
Я кинула в молочную пелену гайку. Туман колыхнулся, принимая подношение, раздался стук гайки о землю. Ну, здесь вроде чисто. А внутри туман наверняка не такой густой…
Шагнув вперед, я медленно перенесла вес тела с одной ноги на другую. Точно чисто. И даже видно вокруг шагов на пять. А уж слышно как хорошо! Слева что-то проскрежетало по невидимому стволу, и звук раздался будто прямо за плечом. Да, с такой слышимостью незамеченным никто не подкрадется. Правда, мое присутствие тоже наверняка заметили.
Но напрягало не это. Что-то не то было с самими звуками.
Я качнулась назад. Вот оно – туман не пропускал звуки извне! Стоило из него вынырнуть, как я услышала и треск «молнии» неподалеку, и автоматные очереди с юго-запада, и даже пение заблудившегося сверчка с соседней поляны. В тумане ничего этого не было – словно обрубало невидимой стеной.
Подумав, я развернулась обратно. Ну его. Про артефакты – это еще бабушка надвое сказала, а вот от всего непонятного в Зоне лучше держаться подальше. Или хотя бы защитный костюм на себе иметь.
Переночевав, как и планировала, на хуторе, утром я вернулась в «Маму Анархию», где первым встретила Пожара. Быстро же он обернулся…
– Встретил я его, – с непонятным выражением лица сообщил сталкер. – В деревне неподалеку.
Я молча смотрела на него.
– Не смог я, – выдохнул он. – Друг он мне, понимаешь? Хоть он и сам готов был… Сказал, что только от меня пулю примет… А я не смог!
Пожар поднял лицо к потолку и зажмурился.
– Темные за ним присматривают. Да, знаю, что сейчас они в другом месте… Но все равно мне тут больше делать нечего. – Он посмотрел на хмурое небо в щелях между кусками фанеры, которыми были забиты окна. – Ухожу я из Зоны.
Странно сказал. Вроде и решимости в голосе не занимать, а будто сам не верит. Нет, понятно, что отсюда до Предбанника всякое еще случиться может, но, кажется, Пожар этому будет даже рад.
Мы вышли из бара, и он, так же продолжая смотреть в небо, начал рассказывать. Тихо, вполголоса, словно самому себе. О том, как вместе с Сашкой начинали с репортажей в Афгане, как прошли первую чеченскую, потом вторую, как долгое время маялись на гражданке… Как потом получили новое задание – неофициально побывать в Чернобыльской зоне отчуждения.
– Нам сказали – дела там творятся странные и опасные, лучше нас не сможет никто! – горько усмехнулся Пожар. – А я, старый дурак, не сразу понял, что правда по-прежнему никому не нужна. Вышел в прямой эфир… Военсталы нас и повязали. Отправили на Большую землю…
В итоге Пожарского затаскали по допросам и, объявив невменяемым, упрятали в казенный дом, а Сашку уволили с волчьим билетом. И Оператор, оставшись без работы, не придумал ничего лучше, чем снова уйти в Зону. Навыки и умения никуда не делись, а покупатель на чернобыльские чудеса, оцифрованные и задокументированные, точно найдется.
Пожар не стал рассказывать о том, как он сам попал в Зону, но по обрывкам фраз я поняла, что и выбора как такового не было. А уже здесь, выйдя каким-то образом на «Закон», Пожар узнал, что Сашка увяз гораздо сильнее, чем они оба могли себе представить в самом страшном сне.
«Не человек он, – без обиняков заявил журналисту один из «законников». – Единственное, чем ты можешь ему помочь, – это пуля в лоб. И поверь, лучше будет, если ты это сделаешь сам».
На этом месте рассказа я не смогла сдержать язвительного хмыканья. «Закон», что с них взять…
– Ну а про рыжую девушку, которую что-то связывает с темными, я уже знал. Вот и искал – либо их, либо тебя. А дальше ты знаешь. – Пожар вздохнул. – Зря я вообще вернулся сюда…
Я пожала плечами.
– Ну почему же? Ты остался человеком вопреки всему.
Ох, как высокопарно прозвучало! Но Пожар, покосившись на меня, вдруг улыбнулся, собрав вокруг глаз солнечные морщинки.
– Да, наверное, ты права. Спасибо.
Дальше мы шли молча. Миновали разрушенную топтуном автобусную остановку, оставили позади любимый «законниками» хутор, обошли ржавый автобус. Все как всегда: холмы с пожухлой травой, разросшиеся тополя, потрескивание «молний» на склоне да щелканье дозиметра, доносящийся с Диких земель вой. Скоро впереди покажутся здания бывшего завода, и мне пора будет сворачивать в сторону. Дикие земли, Смоляное озеро – а там снова искать тропинку до Больших болот.
Под ногой щелкнуло, и одновременно я почувствовала, как на уровне щиколотки порвалась натянутая над землей веревочка.
– Граната! – это я проорала уже в полете, мгновенно нашарив глазами подходящую ямку. Успею вжаться в землю и даже взмолиться о том, чтобы все осколки пролетели выше…
Бахнуло так, что зазвенело в ушах. Или это от того, что приложилась головой о торчащий из земли корень давно срубленного дерева? Я быстро осмотрела себя. Цела. Крови нет, только небольшая шишка на затылке. Да и фиг с ней, важнее другое.
– Пожар, жив?
– Жив. Уходим!
