Мать как-то суетливо, не поднимая глаз, принялась бегать вокруг него. У него сразу возникло неприятное подозрение. Может, это она наговорила что-то Наталье? Решил идти наобум:
– Почему уехала жена?
Анфиса Николаевна сразу подбоченилась:
– Жена? Да какая она тебе жена? Нахлебница она, вот и все!
– Мама, я с тобой спорить не собираюсь! Я тебя спрашиваю: почему она уехала?
– Потому что она тебе не пара! Я ведь слышала, что ты ей говорил перед отъездом. И считаю, что ты прав. Я ей так и сказала: тебе здесь не место!
– Мама, мало ли что я сгоряча брякнул! Ты-то зачем в наши дела встреваешь?
– Сгоряча? Да ты ей постоянно это говоришь! А до нее не доходит! Вот и пришлось помочь!
Александр покраснел. А ведь он и впрямь постоянно талдычил жене о своей неприязни. И как она только терпела?
– Я был неправ. Я ее люблю.
Анфиса Николаевна подбоченилась.
– Да такой любовью ты любую бабу полюбишь! По ночам все бабы одинаковые!
– А я ее не ночью люблю, а днем. Она умная, добрая и справедливая. Мне с ней не скучно. Поговорить есть о чем. Посоветоваться.
– Посоветоваться? – Анфиса Николаевна подивилась. Она и не подозревала, что Александр о чем-то советуется с женой. – Да о чем это?
– Обо всем! – Александр разозлился. – Ну, я все понял. Завтра я за ней поеду. Только вот в этот дом я ее привозить не хочу. Не наш с ней это дом.
Анфиса Николаевна растерялась. Неужели Наталья рассказала сыну об их ссоре?
– Извини, погорячилась я. Но это ведь и впрямь не ее дом.
– Значит, и не мой! – Александр понял, что без него здесь произошло нечто гораздо более серьезное, чем он предполагал. – Придется что-то подыскать на время. Летом начну свой дом строить.
– Да зачем же дом строить? Может, просто поменяемся?
Анфиса Николаевна с Александром одновременно повернулись в сторону говорящего.
– Ты ко мне поедешь, я к тебе. – Дед Александр Иванович был серьезен. – Как тебе такой расклад?
– Ты же не хотел из своего дома уезжать!
– Я не хотел свой дом бросать. А если там мой внук с семьей жить будет, это не значит бросить. В свое время и мне мой дед этот дом оставил. Думаю, и ты в свое время так же поступишь. Дома, они дольше людей живут. Особенно такие, как эти. – Он показал рукой на мощные стены. – Да и мне, признаюсь, тяжеленько уже такую махину обихаживать.
Анфиса Николаевна попыталась что-то возразить, но ее никто не слушал.
– А когда собираешься перебираться?
– Да хоть сейчас. Думаю, ты ведь и прибраться там захочешь. Ремонт-то уж потом сделаете вдвоем с хозяйкой. По своему опыту знаю, на них не угодишь. У них взгляд-то на вещи совсем другой. У нас, вишь, примитивный он, как мне твоя бабка не раз говорила. И права была, как ни верти. Так что пусть хозяйствует, а ты ей помогай. И мебель перевозить ни к чему. Меня и твоя устроит. А у меня антиквариат, береги.
В дом зашел хмурый Иван Александрович. Увидев отца, сказал:
– А, батя, ты здесь! А я как раз к тебе заходил.
– Да уж, вот мы здесь все и встретились. Думаю, что по одному и тому же вопросу. Но ты, сын, не печалься. Если вы готовы меня принять, то я прямо сегодня сюда и перееду.
Иван Александрович кивнул головой.
– Тогда я сейчас наш МАЗ вызову. С тентом. Думаю, начать лучше с тебя, Саша. За раз все и перевезем.
Они перешли на половину Александра и принялись собирать вещи. Мать бегала вокруг, уговаривая не спешить. Подошел грузовик с двумя мужиками. Они помогли вытащить подготовленные вещи, и Александр поехал к деду. На прощанье еле успел сказать матери, чтобы занялась его охотничьими трофеями.
У деда все уже было упаковано.
– Ну ты, дед, даешь! Когда это ты успел?
– Да еще перед Новым годом стал укладываться. Давно мне это надо было сделать, ведь и ежу было понятно, что твоя мать твоей семье палки в колеса вставляет. А теперь вы сами по себе, и здесь она над вами не хозяйка. Но прибрать уж сам постарайся, мне это дело не по силам.
Деда вместе с его вещами увезли, и Александр остался один. Он прошел по пустым комнатам, отмечая хозяйским взглядом, что нужно сделать. Красивая мебель была в пыли, ее нужно для начала просто протереть. Он взял тряпку, намочил ее и прошелся по всем комнатам. Стало повеселее.
Но больше делать ничего не стал. Даже пол решил помыть потом. Кто его знает, вдруг Наталья решит все тут переделать по-своему?
Лег спать на диване, где спал много-много раз, но сейчас старый дом показался ему куда уютнее, чем прежде. Может быть, потому, что стал своим?
Представил, как привозит сюда Наталью с детьми, и вдруг захотелось петь от радости. Завтра он за ними поедет.
Яков держал Наталью за рукав, чтоб не сбежала, и пытался в очередной раз убедить в своей неземной любви. Они стояли у самого подъезда, и Наталья с тоской поглядывала на спасительную дверь. Она бы давно вырвала рукав и ушла, но Ваня с Улей играли поодаль, и позволить такую роскошь она себе не могла. Сердито заявила, надеясь, что он отстанет:
– Ты что так усердствуешь? Тебе дома что, есть нечего? Может, тебе плошку супа подать? Может, ты от голода попрошайничаешь?
