— Бред! — возмущению Кузнецова не было предела. — Если бы это было так, я бы уже знал. ФСБ опять чего-то мутят, бараны.
— Разберись, немедленно! — потребовал от него Малов.
Анатолий был в большом недоумении от услышанного, но прекрасно знал, с кого надо спросить.
— Чё на придурков внимание обращать, — меланхолично пожал плечами Герман, когда Кузнецов заскочил к нему в кабинет с претензиями.
— А Титов там, — покрутил пальцами в воздухе Кузнецов, — ничего такого не натворил?
— Рома парень законопослушный, дурью не занимается, — успокоил начальство Герман. — Но я уточню, обязательно, на всякий случай.
Это ещё никто из руководства о ранении Романа не знал.
Ранение сотрудники правоохранительных органов, ещё и такого уровня — это всегда ЧП. О котором уведомляют городское руководство, а уже оно, в обязательном порядке, уведомляет об этом МВД РФ и ГП РФ в течение суток!
Главный врач поселковой больниц, где отлеживался Роман, немного волновалась, ведь она самая первая отвечает за отправку сообщения о поступлении раненого сотрудника милиции куда следует. Успокоилась после появления Смирнова -следователя городской прокуратуры, посчитав, что вся процедура соблюдена, а с неё и взятки — гладки!
Нет, все документы были оформлены полностью, как положено, только вот все они оказались у Германа, который совершенно их не собирался показывать в ближайшее время кому-то ни было.
Почётных грамот, медалей и орденов он для Титова, его и своих ребят добудет, но при других условиях и других обстоятельствах.
А вот премии — ему абсолютно не жалко.
Все участвовавшие в ночном задержании: сотрудники «Титана» и уголовного розыска получили по 5 000 долларов, а а руководящий состав: Петров, Глотов по 10 000 долларов. Титову, как пострадавшему, была выписана премия в двойном размере.
Недовольных среди личного состава не оказалось.
Выплаченные деньги на тот момент были огромной суммой для многих, а тут за выполнение своей, в общем-то, работы, получили деньги, позволившие не думать о будущем на ближайшие годы.
— Дураков среди вас нет, — оглядев всех серьезным взглядом начал Петров. — Но предупреждаю, что внезапные траты с вашей стороны могут привлечь взгляды тех, кто с радостью захочет узнать, откуда вы получили такие деньги.
Небольшая психологическая «накачка» с его стороны, после выдачи заработанных денег парням, поучаствовавших в ночном захвате непрошенных гостей, совершенно не помешает.
Хотя ребята адекватные и в больших, неразумных тратах были не замечены. Доверяй, но проверяй. Герман воспользовался опытом старого, доброго КГБ, когда собственные сотрудники проверялись своей же службой, на предмет чего-то неправильного.
Изначально, с момента создания СБ «Титана», Петров проверял своих ребят сам, а Титов, с момента утверждения в должности начальника городского отдела — собственноручно.
— Вот тебе, вот!
Ну два дня удачно получилось прятаться, а потом на базу «Титана», где Герман скрывался от злобных созданий, припёрся весь женский прайд…
Как только Настя начинала ругаться по телефону, отловив его внеочередным звонком, Герман ссылался на обалдеть какое большое количество работы и нажимал «отбой».
И думал, что пронесёт…
Отдыха на базе, сидел в любимом в кресле, никого не трогал, ждал офигенный борщ и шашлык. И тут на площадку отдыха ворвалась жена с мамой. В отдалении виднелись остальные… существа женского пола из их компании.
Какие-то гады на базе сдали, падлы!
Жена, видя настрой свекрови, вильнула хвостиком и усвистала к мангалу, где жарился шашлык. Делая вид, что наслаждается запахом готовящегося мяса.
Мама с суровым лицом двинулась к Герману, который вздохнув встал с кресла, готовясь к последствиям.
Ну и получил… по пятой точке от разъярённой родительницы.
Не, ну лет в 15 он бы сильно обиделся. В двадцать — перехватил руку. В тридцать — сбежал. Но с учётом прошлой жизни, ему далеко за сорок. Видящий это обслуживающий персонал большей частью сбежал, а кто не мог — отвернулись.
Не каждый же день у них на глаза, лупят начальство по заднице!
Потерпел, скосив глаза на разошедшуюся маму, пытающуюся отлупить великовозрастного сына по заднице, а потом прихватил её сухонькое тело и поднял.
— Амбал! — выдала мама. — Вырос, да? Даже не отлупить? — треснула его по каменным плечам.
— Не, ну почем? — Герман даже удивился. — У тебя получается.
— Качок недоделанный! — выдала мама.
— А вот сейчас было обидно, — на лице Германа сформировалось обиженное выражение лица, из-за его детских травм, формирующихся прямо сейчас. Ничего, что ему много лет, до сорока лет дети мужского пола ещё проходят детский возраст!
Только его любящая мама прекрасно его знала. И понимала, что он придуривается, вообще не обращая внимания на её потуги отдубасить родного сынулю.
— Как только родила такую неблагодарную… — она не сказала, но было понятно.
— Зато красивую, — он поцеловал её в одну щёку. — И любящую свою мать, — поцеловал её в другую щёку. — Да, сволочь, — добавил он.
— Поставь маму на место! — последовало возмущённое требование. — Напал на маленькую и слабую маму.
Ох уж эти женщины⁈ Это кто напал?
Сидел, никого не трогал. Прибежали, нашумели, а вон те, которые стоят подальше в сторонке, вообще хихикают, смотря на происходящее.
Тоже придумала, мама… Ничего что её великовозрастный сын весит больше 100 кг. Поднабрал, да, поднабрал. Только вот у него подкожного жира практически нет. И рост под 180 см.
А сухонькая мама весит в лучшем случае 65 кг. и рост 165 см!
Пыталась налупить сыночка, который с одного удара голой рукой пробивает кирпичную стенку. И может переломать кости любому человеку за несколько секунд. Или убить…
— Всё? — увидев недовольный кивок от «отошедшей» мамы, Герман осторожно поставил сухонькое тельце на землю, а мгновенно появившийся официант, протянул Герману бокал с её любимым белым вином. — На!
Всех дел Германа с Титовым женщины не знали и знать не могли. Зато прекрасно знали, что Рома без его приказа шага не сделает. Так что его ранение в первую очередь было вменено именно Герману, а Роману — по остаточному принципу.
Настя и остальные дамы, увидев, что мама Германа успокоилась, подошли к ним, ехидно улыбаясь, и начали выедать зубочистками мозг Герману. Он бы сказал — аппетитно при этом причмокивая и наслаждаясь процессом…
— Старая, я стала, вот и… — мама пригорюнилась, села на любимое кресло, взяла бокал и погрустнела.
— Всё будет хорошо, мам, — он присел рядом с ней на корточки, из-за разницы роста глядя её практически в глаза
— А если бы кого-то из вас?.. — она не закончила, но и так было всё понятно. — Вот Роман, а ты… твои ребята?
— Я постараюсь такого не допустить, — он серьёзно взглянул ей в глаза.
Вечером того дня, Исаак Моисеевич расстался с Иваном Сергеевичем в лобби отеля, а утром впал в легкое недоумение, когда не смог дозвониться до него. Сотовый телефон того находился вне доступа сети. А когда попробовал позвонить по внутреннему телефону отеля, то трубку так никто и не взял.
Бертшейн решил, что компаньон по всей видимости занят их общими делами. Поэтому не очень сперва обеспокоился. В обед его беспокойство стало усиливаться. Набранный несколько раз сотовый телефон категорически оставался вне доступа сети.
В обед раздался ответный звонок, когда Бертшейн уже впал в небольшую панику.
— Господин Бертшейн, вы мне больше не звоните. Никогда!
Бертшейн никак не ожидал услышать такую отповедь по телефону от Ивана Сергеевича.
— Но… — звонок сорвался и раздались гудки.
— Не понял, — недоуменно посмотрел на оторванный от уха телефон Бертшейн, будто тот ему мог ответить, что происходить, как тут за его спиной раздался чужой мужской голос.
— Товарищ Бертшейн, вам пора.
Утром того дня, Герман подумал и решил, что ситуацию следует разрешать, не отходя от кассы. Пока там Иван Сергеевич до Москвы долетит, пока порешает вопросы с Бертшейном. Надо и самому в этом активно поучаствовать. Нечего в Перми подобным личностям делать.
Пока Роман в больнице, его заместитель всегда готов выполнить то, что потребуется. И несколько «оперов» были отправлены в отель «Урал», чтобы помочь товарищу Бертшейну срочно вернуться в Москву.
— Извините? — решил уточнить последний, сразу поняв, что два коренастых, молодых мужчины, в гражданской одежде, но с характерным выражением на лицах, из органов. У Бертшейна на них был глаз намётан.
— Вам пора домой, — спокойно заявил всё тот же молодой мужчина. — Мы готовы вам в этом помочь.
— Но я… — договорить ему не дали, без особых усилий, но очень настойчиво его подхватили под руки, а затем доставили в номер.
Спустя пять минут, с чемоданом в руках, Бертшейн стоял на стойке регистрации. И ещё через семь минут его выписали из отеля. Буквально под конвоем проводили к джипу Форд, посадили на заднее сиденье и через сорок минут его выгрузили у здания аэропорта.
— Счастливого пути, — раздалось ему в спину, когда он прошел стойку регистрации и направился в зал ожидания.
Через двадцать минут пассажиров пригласили покинуть здание, пройти к автобусу, который доставлял пассажиров к самолётам на взлетном поле.
— Вам просили передать, что в следующий раз вы у нас в Перми можете просто потеряться. Не найдут! — раздался ему в спину незнакомый голос, когда он ожидал автобус с другими пассажирами.
Обернувшись он увидел уходящую девушку, судя по одежде, местную работницу аэропорта.
«Больше я сюда не ногой», — поёжился Бертшейн, а потом быстро заскочил в подъехавший автобус.
— Твари, твари, — его трясло от злости, пока летел, пока выбирался из аэропорта, а когда сел в такси, то его отпустило, и он вернул себе уверенность. — Ничего, я вам покажу, — он вытащил из кармана телефон, намереваясь договориться о встрече с чиновником, который поможет ему наказать этих наглецов.