Я закивала. Потому как быть у всех на виду – это лучше, чем уединяться с Гуляевым на сеновале. Или сидеть одной… размышляя над тем, какого черта там вообще случилось. Так и прошел остаток дня. Мы объедались мясом, играли в крокодила и просто болтали. Ну… болтали они, я по большей части, конечно, слушала, потому как была новичком в компании. И хохотала… Как же я хохотала, до слез просто. Ведь невозможно было не смеяться, когда столько хохмачей собиралось вместе. И накидывали, пасуя шутки от одного к другому. Слово за слово… хохот стоял просто дикий. Далеко не сразу я поняла, что это вовсе не пустой треп. Что народ, пользуясь случаем, брейнштормит[6] по полной. Таким незамысловатым образом ребята нащупывали темы, которые могли бы зайти народу, обсуждали возможных гостей и события, подготавливая почву для очередного выпуска Гуляй-шоу. На чем-то останавливались, что-то безжалостно отбрасывали прочь, так как такое уже было, и так легко, будто играя… создавали лучший продукт из тех, что я когда-либо видела на телевидении.
Разошлись уже ночью. Кто куда, как и говорила Таня. Нам с Настькой выделили узкую кровать в одной из двух спален, имеющихся в доме. А на соседней койке устроилась Кира. Я думала, что не усну в такой тесноте, но нет… Уснула. И мертвым сном проспала едва ли не до обеда, что удивительно, особенно учитывая все те события, что со мною произошли накануне. Мы с Настькой умылись, честно выстояв очередь в одну имеющуюся здесь ванную, и вышли помочь Тане с завтраком.
- Что-то народу мало. Не проснулись еще?
- Некоторые спят, а семейные с самого утра стали разъезжаться. А ты как? Не торопишься? Надо бы Стасу помочь здесь немного прибраться.
- Я бы с удовольствием, но Настьке завтра в школу, а у меня еще конь не валялся… - промямлила я, раскладывая картонные тарелки. Отступила в сторону и наткнулась спиной на грудь… Гуляева.
- Бежишь? – поинтересовался он, опаляя мое ухо жаром своего дыхания.
- Вот еще.
- От себя убежать не получится, - самодовольно заявил этот нахал и отступил от меня так же внезапно, как и появился. И потом эта фраза еще очень долго звенела у меня в ушах. Она преследовала меня всю дорогу домой, и когда я гладила Настькины школьные блузки, и когда болтала с Олегом, буквально заставив себя ему позвонить… Я не знала, как быть. И что делать. Рассказать ему о том, что произошло - значит поставить точку в наших отношениях. А я категорически этого не хотела делать! К тому же… это ведь нельзя считать изменой? Ничего непоправимого не случилось! Правда?!
Так ничего и не решив, я свернула разговор и только-только отложила в сторону телефон, как он зазвонил снова. Номер был незнаком, но мне часто звонили с неизвестных номеров по работе, поэтому я приняла вызов, не раздумывая.
- Вер, привет! Это Тимур! Осветитель… Помнишь, ты девочкой интересовалась?
- Да-да, привет, Тимур. Конечно, помню.
- Вопрос еще актуальный? А то ты так быстро сбежала, а потом я забыл, что хотел…
- Все в силе.
- Тогда я тебе ее номер скину. Ага?
- Конечно! Слушай, а может, у тебя и адрес есть? Ты все, что есть на нее, кидай. Чтобы уж точно не потерялась.
Через пять минут у меня уже был телефонный номер Дашкиной матери. Но теперь передо мной возникла новая трудность. Я понятия не имела, как начать с ней разговор. Как не спугнуть её и сделать все правильно?
Наконец, я решительно приложила трубку к уху. Один гудок, второй, и почти сразу же тихое, хриплое:
- Да?
- Вероника Заяц?
- Да… А я с кем говорю?
- Меня зовут Татьяна, – соврала я, - я кастинг-директор. У нас есть для вас роль, и мы бы хотели, чтобы вы подъехали на пробы.
18
Я его не узнал. Голос в трубке… Настолько он был хриплым. Мне даже пришлось еще раз свериться с номером абонента, чтобы убедиться, что это действительно…
- Ника?
- Вера! – просипела она.
- Что-то случилось? Ты заболела?
- Вот еще! Голос сорвала. Никогда так не смеялась… А ты?
- Не смеялся ли я? – свел брови, понимая все меньше из нашего разговора.
- Нет! С твоим голосом все в порядке? У нас сегодня съемка, и не хотелось бы, чтобы…
- Ты поэтому мне звонишь?
На той стороне связи повисла пауза. Будто Ника… или правильней Вера… собиралась с силами.
- Нет. Не поэтому. Мне нужна твоя помощь. Прямо сейчас… ты не мог бы подъехать к телецентру? Знаешь, там небольшая кофейня на первом этаже? Это важно!
- Но…
- Ты мог бы или нет? Я все на месте объясню, чтобы не терять время!
- Через полчаса буду, – пообещал я и поинтересовался: - С тобой точно все хорошо?
- Полегче, Гуляев. А то еще немного, и я действительно поверю, что тебе не все равно.
- Мне не все равно.
- Ах, да. Я же выпускающий продюсер твоего шоу.