– Чего ты из себя цацу неприступную изображаешь? Думаешь, я не знаю, что ты и со вторым мужем разошлась? Как говорится, два – уже система. Так что подумай, правильно ли ты себя ведешь. Может быть, помягче надо быть? Ты и своему туповатому деревенскому муженьку хамила, как могла?
Наталья почувствовала, как у нее перехватило горло. Да уж, Яков всегда умел безошибочно найти самое больное место и пнуть по нему посильнее.
– Не понял? Может быть, повторишь еще раз для туповатого деревенского муженька? – внезапно прозвучало за спиной.
Яков поднял голову и побледнел. Он и забыл, какой же огромный у Натальи муж.
– Э…, это я пошутил. – Он отступил на шаг назад, готовый удрать при первой же возможности.
Но разозленный Александр ему такой возможности не дал. Он легко поднял его и закинул на козырек подъезда. Тот завопил:
– Ты что? С ума сошел?
– Нет. Это мы, туповатые деревенские муженьки, так развлекаемся. И учти, это милая домашняя шуточка. Если хочешь посерьезнее со мной поговорить, спускайся, поговорим.
Яков тут же замолчал, а Ульяна, услышав голос Александра, с воплями:
– Папа приехал! Папа приехал! – понеслась к нему.
Следом за ней сосредоточенно, но молча затопал Ваня. Александр подхватил сначала дочь, потом сына, и они все вместе вошли в подъезд. Яков сверху наблюдал за ними с обездоленным выражением лица. Мимо прошла чья-то бабушка, и он попросил у нее поставить у козырька лестницу. Подняв голову, та удивилась.
– А зачем же ты туда полез? Чего там потерял?
– Я сюда не лез. Меня сюда закинули. – Честно ответил карнизный сиделец.
Бабушка решила, что над ней подшучивают, обидчиво поджала губы и прошла мимо. Сидеть в снегу было неприятно и холодно, Яков встал и принялся высматривать, кто из прохожих может ему помочь. К соседнему подъезду подошла стайка подростков, и он посвистел. Они посмотрели наверх, увидели его и рассмеялись.
– Вот это да! Прям отец Федор на скале на Кавказе! – и весело убежали, даже не спросив, зачем их позвали.
Яков понял, что в школе они проходили «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова. Или, может, по телевизору посмотрели? К подъезду подошла модная женщина в норковой шубке, и Яков воззвал к ее милосердию. Она подняла голову, и он узнал свою бывшую тещу.
– Ага! Насколько я поняла, ты там очутился явно не по своей воле. Значит, Александр все-таки приехал. – И она поспешила домой, тут же позабыв о незадачливом просителе.
В комнате Александр с улыбкой смотрел на сердитую Наталью. Ее неприязненные слова настолько не соответствовали счастливому выражению ее глаз, что он не мог воспринимать их всерьез.
– Я сказал тебе вовсе не то, что думал. Прости. Я хочу вернуть все, что было.
– А разве у нас было что-то хорошее?
– Конечно. У нас было не просто хорошее, а чудесное. И я виноват в том, что оно исчезло. Но мы с тобой все вернем и будем счастливы. Разве не так? – и он протянул руки, призывая ее помириться.
Наталья помедлила. Гордость требовала извинений, стояния на коленях, но здравый смысл и любовь советовали совсем другое. Она сделал шаг и замерла, стиснутая сильными руками.
Но тут в комнату забежали дети.
– Папа, папа, смотри, что я умею! – Ульяна упорно совала Александру свой рисунок. Подражая сестре, Ваня тоже принес листок с разноцветными каракулями.
– Потрясающе! Да вы просто вундеркинды! Все в меня с мамой! – и он лукаво подмигнул Наталье.
Посреди детского гомона они не заметили, как в комнату вошла Антонина Андреевна.
– Здравствуй, Саша! – это у нее прозвучало так по-королевски, что Наталья оторопело посмотрела на мать. – Это не ты посадил моего бывшего зятя на козырек подъезда?
– Я, – опасливо признался Александр. – А что, надо снять?
– Ни в коем случае! Пусть сидит! Я считаю, что там ему самое место. Правда, это может не понравиться охране, и они попросят его покинуть облюбованный им насест. – Антонина Андреевна говорила с удовлетворенной выспренностью.
Александр удивился непонятной ему сложностью проблемы.
– А что, сам-то он спрыгнуть не может? Там высота-то от силы метра три.
– Это ты бы враз спрыгнул. Да ты в такую ситуацию бы и не попал. А этот господин будет сидеть, пока не снимут.
Александр пожал широкими плечами.
– Да пусть сидит, если нравится. Я не возражаю.
Мать засмеялась.
– Это очень великодушно с твоей стороны. Но когда вы собираетесь ехать?
Он вопросительно посмотрел на Наталью.
– Я хоть сейчас готов. Как жена.
– Нет, нет! Что вы! Так нельзя! – Антонина Андреевна нешуточно всполошилась. – У нас припасов на три дня. Все пропадет! Так что вот переоденусь и мы повторим встречу Нового года. Но теперь уже в полном составе. Слава дома? Нет? Позвони ему, пусть идет домой!
Минут через десять пришел брат. Похлопал зятя по плечу и с уважением признал: