— Что именно? — поглядела на неё, а потом на Оксану Петровну главный врач.
— Повышенный уровень эритроцитов (красные кровяные клетки — обеспечивают транспортировку кислорода, — прим.), лейкоцитов (белые кровяные клетки — отвечают за борьбу с инфекциями, прим.), — Анна помолчала, а потом: — И самое главное — это аномальные уровень тромбоцитов (кровяные пластинки — обеспечивают свёртываемость крови и восстановление тканей, — прим.).
— У всех? — испугалась Евгения Анатольевна. — На сколько?
— У всех троих, — печально вздохнула Анна Сергеевна. — У Ксении более 500 тыс/мкл, у девочки более 450 тыс/мкл., — вздохнув ответила Анна. — У мальчика — более 600 тыс/мкл.
— Боже! — тяжко выдохнула Евгения Анатольевна. — Тромбоцитоз!
У женщин нормальный показатель тромбоцитов в крови: 180−320А у мужчин: 200–400 тыс/мкл.
Превышение данных показателей требует немедленного приёма специальных лекарственных препаратов, т. к. возрастает опасность закупорки сосудов.
— Первичный или реактивный? — уточнила главный врач.
Первичный тромбоцитоз развивается в результате нарушения системы кроветворения и деления стволовых клеток в костном мозге.
Реактивный тромбоцитоз возникает вследствие патологического процесса без участия гемопоэтических (кроветворных) стволовых клеток, часто это нормальная реакция на кровотечение.
— Реактивный, — немного обрадовала её Анна Сергеевна.
— Уже лучше, — выдохнула Евгения Анатольевна. — На что грешите: пневмония, менингит или пиелонефрит (заболевание почек)?
Тромбоцитоз в большинстве случаев появлялся при этих заболеваниях, так что она сразу выдвинула свои версии диагноза.
— Пневмонии — я не обнаружила, менингит — совсем не похоже. Пиелонефрит под вопросом, — ответила Анна.
— Какие препараты выписали? — строго спросила Евгения Анатольевна. — План лечения?
— Выбираю между пентоксифиллином и дипиридамол, только… — она замялась.
— Что? — не поняла её Елена Анатольевна
— Мать и детишки выглядят и чувствуют себя абсолютно здоровыми. Да, это мало о чём говорит, но непохожи они на болеющих, — ответила ей Анна Сергеевна. — Симптомы тромбоцитоза отсутствуют.
— Да, совсем! — подтвердила Оксана Петровна.
После выписки Ксении из больницы, она не смогла сидеть на месте спокойно и несколько раз посещала девочку и её деток, когда они вернулись из Перми. Очень тщательно осматривала мать и её детей. Сильно удивлялась тому, что Ксения восстановилась после разрешения очень быстро. Рождение двух детей — это сильнейший удар по организму женщины. Ксения выглядела просто отлично, будто не рожала.
— Повышенный уровень есть, а признаков — нет, — развела руками лечащий врач двух малюток. — При таких показателях у всех троих должны быть кровотечения из носа или дёсен. Сгустков крови во взятой у них крови я не выявила.
— Так, я позвоню своей знакомой в Москву, проконсультируюсь по этому поводу, — завершила разговор Евгений Анатольевна. — Она в «Пироговке» отделением педиатрии заведует. Посоветуюсь на предмет препаратов для таких маленьких детей и их матери.
Узкий круг врачей достаточно тесен!
Девушка, с которой Евгений Анатольевна училась в одном медицинском вузе в одной группе, перебралась в столицу Родины, а теперь неплохо устроилась в одной из лучших российских больниц. И не за красивые глаза, а являясь одним из лучших специалистов в лечении детских заболеваний.
— Маша, узнала? — решив не откладывать, главный врач набрала московский номер на стационарном телефоне.
Педиатр и Оксана Петровна вслушивались в разговор их главного врача с московской знаменитостью, переглядываясь и надеясь на ценный совет из столицы. Выслушав небольшой обмен любезностями и вопросами о личной жизни, стали свидетелями рассказа про детей и их мать, а потом услышали вопрос о лучшем препарате для лечения тромбоцитоза.
— Как, как говоришь? — главный врач быстро взяла ручку и приготовилась писать в своей открытой записной книжке на столе. — Тромборедуктин!.. Импортный и самый лучший? Ага… — она быстро записала название. — Сколько? — резко воскликнула Евгения Анатольевна. — Обалдеть! Это за одну упаковку? — спросила она. — У тебя есть? По дружбе говоришь… Хорошо, мне надо переговорить с одним человеком, — поговорив минут пять, она завершила разговор.
— Дорого, да? — не смогла промолчать Анна Сергеевна.
— Капитализм, чтоб его, — ругнулась Евгения Анатольевна. — Одна упаковка с таблетками стоит 100 долларов. На курс требуется не менее трёх упаковок. У нас взрослая женщина и двое детей. Вот так, дорогие мои.
— Боюсь, что у Ксении таких денег нет, — тяжко сказала Анна Сергеевна, а Оксана Петровна согласно кивнула.
— Тогда я поговорю с Типикиным Алексом или… — запнулась Евгения Анатольевна. — Переговорю с Германом.
