– Сюда ее! – тут же рявкнула рация.
Военстал пожал плечами.
– Оружие сдай и не балуй.
Я аккуратно положила снаряжение на землю. В рюкзаке на самом дне по-прежнему лежит еще один нож. Только вряд ли он мне поможет в случае чего…
– Веди давай.
Бурый был хмур. Долго молча смотрел на меня, потом вздохнул.
– Не вовремя ты пришла, Дикая. И брат твой – тоже не вовремя.
Внутри все смерзлось от накатившего ужаса. Я приподняла бровь:
– Неужто осмелились на темного руку поднять?
Он отвернулся, махнул рукой.
– Разговор окончен.
Меня схватили и через заднюю дверь вытащили на улицу. Глухой закуток, стенка, выщербленная пулями. Но главное – тело, которое не успели еще убрать. Обожженное, почти черное лицо, невидящие родные глаза…
Я обернулась в коридор. Бурый еще стоял там, глядя нам вслед.
И я завыла. Завыла, как могла бы выть сотня волков, как разносилась бы над испуганно замершим городом сирена, как над Зоной раскатывалось оповещение о Выбросе…
Меня не могли не услышать. Перед тем как в затылок вошла пуля, направленная дрожащей солдатской рукой, я успела увидеть, как в коридор вместе с темными врывается мантикора и походя, одним ударом лапы, сносит Бурого с дороги…
Я проснулась и наткнулась на взгляд Стаса.
– Ты чего?
– Тебя во сне убили, – судорожно выдохнула я.
Он покачал головой, усмехнулся:
– Значит, точно не сбудется. Тебе отродясь вещие сны не снились. Спи давай.
– Сам тоже спи! Смотришь на меня, как сыч…
– У тебя сердце так колотилось – я думал, что дятел стучит. Все хорошо, Рыжик. Спи.
Он обнял меня, и я, слушая стук его сердца, провалилась в темноту без сновидений.
Как ни странно, на КПП нас встретили вполне мирно. Хотя… это мне, одиночке, непривычно. Темные, пожалуй, наоборот – сильно удивились бы, сложись встреча по-другому.
– Передайте Бурому – Безымянный пришел.
Голос брата, резкий, чужой, напомнил мне мою первую с ним встречу.
– База, это пост. – Один из часовых, не сводя взгляда со стоящего перед ним темного, достал рацию. – Тут темные пришли. Один назвался Безымянным.
– Пропустить, – прохрипело в ответ.
Я смотрела на военсталов едва ли не с ненавистью. Брат шагал совершенно один, его даже не стали сопровождать… А что, если я вижу его в последний раз?
– Выдохни. Рано паникуешь.
Глюк. Тот самый, который под Выброс превращается в спрута. Тот самый, кто разодрал «законника», но не тронул меня.
– Мы что-то можем сделать? Если вдруг… – я не договорила.
– Можем. Собрать детей Зоны, попросить о помощи «Камень».
Неплохо… Я даже смогла усмехнуться.
– Пока рано, верно?
– Верно. Пока просто отдыхаем. – Глюк отошел так же бесшумно, как и появился рядом.
– Спасибо…
И все же как Глюку удалось повернуть вспять изменения? Настойка?! Рука-то тоже нормальная, без когтей…
Спрашивать пока не стала. Отдыхать – так по полной. Я присела на мешки, сваленные возле КПП. Бруствер? Пускай. В случае стрельбы я успею уйти в кусты. В крайнем случае – нет.
Госпожа, о чем-то разговаривающая с часовым, вдруг согнулась, схватившись за голову.
– Что такое? – Военстал отступил, приподняв автомат, но откровенно вступать в конфликт явно опасался. – Не заразная?
– Нет… – прохрипела она. – Голова болит… Пройдет…
– Обезбол есть. – Я полезла в рюкзак за аптечкой. Ишь ты, работают еще профессиональные рефлексы…
– Не… поможет… Дайте пару… минут…
Я пожала плечами и села. Опухоль, что ли, у девчонки? Тогда понятно, почему она к темным так тянется. Если официальная наука помочь не в силах, то и не за такой шанс ухватишься.
Действительно, через пару минут приступ у Госпожи прошел сам по себе, и она, с трудом разогнувшись, села прямо на землю.
– Приступы все чаще. – Она виновато посмотрела на Глюка. – Потому вы мне и нужны.
Глюк кивнул, мол, само собой разумеется. Я подвинулась чуть ближе.
– Онкология?
– Нет. Контузия. Ничего не помогает. И… мне страшно. Не так страшно умереть во время очередного приступа, сколько ждать все время, когда снова накроет. А темные пообещали помочь в обмен на участие в испытании антирада.
– И ты согласилась.
– Вряд ли хоть что-то из того, что они могут со мной сделать, хуже этой боли. – Госпожа поежилась, сжалась в комок.
– А я брата спасти хочу, – неожиданно для себя самой призналась я.
– Безымянного? – еще неожиданнее поинтересовалась она. Я вскинулась, и девушка дернула углом рта, обозначая усмешку. – По вам и так все видно. Такие взгляды не подделать и не скрыть.
– Вот только он не хочет, чтобы я его спасала. Поэтому я тоже приму участие в испытании антирада. И кстати, меня Дикая зовут.
– Госпожа. Знаешь уже, наверное.
Время шло, а Безымянного все не было. Только в рации у часового периодически хрипело что-то вроде «никого ко мне не пускать» или «в ближайшие полчаса не беспокоить». Да что ж они там делают, а? Хотелось бы верить, что чаи гоняют, а не пытают Безымянного самыми изощренными способами…
Мне становилось все сложнее не смотреть на Глюка каждые полминуты. Темные друг друга чувствуют. Почему этого не могу я?
Через час, когда я уже не знала, куда деваться от беспокойства, с севера к базе вышел человек в костюме военстала. Часовые, завидев его, вскинули было оружие, но тут же и опустили.
– Рысь! Вы чего так долго? Где остальные?
Он, покосившись на темных, мотнул головой.
– Сзади. Скоро будут. Где Бурый? У меня для него важная информация.
Часовой достал рацию.
– Бурый, Рысь вернулся. Важную информацию принес.
– Отлично, – тут же отозвался командир. – Мы с темным сейчас выйдем.
Я не смогла сдержать вздоха облегчения. Заставили вы меня понервничать, товарищи военсталы Бурый и… интересно, как звали Стаса до перерождения?
А вот, кстати, и они. Вышли на крыльцо, щурятся на свет…
Рысь внезапно прыгнул вперед, поднимая автомат.
– Слава Камню!
Я успела нырнуть в канаву до того, как он открыл огонь. Секунды растянулись до бесконечности. Рядом упал Кекс, зажимая руками живот. Ох, плохо у него дело… Закричал и тут же умолк еще кто-то – ответная неприцельная очередь прервалась быстро.
– Рысь, придурок… А-а-а-а-а!
Он стоял в нескольких шагах от меня. То ли не считал меня серьезной угрозой, то ли не заметил… Канава уходила в сторону от дороги, зовя последовать ее пути, но где-то там, на крыльце, лежал Безымянный. Либо мертвый, либо вот-вот им станет.
Рука с пистолетом поднялась сама. Два выстрела почти в упор – и, кажется, еще один прозвучал со стороны базы. Шансов у Рыси не было никаких. Он споткнулся и рухнул ничком. Ни стона, ни крика… Молча.
В наступившей тишине, которую стоны раненых только подчеркивали, особенно четко раздался голос часового:
– Мы его группу еще вчера ждали… А оно вон как.
Его перебил Бурый:
– Врача сюда! Где там Айболит?
Меня накрыло ватным одеялом и придавило к земле. Левую ногу жгло, но не сильно, и шевелиться ради этого… зачем? Пока я лежу, никто больше по мне стрелять не будет. Ох, как же я устала от постоянного присутствия смерти рядом…
Над канавой навис Безымянный.
– Жива? Не ранена?
Я помотала головой, и он, окинув меня цепким взглядом, скрылся. Военсталы выставляли усиленное охранение, около упавшего часового уже возился боец с красным крестом на плече. Отрывистые команды, стоны раненых…
А ведь я тоже медик. Похоже, вставать все-таки придется. Неведомому Айболиту сейчас будет явно не до темных.
– Кекс, ты как?
Я повернулась, и ногу снова обожгло. А, вон в чем дело. Похоже, шальная пуля зацепила и меня, но назвать это ранением у меня не поворачивался язык. Так, царапина. Йодом на всякий случай намазать – и забыть.
– Кекс?
– Живой…
– Не трогай его. – Надо мной снова возник Безымянный. – Ему к «Ясному небу» надо, у них для темных свои методы лечения имеются.
– Так хоть рану обработать…
– Не трогай! Нам обычные таблетки не помогают, а спирт вообще действует как яд.
Брат достал что-то из-за пазухи, вложил Кексу в руку.
– Вот. Теперь есть шанс, что дотянет. Но не больше. К доктору все равно надо.
Я посмотрела на знакомые очертания предмета. «Синичка». Тот самый радиоактивный артефакт, с которым когда-то Безымянный пытался выбраться из Зоны.
– Я с вами.
Он пожал плечами, мол, как хочешь.
Выбравшись из канавы, я огляделась. Глюк, Безымянный, Верблюд, худой высокий темный, Госпожа… Что ж, отделались малой кровью?
Я осеклась. Посреди дороги лежало тело в черном плаще. Тот самый темный, лица которого я еще ни разу не видела. Теперь капюшон был откинут, и лица под ним просто не было. Шальная пуля… Только и можно было понять по длинным волосам да чуть обозначившейся под плащом груди, что это девушка.
Осторожно подойдя, я накинула капюшон обратно ей на лицо. Странное состояние. Только что был живой человек, дышал, говорил, мечтал… Теперь его нет, а я почему-то осталась. Не то чтобы я в этом виновата, но… кто-то же виноват? Рысь, которому промыли мозги? «Камень», который из людей делает бездушных кукол? Зона?
А еще в голове крутилось настойчивое и совсем неуместное: «Среди темных тоже есть девушки».
– Ты успела среагировать на изменение ситуации, а она – нет. Вот и все. – Брат присел рядом, наблюдая, как капюшон лежащей пропитывается густой влагой.
– Угу. Больше не говори мне, что темному в Зоне живется хорошо и привольно.
– Лучше, чем сталкеру-одиночке.
Наверное. Или нет. Не знаю, как так получается, но слабые, казалось бы, девушки в Зоне зачастую живут дольше, чем закаленные опытные мужики. Защищают нас… Иногда – те самые мужики, а иногда и… сама Зона, м