Он, мгновенно оказавшись рядом, рывком поднял меня с места и быстрым шагом устремился в глубь зарослей. Я окинула его взглядом. То, что шагает уверенно, еще ни о чем не говорит, но крови тоже не видать, и это хорошо. Сейчас отойдем подальше, там можно будет подробнее разобраться.
Но как так я с растяжкой лопухнулась, а? Нам крупно повезло, что граната сработала с задержкой, а рядом так удобно оказались две ямы, в которые мы и рухнули. Иначе «мама» не успели бы сказать…
Пожар наконец остановился. Прислушался и, не услышав ничего подозрительного, шумно выдохнул:
– Будь ты парнем – схлопотала бы сейчас затрещину! В Зоне смотреть надо на триста шестьдесят градусов, и под ноги в том числе!
Я отвела глаза. Прав он, со всех сторон прав. Не сдержись он, влепи мне подзатыльник – я бы и не обиделась, потому что заслуженно.
– Ладно, – хмыкнул он, помолчав. – Все бывает. Похоже, не время нам еще умирать. А я, признаться, уже готовился… Зона, она мало кого отпускает просто так.
– Живи, пока живется, – отозвалась я на автомате. И вздрогнула. Сколько раз я говорила эту фразу в той, другой жизни? Но только здесь она обрела вес и форму.
– Тоже верно. А еще – война войной, а обед по расписанию. Предлагаю пойти в «100 рад», отметить спасение.
– Нет, Пожар, спасибо. Мне теперь дорога до Звериного доктора лежит. Если сведут еще дорожки Зоны – увидимся.
Пожар протянул руку, крепко пожал мою.
– Спасибо тебе за все, Дикая. Легкой Зоны!
Я долго стояла на месте, глядя, как он шагает. Любит Зона испытывать людей. Ломает судьбы, меняет характеры. Пожар выдержал испытание. А я? Выдержу?
Я обернулась на хутор. Кажется, сегодня он снова пустует. К доктору лучше выдвигаться с раннего утра – а сейчас нужно забраться на чердак и завалиться спать. Шагать куда-то… Нет. Не сегодня.
Глава 17Дима
На хуторе меня и «накрыло». Лежа на скрипучих досках чердака, я смотрела сквозь щели в крыше на непривычно звездное небо и думала о том, что, может, действительно все зря? Зря я пришла в эту трижды проклятую Зону, зря нашла брата, зря пытаюсь изменить естественный для темного ход событий… Хотя какой он, к черту, естественный?! Это Зона, здесь все с ног на голову!
Вот только Грек погиб, снова напомнив мне о том, что точно так же в любой момент могу погибнуть и я. Нарваться на Наркоза, выйти на рейдовую группу «Камня», попасть на зуб спруту или шагнуть в аномалию. И что тогда останется делать Стасу? Не пересеки я Периметр – и жил бы он спокойно, не переживая за неуемную младшую сестренку. Он бы меня вообще не вспомнил бы…
Нет. Судя по тому, что он несколько раз пытался пересечь этот самый Периметр в обратном направлении, спокойно ему не жилось. Опять же, если выбирать между беспамятством и постоянным нервяком… я бы, пожалуй, все же выбрала второе. Стас, скорее всего, тоже. Так что все я правильно сделала.
Правда, от этого ни разу не легче.
Так. Соберись, Дикая. Рано раскисать. Тебе как минимум нужно дойти до доктора, отдать ему собранное – не без помощи того же Грека, кстати говоря. Иначе все действительно окажется зря.
Небо на востоке посветлело, звезды стали почти неразличимы, а я продолжала лежать. Мысли в голове носились по кругу, организм собираться не желал. Подумаешь, проведу я весь день на этом чердаке – что изменится-то? Да ничего! Разве что я совершенно точно не влипну ни в какую историю и с гарантией доживу до вечера. А там, может, и правда созрею до решения уйти из Зоны. И тогда, что бы ни случилось со Стасом в дальнейшем, по крайней мере за меня он переживать больше не будет.
Внизу раздались шаги – спокойные, по-хозяйски неторопливые. Я осторожно повернула голову, про себя радуясь тому, что рядом так удачно расположилась длинная и достаточно широкая щель, в которую видно почти всю комнату. Кого же там принесло? Не «Закон», надеюсь?
Ага. Накаркала. К какой еще группировке, кроме «Закона», может принадлежать человек в черной одежде? Я видела парня со спины и в первый момент удивилась только тому, насколько он большой. Реально – он один занимал едва ли не половину свободного пространства!
Стоп. А почему он один? Группировки – они своих поодиночке не отпускают! И где на костюме красные вставки по бокам?
Пока я соображала, парень внезапно поднял голову и посмотрел, кажется, прямо на меня… Ох ты ж ё!!!
– Дима?! – С чердака я просто слетела, чудом не навернувшись на старой лестнице. – Ты откуда здесь?
Вот она, черная «Мгла», показавшаяся мне жутковатой в тусклом свете подземелья! Здравствуй, новичок Дима!
– Как ты? Мы с Котярой вас уже похоронили!
– Живой, как видишь.
Богатырь улыбнулся, и уже по одной этой улыбке я поняла, что Дима теперь совсем не новичок. Многое повидать успел.
Ой. Действительно успел. Наобщавшись с искалеченными Зоной темными, я как-то не сразу обратила внимание, что глаза у Димы полностью черные – ни белка, ни радужки. Это его та темнота так изменила?!