Этот парень был частым гостем в посёлке, постоянно заезжая по каким-то своим делам к Трофимову, не забывая посетить поселковую больницу. Слухами земля полнится, так что она прекрасно знала, что многие изменения у неё в больнице и в самом посёлке происходили благодаря существенной благотворительной помощи от этих двух неразлучных друзей.
Вот только, если с Алексом она не испытывала никаких неприятных ощущений при разговоре, то от Германа иногда несло какой-то жутью, а его взгляд иногда становился очень тяжелым, будто он её рассматривал в качестве своей жертвы. Приходилось ей сталкиваться в жизни с подобными взглядами. «Афганцев» в посёлке у них было раз-два и обчёлся, но они были. У парочки этих мужиков были взгляды убивавших и готовых убить в любом момент. Она это чувствовала всем своим женским естеством. Герман — хищник, только вот непонятно. Молодой парень, где он мог получить такой опыт?
Разговаривать с ним ей было некомфортно, но она была готова пойти на это. Ведь речь шла о молоденькой матери и двух её младенцев.
— Что? — вывела Евгения Анатольевна его из равновесия. Прямо застала врасплох, однако.
Ничего не предвещало, когда Герман с Алексом решили заскочить к Трофимову, перед тем как ехать на их базу в Сылве, отдать дань уважения главе посёлка. Не ему же к ним мотаться на их территорию.
Сидели за столом, пили чай у него в кабинет, решив не отказываться от его предложения, обсуждали поселковые вопросы, как в кабинет ворвалась главный врач местной больницы. И с порога вывалила на опешивших мужчин рассказ про детей Ксении, про неё и совсем нехорошие диагнозы, а также планируемое лечение и нужный препарат, требующийся для лечения.
«Твою… налево!» — выругался про себя Герман.
В своё время, он читал много разных, умных книжек и статей по медицине, общался со специалистами. В основном не из праздного интереса, а когда разбирался с судебно-медицинскими экспертизами. «Птичий» язык врачей понять почти невозможно. Приходилось ехать в морг или в бюро судебно-медицинских экспертиз, выпытывать, применяя изуверские пытки, — заливая чистый спирт в глотки циничных патологоанатомов и судебных медиков. Иначе этих «страшных» людей было невозможно заставить перевести «иномирянский» язык на человеческо-понятный.
— Тромборедуктин, говорите, — Герман пристально посмотрел на Алекса, сморщившего лицо, прекрасно понявшего, что последует за этим.
— Хорошо! Только давайте, — повернувшись к Елене Анатольевне, сказал Герман. — Мы уточним у наших друзей по поводу этого лекарства. Если они не смогут быстро достать его, то мы, конечно, обратимся к вашей подруге. Деньги найдём, не беспокойтесь.
Главный врач обрадовалась, а потом быстро покинула кабинет, чувствуя себя не очень комфортно в присутствии Германа, ещё чувствуя смущение, что посетила главу подобным образом. Парни поговорили ещё несколько минут с Трофимовым, а потом закруглились и отправились на базу, усевшись в ожидавший их джип «Форд».
Алекс несколько раз порывался о чём-то спросить Германа, но натыкаясь на его задумчивый взгляд не решился нарушить раздумья друга и компаньона.
«Здравствуй жопа, Новый год», — мрачно думал Герман, понимая, что его спасательная операция с помощью его крови аукнулась. Он был почти уверен, что это хорошо для него не кончится. И вот — его догнало эхо последствий его действий.
Нет, если бы подобное произошло ещё раз, то он бы сделал то же самое! Жалеть об этом не собирался, только надо разбираться с последствиями, чтобы это не ушло на сторону. Как-то ограничить врачей в их жажде лечить тех, кому это совершенно ненужно. Хотя, не врач он, ограничивать обследование Ксении и детей — нельзя. Вот результаты надо изъять и уничтожить. Не дать возможности попадания этой информации в чужие руки.
— А я несколько огранщиков нашёл, — не выдержал Алекс, желая отвлечь Германа от каких-то мрачных размышлений.
Прекрасно зная, что когда его друг уходил вот так в себя, то всегда какая-то жопа происходила. И большей частью всё кончалось разрушениями и трупами. Никогда и никто не мог обвинить в этом Германа — не было улик и доказательств. Только вот почему-то всегда оказывалось, что все безобразия происходили тогда, когда Герману озвучивали проблему, а она внезапно рассасывалась.
Вот хотя бы «Зенит» взять!
Алекс не сильно удивился, когда вернувшийся из Москвы Герман сказал, что проблемы «Зенита» решены полностью и можно дальше спокойно продолжать работать. Пообщавшись с Ерофеем Петровичем, Алекс узнал, что тот и Синицын очень благодарны Герману за решение их проблемы. И «Зенит» продолжит свою деятельность в России.
О бойне в Москве не знать было невозможно. Всё СМИ трубили об этом: резня, тяжкие телесные и беспорядочная стрельба в центре Москвы и Подмосковье.
«Журналюги» слюной захлебывались, делая умные лица и рассказывая об очередном переделе среди преступных группировок, со смаком описывая способ убийства Оси, а также шестерых отморозков в ангаре.
— Каких огранщиков, — не сразу понял Герман. — А, огранщики, — дошло до него. — И что?
— Один готов из Москвы приехать, а второй — из Якутии, — улыбаясь ответил ему Алекс.