— Вроде не при чём, — начал Костров, — только вчера от военных поступил официальный ответ на запрос «пермяков». «Потрудившийся» у нас и в Перми «ВАЛ», а также СВД принадлежали военнослужащим из одного подразделения.
— Давай поподробнее, — напрягся Паршин.
— В сообщении только номер части и инициалы владельцев, без указания фамилий. Сугубо секретное подразделение, так что полную информацию отказались предоставить.
— Этот вопрос мы решим с Главной военной прокуратурой, — спокойно махнул рукой Паршин.
— Владельцы интересующего нас оружия, — продолжал Костров, — в начале 1995 года выполняли боевую задачу на территории Чечни. Попали в засаду «ваххабитов», при этом погибли они и ещё один военнослужащий. Их товарищи смогли отбиться, вытащили трупы и ушли. Имеются рапорта и акт, подписанный начальником штаба и начальником материально-технического обеспечения, что «ВАЛ» и СВД были утеряны в ходе боестолкновения.
— А на самом деле, получается, что это оружие «всплывает» сейчас у нас и в Перми, — поджал губы Паршин.
— И есть у меня стойкое убеждение, что оружие не в бою пропало, — начал говорить свои мысли в слух Олег, — слишком специфическое вооружение, сомневаюсь, что боевики бы его продали. Такая корова нужна самому.
— Сильно подозреваю, что оружие пропало не в бою, а пропало на территории части, — дополнил версию Олега Паршин.
— Согласен, — кивнул Костров.
— А потом нехорошие люди, продали его на территорию Центральной России, — продолжил свою мысль Олег.
— Из чего делаем вывод, что наш Каратель живёт на территории Перми, — посмотрел на коллег Паршин. — Работает по чьим-то заказам. Интересно бы узнать — чьим?
— Во-первых, почему только Перми? У нас он тоже знатно пошалил, — сказал Михаил.
— Гастролирует? — задал важный вопрос Олег, поморщившись от слова — пошалил.
— Давайте будем придерживаться той версии, что может быть, как у нас, так и в Перми. Кстати, а что, во-вторых? — спросил Паршин.
— Киллер ли он? — Михаил посмотрел на коллег.
— Поясни! — сказал Паршин.
— У меня возникает ощущение, что он больше пугает, чем кого-то убивает. Ну или предупреждает, и только в крайнем случае — убивает!
— Ну ты загнул! — присвистнул Громов. — Хорошие пугания с предупреждениями?! В результате его провокаций убито около двух десятков человек. Убит водитель Седова. Четверо человек убито в Перми.
— Напоминаю, что у казино им не было произведено ни одного выстрела, основные попадания, — хохотнул Костров, — по жопам бандитов.
Его собеседники переглянулись, признавая правоту коллеги.
— Водитель Седого был убит на следующий день после того, как на складе коммерсантов погиб на пожаре сторож, который произошел, напоминаю, по прямому указанию Седого. У «уралмашевцев» — только обстрел, без трупов. По Перми: трое киллеров убиты при попытке убийства нескольких человек. Про четвертого ничего толком не ясно. Нет доказательств его вины.
— Если не считать того, что четвертый был главарём этой троицы, — не удержался Громов.
— Непроверенная информация, догадки и домыслы, — пожал плечами Костров.
— И, в-третьих, — тут подключился Паршин. — Участвовал при задержании трёх киллеров — двоих ранил, но не убил. И тут вообще ничего не понятно. С чего вдруг стал по ним палить? Или случайно так получилось?
— А может он сам хотел убит «Якутёнка»? — заданный вопрос от Кострова удивил всех.
— В смысле? — смотрел Громов на коллегу.
— Хотел сам застрелить, а когда понял, что его убили другие, то решил им отомстить, — развивал свою идею Михаил.
— Бред какой-то! — отрицательно замотал головой Олег. — Если хотел отомстить, то почему только ранил, а не убил?
— И как узнал, что они пришли именно за «Якутёнком» и убили именно его? — поддержал Громова Евгений. — В клубе наверняка были кандидатуры не меньшей значимости, чем убитый «авторитет».
Да, версия Кострова не выдерживала критики, но такой «наброс» версий позволял выработать наиболее правдоподобную и верную…
— Прям, сука, весь такой благородный киллер у нас получается, — недовольно дернул щекой Олег.
— Тогда уже Антикиллер! — улыбнулся Костров. — И не забывайте, он ведь мог наших ребят на крыше застрелить, но не сделал этого.
— Тфу! — плюнул Громов.
— Это не даёт ему право убивать людей! — поддержал его Паршин.
По лицу Михаила было не совсем понятно, какой именно позиции он придерживается по поднятому вопросу о странных и нелогичных действиях диверсанта.
— Значит так, Олег, берешь Михаила — кивок в его стороны, — с собой захватите Фёдорова Сергея и Павла Кравцова, с Соловьевым по этому поводу я сам переговорю.
— С Мишей понятно, а Сергей и Паша нам зачем? — поднял брови Олег.
— Федоров для оперативной поддержки, а Кравцов охранять вас будет и если что, то поможет при силовом задержании.
— Что-то у них не сильно получилось задержать нашего диверсанта, — криво улыбнулся Олег.
— Не нравится мне эта активизация диверсанта. Всплывающее новое оружие из одной, так сказать, партии. Тревожно мне, если вы туда одни поедете. Так что едете в том составе, что я сказал, — закончил пререкания Паршин.