- Дело не…
Я не успел договорить. Вера оборвала вызов. Наверняка ей проще было думать, что я волнуюсь о ней как о своем сотруднике. Но она ошибалась. Здесь было замешано что-то личное. То, что теперь горчило на языке и ворочалось внутри, отдавая тупой болью под ребрами… Я сполз на заднице к краю кровати. Провел ладонью по лицу, стряхивая паутину сна. Может, и хорошо, что она положила конец нашему зашедшему не туда разговору. В конце концов, ну что бы я ей ответил? Что волнуюсь о ней? И ладно, если бы она просто мне не поверила, а вот если бы вдруг спросила, а, собственно, какого черта? Что бы я ей сказал? Потому что люблю тебя?
Ну, ведь глупо. Откуда мне было знать, что такое любовь? Я даже не был уверен, что способен на это чувство. Сколько вокруг меня вилось баб? И ни об одной из них я не думал больше, чем этого требовали обстоятельства. Ни одной женщины не любил, не уступал ни миллиметра в сердце, не отдавал ни грамма себя. Они приходили в мою жизнь случайно и, не задерживаясь, уходили. Только Ника стояла особняком от всех. Те наши отношения, которые, не сваляй я дурака, могли бы стать… да, наверное, уже были для меня чем-то большим. Но была ли это любовь? Я даже сейчас не был в этом уверен. Так что без вариантов. Меньше всего я хотел бы начинать со лжи все заново.
Я быстро обмылся, почистил зубы и, даже не выпив кофе, торопливо спустился в паркинг. В раннем подъеме было одно огромное преимущество – отсутствие пробок, в которых увязал трафик ближе к восьми. Так что на этот раз добрался я быстро. Так быстро, что приехал даже раньше Веры. Заказал кофе, яблочный штрудель и уселся в самом темном углу кофейни, подальше от любопытных взглядов. Вера опоздала на какую-то пару минут. Влетела в зал, осмотрелась. Несмотря на ранее утро, выглядела она шикарно. Юбка-карандаш обтягивала стройные бедра и подчеркивала талию, равно как и короткий пиджак, застёгнутый на одну пуговицу. Я взмахнул рукой, привлекая к себе внимание.
- Привет. Шикарно выглядишь… и совсем не хромаешь, – мазнул взглядом по длиннющим ногам.
- Спасибо. Сегодня у Настьки линейка, так что пришлось принарядиться, – просипела Вера, устраиваясь на стуле рядом.
- А я уж было решил, это все в мою честь, - не удержался от поддевки.
- Не надейся. Я потом сразу…
- Да-да, я понял. Едешь к дочке на линейку.
- Она танцует школьный вальс, - Вера свела брови и покосилась на часы. Удивительно, но смирившись с тем, что она теперь себя называет именно этим именем, я очень быстро к нему привык. И понял, что оно удивительным образом ей шло. – Впрочем, это к делу не относится.
- Слушай, ты себя точно хорошо чувствуешь? Голос…
- Как будто я сбежала к тебе, не досидев сеанс экзорцизма, я знаю. Но кроме горла ничего не болит. Так что я здорова, не бойся, не заразишься. Только говорить тяжело. Поэтому не перебивай меня, ладно?
Я улыбнулся. Она была смешная… Это мне всегда в ней нравилось. Всегда. И глаза нравились голубые. И улыбка, обнажающая едва заметную щербинку между передними зубами. Очень сексуальную. Очень…
- Сейчас сюда придет Дашкина мать.
- Что? – изумился я.
- Знаю, ты думаешь, что она чудовище, но… Что-то мне подсказывает, что это не так. Я хочу, чтобы она рассказала мне свою версию. Если она захочет оставить Дашку – бог ей судья. Но если на этот шаг ее толкнуло отчаяние… Я хочу помочь ей, понимаешь?
- То есть наверняка ты этого не знаешь?
Вера затрясла головой.
- Тогда как ты ее сюда заманила?
- Обманом. Сказала, что ей заинтересовался один режиссер.
- Ты точно больна.
Я поднял руку потрогать ее лоб, но она отшатнулась от меня, как от чумного.
- А как еще мне было ее вызвать на разговор?
- Не знаю. Тебе вообще не следовало в это лезть! Не понимаю, зачем ты вообще это все затеяла.
- И это мне говорит человек, который каждый день проведывает в больнице чужого ребенка?
- У меня есть оправдание. Я сам – подкидыш, если помнишь. А какое объяснение у тебя?
Вера стушевалась. Покрутила кольцо на пальце. Массивное и наверняка дорогое.
- Глядя на Дашку, ты думаешь о нашем ребенке?
- Слушай, я тебя позвала не для того, чтобы ты копался в моих мотивах! Тоже мне… психотерапевт нашелся.
- А для чего? Позвала бы своего этого… Он же, кажется, полицейский? Сразу бы и повязали мамашу, если вдруг что. Или ты так и не призналась бедолаге, что использовала его для получения доступа к материалам следствия?
- Никого я не использовала! Все оказалось гораздо проще. Существует открытый реестр… И даже не думай, что я сейчас перед тобой оправдываюсь! Мне плевать, что ты обо мне думаешь, понял?! И то, что ты забрался ко мне в трусики… - Вера осеклась. Огляделась по сторонам, устыдившись собственной вспышки, спрятала лицо в ладонях.
- Извини. Я вспылил сейчас… и не должен был попрекать тебя этим. Ты свободная женщина и можешь встречаться с кем хочешь.
- Вот именно.
- Но это не означает, что я отступлю.
Вера медленно отвела руки, подняла голову и как-то так… внимательно и обреченно на меня уставилась: