ожет?
Что ж ты темную-то не уберегла, а?
Ладно. Ей уже не помочь, а вот Кекс еще может выкарабкаться. Я в последний раз оглянулась на тело. Прости, ладно? За то, что мне нынче снова повезло.
Глава 26«Закон»
Глюк и Билл остались похоронить девушку и утрясти с военсталами возникшие вопросы. Так что к «Ясному небу» мы возвращались впятером.
«Синички» хватало ровно настолько, чтобы Кекс, тяжело опираясь на Верблюда, шел по дороге сам. Кровотечение остановилось, но пули в животе никуда не делись. И их требуется извлечь в самое ближайшее время, проведя серьезную полостную операцию. А до того – обеспечить покой и голод. Но от носилок Кекс отказался наотрез, и я посматривала на бывшего «законника» с беспокойством, всерьез опасаясь, что до «Ясного неба» он не дойдет. Лишатся темные еще одного члена клана… и с учетом того, как отзывается в них каждая смерть, хорошего можно не ждать.
Стас, как всегда, все прочел по моему лицу.
– За меня можешь не переживать. Связь с Особью у нас сильной не была. Так же как с Верблюдом и Биллом. Они пришли недавно. А Кекс и сам не стремится к созданию этой связи.
Верблюд сплюнул и кивнул, подтверждая слова Безымянного, и у меня немного отлегло. Но ироничное фырканье я сдержать не смогла.
– Ага. Конечно, никаких переживаний. Что у тебя с Бурым по итогу? Вы ведь не чаи на базе гоняли так долго. Оставят тебя в покое или нет?
Он вздохнул.
– Бурый – нормальный парень. Мы с ним еще в той, прошлой, жизни неплохо ладили. А еще ему совершенно не хочется последовать за Карповым. Ты знаешь, что Казак тоже пропал бесследно вместе со всей группой?
Казак пропал? Так вот почему у бункера я не увидела ни одного знакомого военстала!
– От тебя узнала. И?..
– Бурый жить хочет, а потому проще будет заявить, что «Гермес» не найден, а все свидетели ликвидированы. Конечно, командование ему не поверит, а дальше все зависит от того, насколько Бурый ценен. Если все пойдет совсем плохо – у него в Зоне есть друг. Я то есть. – Стас помолчал. – Соответственно хотя бы в ближайшем времени военсталам нас трогать не резон. Как и тебя. Пропуск тебе вроде бессрочный выписан?
– Вроде. Дат никаких нет.
Какая-то мысль стучалась в сознание. Что-то царапнуло меня в рассказе Безымянного. Что-то, что прозвучало уже не впервые.
– Как ты сказал? Что не найдено?
– «Гермес». Кодовое название нашего груза.
Вот оно!
– Бобер как-то завязан на него! На «Гермес» то есть! Я слышала, как он в «Маме Анархии» обсуждал «Гермес» с тем колоритным барменом в белой рубахе!
Стас даже приостановился.
– Бобер… Тот, с которым ты у доктора была? Где он сейчас?
– Без понятия. Мы с ним к телепорту пошли, и тот его кинул в одно место, а меня в другое.
– Понятно. – Он кивнул. – Ну, если Зона сведет, поговорим.
Кекс продолжал шагать. То ли парень сам по себе упорный, то ли «синичка» все еще облучала его радиацией. Скорее, и то, и другое. Так что до Дзержинска мы дошли практически без проблем. Дорога оставалась оплотом тишины и безопасности. Из кустов по правую сторону изредка порыкивали, сверкали глаза, но воочию мутанты предпочитали не показываться.
Единственная задержка была у входа на базу. Серьезные ребята в бело-сине-голубых куртках бегло досмотрели каждого гостя, прежде чем пропустить нас дальше.
– Их с «каменщиками» издали не путают? – шепотом поинтересовалась я у брата.
Тот хмыкнул:
– Случается.
Неудивительно. Я еще долго буду коситься на камуфляж, помимо воли ожидая подвоха.
Из глубины двора неожиданно раздался девичий голос:
– Эй, а вот его сюда не пускать!
Я повернула голову. Что я там про слабых девушек недавно думала? Пожалуйста! Невысокая, хрупкая, но шагает решительно и смотрит очень недобро. Явно не последняя в группировке – вон как вытянулся досматривающий Верблюда мужчина с седым ежиком волос.
Верблюд только сплюнул, что девушку взъярило еще больше.
– Сарумян, ты оружие у него изъял? Отлично. Оно пока полежит у нас, а темный пусть за территорией подождет.
Она вызывающе посмотрела на Безымянного:
– Вопросы есть?
– Нет. – Безымянный усмехнулся. – Полностью согласен. Верблюд, подожди снаружи.
Тот, не споря, вышел. Брат вполголоса пояснил:
– Мы у «Ясного неба» лечились однажды, когда сильно потрепало. Верблюд ей в лицо плюнул. С тех пор она его терпеть не может.
– Понятно, почему он Верблюд…
– Именно.
К местному доктору Кекс тоже зашел сам, отдав Безымянному артефакт. Мы устроились в огороженном электрооградой дворе, готовясь к долгому ожиданию.
– И все-таки, Безымянный, – кинув взгляд на Госпожу, обратилась я к брату. – Что это за антирад такой?
Стас улегся на землю и спокойно ответил:
– Нового поколения. Насколько бы ни был «горячим» очаг радиации, от лучевой болезни тебя этот препарат защитит стопроцентно.
– И проверен он на темных, да? – прищурилась я. – В чем подвох?
– Никакого подвоха. Ты, – Безымянный повернулся к внимательно слушающей Госпоже, – избавишься от головных болей. Ну а с тобой, – он снова повернулся ко мне, – мы станем еще ближе, чем есть сейчас.
Я кивнула. Так, собственно, и предполагалось. Да и хрен с ним. Настойку довести до конца я смогу и потом, а вот какие глаза у Стаса были там, на Болотах, я помнила слишком хорошо.
Но все же спросила:
– А как же эксперименты Деймоса? Как насчет того, что ты запрещал мне хоть как-то принимать в них участие?
– Антирад – более усовершенствованная методика. – Он дернул уголком рта. – Риск побочек там, конечно, остается, но он ниже в разы.
Понятно. Времени у меня все меньше.
– Стас, а что с Глюком? – совсем тихо спросила я, показав на лицо.
Он отмахнулся.
– Не сейчас.
Понятно. Даже если и настойка, то темные в этом не признаются. Ну и ладно, все равно ведь узнаю!
Лечили Кекса около двух часов. И потом столько же ушло на то, чтобы Безымянный с командиром группировки обсудили какие-то детали касаемо антирада.
Заночевали там же, в заброшенном здании, которое «Ясное небо» изредка использовало как гостиницу. Собственно, на дворе уже стояла глубокая ночь, так что спать нам оставалось немного. С другой стороны, какими бы кудесниками здешние врачи ни были, а Кексу после извлечения трех пуль требовалось как минимум хорошенько отдохнуть.
Я долго не могла уснуть. Перед глазами проносились картинки сегодняшней короткой перестрелки. Вот Рысь поднимает автомат, вот падает Кекс, а вот пуля выбивает фонтанчик крови уже из тела Рыси. Моя пуля… И какая теперь разница, кто на самом деле убил парня? Я-то стреляла, и снова в душе не шевельнулось ничего, кроме запоздалого страха за брата. Интересно, это в Зоне я так ожесточилась или была такой изначально? Смерть парня до сих пор не воспринималась всерьез – словно это кадр из фильма. Дойдет ли до меня когда-нибудь, что я уже стреляла в двоих? И сколько их еще впереди?
Звериный доктор пожал плечами: «У каждого свой путь, сталкер…»
Я вздрогнула, приоткрыла глаза. Послушала, как стреляют где-то вдалеке, и уснула уже по-настоящему.
Утром Безымянный, разбудив меня, сообщил:
– Мы уходим. Дела срочные, ждать не могут. Ты остаешься с Кексом. Разъяснишь ему по поводу настойки, дальше – по обстоятельствам. К доктору там пойдете или еще куда… От него – ни на шаг, понятно?
Я пожала плечами. Больше бы удивилась, если бы дел у Безымянного не оказалось.
– Постараюсь. С Греком вон как вышло.
– В любом случае – возвращайся сюда. С Кексом, если у него все получится, мы связь все равно потеряем. Если не вернешься – буду знать, что с тобой что-то случилось.
По спине невольно забегали мурашки. Хоть здесь, в Зоне, смерть на каждом шагу подстерегает, а все равно лишнее напоминание о ней… бр-р, короче.
– Мы увидимся, обязательно.
Он только вздохнул.
Кекс сегодня выглядел намного лучше, но я уточнила:
– До доктора дорогу осилишь?
– Да.
– Про то, что эффект от настойки временный и побочки неизвестны, ты в курсе?
– Да. Но и действует она только на тех, кто превратился недавно, верно?
– Верно.
– Ну вот. А побочки я как-нибудь переживу.
Вот в этом я почему-то не сомневаюсь.
Мы покинули базу «Ясного неба», прошли по мосту, и Кекс вдруг свернул налево. Пояснил:
– В шахте кое-какие вещи остались. А я сюда скорее всего больше не вернусь.
Я пожала плечами. У меня, допустим, тоже там тайник имеется.
– Пошли. На твои секреты мне плевать, так что у входа подожду, пока собираешься.
– Какие там секреты…
Продолжать, что характерно, не стал.
Хорошо, дождей не было, иначе по холму подниматься стало бы отдельным удовольствием. Комья глины и так из-под ног выскользнуть норовили. Но ничего, поднялись, огляделись по сторонам на предмет постороннего присутствия и зашагали по кромке леса, обходя обвалившуюся крышу тоннеля. Вот и «комариные плеши», и поле «молний» под склоном… Сейчас спустимся на дорогу, и, считай, пришли.
Кекс неожиданно усмехнулся.
– Никогда бы не подумал, но, кажется, я начал понимать темных.
– И что понял? – Я, пользуясь тем, что он не видит, скептически подняла бровь.
– Что они тоже имеют право на существование. Правда, для того, чтобы это понять, пришлось побывать в их шкуре. Буквально.
– Тебя вроде мозголом привел… – осторожно поинтересовалась я. Он кивнул.
– Да. Я последним в квадре шел. Знаешь, было такое чувство, будто вокруг сплели паутину, а потом разом все нити затянули. Я и охнуть не успел. Только понял, что ни крикнуть, ни рукой пошевелить не могу, а потом тело само нырнуло в кусты и бегом кинулось прочь. Тихо, быстро – они и не поняли сразу, что произошло. А когда поняли, я уже далеко был. И этот урод рядом. Сказал бы кто, что мозголомы так быстро бегают, – никогда бы не поверил…