— Привет, где был? — Урюпин только зашел в кабинет, а ведь уже было одиннадцать утра.
— Привет! Блин, — Паша устало сел за стол. — С самого утра в СИЗО. Анатолий меня ещё вчера «зарядил» допросить одного из наших киллеров — Ирика Мухутдинова.
— Судя по всему неудачно, — констатировал Герман.
— Не-а, но и чёрт с ним, — совершенно не расстроенно сказал Паша. — Показаний Радика Мухутдинова выше крыши. С доказательствами тоже всё хорошо. Завтра в больницу поеду, допрашивать Радика Абдулина, врачи наконец разрешили.
Кузнецов решил не привлекать Германа к официальному расследованию — участвовал в задержании, вроде как заинтересованное лицо, так что ему в этом повезло, если можно, так сказать.
— Чуть не забыл, иди к Кузнецову, он тебе «обрадует», — сказав это, Герман зарылся в ящик, ища нужную ему папку.
— Это чем? — насторожился Паша, уловив какую-то неправильность в слове «обрадует».
— Анатолий наконец «разродился» — взял двух следаков в наш отдел.
— Подожди… — начал Паша.
— Да-да, один под надзор тебе, второй — мне, — подтвердил самые худшие предположения коллеги. — У меня Костромин Александр — Сашка, значит. Тебе — Пётр Заславский.
— Только не это! — застонал Паша.
— Ты вообще молчи, у тебя хоть «прокурорский», у меня так вообще из городского отдела милиции следак, — хмуро сказал Герман.
Явно что-то меняется, в прошлый раз такой подлянки от Кузнецова не было.
С давних времён, в их отделе сложилась традиция: каждый новый следователь попадал под надзор следователя, который пришел последним перед ним. Если несколько, то предпоследний получал нового поднадзорного, и так всё выше по этой «лестнице».
— Александр, значит так, подходи с любым вопросом, только мозги по всякой фигне мне не парь. Хорошо? — Герман сам зашел к новым следакам, которые заняли второй свободный кабинет, решив познакомиться самому и посмотреть на их новое приобретение.
Костромин был не «прокурорским», а следователем милиции, что было удивительно для прокуратуры. Вообще, такое не практиковалось, но и не было запрещено. За всю свою карьеру Герман пару раз с таким сталкивался. Но если он профи, то без разницы, откуда он пришел.
Заславский какого-то хорошего или плохого впечатления не производил. Будут посмотреть, что он из себя представляет, не факт, что надолго задержится. Но это Кузнецову решать.
— Так что парни, давайте к Артемычу, договаривайтесь с ним на «праздничную комнату», — он решил сразу просвятить «молодых» на предмет традиций их отдела. — Если договоритесь, то после окончания рабочего дня народ будет ждать от вас «проставления» по поводу вливания в наш дружный коллектив.
Посидели неплохо, судя по соответствующему нездоровому виду «молодых» следующим утром. Герман посидел с ними полтора часа, а потом уехал к своей ненаглядной.
— От вы лишенцы! — качал он головой, смотря как Костромин отпивается минеральной водой, а Заславский глотает аспирин и запивает его чаем.
Специально заскочил к ним с утреца в кабинет, посмотреть, как они будут вести себя с утра. Это тоже о многом говорит.
— Герман, ну хоть ты не издевайся! — мольба в голосе Костромина была чуть слышна, из-за того, что он еле говорил.
— Эх, мужики, ваше дело, но постарайтесь так сильно не бухать. Малов у нас малопьющий, так что, если учует от вас запах — быть беде.
Не то что бы заместитель прокурора был «трезвенником» по отношению к употреблению алкоголя. У него была язва! Так что пил он мало и редко. Зато запах алкоголя учуивал за версту. Он сразу приходил в ярость, унюхав запах алкоголя от подчиненного в рабочее время и жёстко гонял тех, кто устраивал пьянки на рабочих местах — кабинетах.
У Германа было стойкое мнение, что заместитель был совсем не дурак выпить, но здоровье не позволяло. Соответственно, дико ненавидел тех, кто мог — и позволял себе выпить в рабочее время.
— Давайте, отпивайтесь и за работу. Негры, солнце еще не село! Так что арбайтен, — высказал он ребятам, выходя из их кабинета…
ГЛАВА 8
— А чё я-то сразу, — не выдержал Герман, когда зашел в кабинет к Кузнецову, кое-что уточнить по одному из своих дел и тут такое.
Работы и так полно, слава богу, что в дело по Якутёнку не засунули, тем более, что областная прокуратура со дня на день грозилась забрать дело к себе. Ну а как? Дело громкое, киллеры — вот они, бери и пользуйся. Потом все медальки и звезды на погоны — косой коси.
Кузнецов с Маловым возмущались, а вот Герман был рад. Геморрою с этим делом на год, не меньше. Из-за большого объема и тупой технической работы. Одних экспертиз надо было провести несколько десятков. С учётом громкости дела и количества трупов, всем киллерам надо судебно-психиатрическую экспертизу проводить. И для подстраховки придётся их в Москву в институт Сербского отправлять, чтобы там лучшие спецы-мозгоправы исследовали этих уродцев. И сразу возникает вопрос со временем: пересылка под конвоем в Москву, там целый месяц будут их обследовать, потом — назад в Пермь.