Раздался звук шумно выдыхаемого воздуха — будто от взбешённого животного, скрипнули кожа и вставки, прикрывающие пальцы на костяшках рук.
Руки тянулись то к пистолетам, то к ножам, но живых здесь в виде мужского населения не наблюдалось. А ведь, если подумать, то как-то они быстро умерли…
Любовь чуть в обморок не упала, когда её обнажённое тело окутали толстой тканью, а потом:
— Ой! — её очень осторожно подхватили две мощные, мускулистые руки, а потом подняли, прижав её тело к широкой груди.
— Ты, как тебя? — совсем близко раздался мужской безжизненный голос.
— Ан-на-а-а, — раздался со стороны дрожащий голос подруги по беде.
Анна чуть от страха не померла, когда всё началось. Сжавшись в комок, после слов незнакомца, она два раза ощутила на своём теле две струи горячей жидкости. Струи артериальной крови окропили вокруг себя место побоища, «зацепив» тело девушки.
Она приподняла голову и увидела, что здоровенная фигура с ножами в руках направляется к ней и подруге по несчастью…
Он идёт убить их! Она завороженно смотрела на него, когда клинки были убраны за спину, а потом этот страшный человек оглянулся, подошел к кровати и сдернул покрывало. Потом вернулся и подойдя к Любви накинул его на неё.
— Одевайся и за мной, — черный шлем повернулся к ней.
Анна сглотнула, когда этот псих подхватил подругу на руки и обратился к ней, а потом не ожидая ответа, вышел из комнаты.
Любовь испытывала сильный страх, не понимая почему она ещё жива и куда её собственно несут.
Она непроизвольно прижалась головой к груди мужчины, ощущая всем телом, что мужчина хорошо физически развит. На груди и животе какие-то щитки, покрывающие его тело.
Стук его сердца был совершенно спокоен, будто он только что не убил несколько человек. Дыхание, прорывающееся через какое-то препятствие, но тембр голоса, несмотря на то, что его точно пытались исказить, её тонкий слух прекрасно определил.
— Ой, мама! — позади них раздался вскрик Анны, увидевшей первый труп с простреленным пахом и головой в коридоре.
— Тс-с-с, — шлем повернулся к Анне, которая тут же замолчала. — Где? — она всё поняла и бросилась в тот блок помещений, где была её камера и остальные помещения с девушками.
Сильнейший удар, а потом взвизгнувший металлический звук.
Двери камер запирались на простые металлические засовы с внешней стороны, а руки были заняты, так что Герман ударом правой ноги просто сломал засов на одной из камер, ударив снизу-вверх.
— На выход, откройте другие камеры, — неожиданно раздался голос несущего девушку. — Пора домой, — затем недолгая тишина. — Все на выход. Мне нужен стул.
— Вот, я принесла, — раздался испуганный голос Анны, притащившей стул из ангара, и по кивку неизвестно поставила стул неподалёку от него.
— Анна! — подруга вцепилась в неё будто клещ, когда она освободила её. — Я…
— Бежим!
— Что, кто?.. — Анна насильно потащила подругу, вытащив её в коридор, вместе с остальными бегущими по коридору девушками.
Она вообще ничего не понимал, ей было страшно, но свобода была близка, так что она бежала и тащила Вику на себе.
— Так, посиди здесь, скоро милиция приедет, — слепую девушку очень осторожно посадили на стул, подоткнули покрывало, чтобы не было видно обнаженного тела и ей не было холодно.
— А я вас не вижу. Не смогу опознать! — повторилась Любовь, правда почему-то уверенная, что мужчину совершенно не беспокоит, что его видят другие.
— Ничего страшного, даже если бы увидела, — хмыканье от него, а потом тяжелая ладонь очень осторожно погладила её по голове. — Скоро всё будет хорошо. Не бойся. И я не страшный.
Высыпавших на улицу освобожденных девушек и Анну, Вику натурально передернула, когда этот человек в шлеме заявил, что не страшный. Куча трупов в коридоре, а также переданная быстро и шепотом информация от одного к другой девушкам о кровавом убийстве шестерых насильников никак не указывали, что этот человек добрый…
— Честно? — её лицо повернулось на его голос, выискивая незрячими зрачками голову.
— Честно-честно! — металлический, мягкий смех и Любовь опять погладили по голове. — Больше я никому не дам вас обидеть.
Неизвестный отошёл на несколько шагов в сторону, поднёс к шлему телефон, быстро нажав две цифры и быстро что-то проговорил.
— Ну вот и всё. Пора, — он сказал это достаточно тихо, но она услышала, как раз тогда, когда раздался звук приближающейся сирены несущегося сюда милицейского автомобиля.
И он исчез, будто его и не было. И ей опять стало очень страшно, но через несколько минут приехала милиция и «скорая помощь». И спустя минут десять её и остальных девушек начали развозить по больницам.
Не прошло часа, как в больницу примчались папа и мама. Забрали её и привезли домой. Никаких серьезных повреждений у неё не было, так что посчитали, что ей лучше дома находиться.
Вчера её опрашивал следователь, под чутким контролем папы, который долго следователю резвиться не дал, выгнав того, увидев на лице своей дочки мучения от воспоминаний.
— Всё будет хорошо, доча, — выпроводив следователя, к ней подошёл отец и прижал её к себе, а потом стал гладить по голове. Прямо как тот спаситель, что пришёл за ней.
— Я знаю, пап. Я знаю.
Сейчас она лежала в теплой воде и наслаждалась, чувствуя, что страх практически покинул её, надеясь на то, что тот мужчина действительно может всегда прийти к ней на помощь.
Его голос, его запах тела и одежды, и стук сердца — она запомнила их на всю жизнь…
Ничего об этом она следователю не сказала, сославшись на свою инвалидность. Не собираясь выдавать своего спасителя. И не сказала, что она мгновенно узнает его: ощутив его запах или услышав его голос…
Глава 3
Вечером, после допроса Любви, у её родителей состоялся разговор в спальне, который изначально пошёл на повышенных тонах в отношении прошедших событий. С извечным российским вопросом: что делать?
— Ты занимаешь такой пост и не можешь обеспечить дочери охрану? — «наседала» на мужа жена. — На черта тогда сидеть на этом месте? Уходи в бизнес или ещё куда.
— Дорогая, — он пытался её успокоить. — Ты же прекрасно знаешь, что для моей должности физическая охрана не положена. Не беспокойся, я уже думаю, чтобы отправить дочку за границу. Сейчас рассматриваю варианты клиники, куда её можно перевезти. Мне знакомые врачи сказали, что появились новые методики лечения заболевания…
Хорошо, что под конец стала успокаиваться, всё меньше наседая на мужа. А сведения о новых методах лечения её почти совсем успокоили. Надежда, что Любочке удастся хотя бы частично вернуть зрение не продолжала угасать у бедных родителей.
— Жалко, — неожиданно заявила женщина, когда минуту как замолчала и лежала рядом с мужем, обнимая его.
— Что именно? — не понял он.
— Жалко, что похитители дочки мертвы, я бы самолично их кастрировала, своими руками, — мстительно ответила жена.
Дочка в подробностях рассказала матери, что делали с её подругами по несчастью в этом узилище, а потом тоже самое пытались сделать и с ней. И если бы не неизвестные убийцы или убийца, то всё могло кончиться очень плохо.
— Могу только «обрадовать», что умерли они большей частью не очень простой смертью, — криво ухмыльнулся Калинин, вспомнив доклад Филатова об обстоятельствах смерти тех моральных уродов, что издевались над похищенными девушками, а потом хотели изнасиловать его дочурку.
— А вот это, хорошо, — заявила его жена, а потом вздохнула. — Я так рада, что с Любой всё хорошо закончилось.
— А уж как я, — ответил ей не менее расслабленный муж, чувствовавший, что его почти «отпустило».
— А кто это был? Ты знаешь? — она не смотрела на него, но отвечать было надо. — И почему нашу дочь похитили, но не стали просить выкуп?
— Не знаю, — отрицательно помотал Калинин головой. — И никто не знает. Вообще, очень много загадочного в начале всей той бойни, что устроил неизвестный. Изначально перестрелка в казино, затем посещение Березовского…
— … Я тебе говорила, что дерьмо человек, — перебила жена.
Лично с Березовским ни она, ни её муж не встречались, но с учётом гигантского влияния Березовского в прошлом на политические веяния в стране, прекрасно знали о многих его делишках.
— … В общем, сомневаюсь, что этого мстителя или карателя найдут. Следов он много оставил, но идентифицировать его практически невозможно.
— Совсем? — девочки любят плохих мальчиков, а тут плохой мальчик вроде не совсем плохой: убил бандитов, освободил их девочку и других. Так что услышать в голосе женщины немного восторженное желание узнать об неизвестном было совсем неудивительным.
— Здоровый очень, хорошо стреляет. Мастерски владеет холодным оружием. Невероятная жестокость по отношению к бандитам. У того генерала, с которым я встречался в кабинете у министра, проскочило утверждение, что он их не просто убил, а казнил.
— А выкуп? — не удержалась жена от вопроса, не услышав в первой части монолога мужа ответа.
— Вот тут ничего толком не ясно.
Кому из «солнцевских» пришло в голову похитить дочь чиновника не самого низкого полёта узнать так и не удалось. Ося и его подчинённые, что могли пролить свет на этот идиотский поступок — все были мертвы.
Калинин чуть с ума не сошёл, когда от пострадавшего охранника и Нины — сопровождающей дочери, сотрудники милиции узнали, что Любовь похитили неизвестные. Жена так вообще с сердечным приступом слегла.
Самым страшным была неизвестность и отсутствие какой-либо информации! Никаких требований от похитителей не поступило. То ли не знали кто отец девушки, то ли испугались выходить на связь, когда узнали о должности отца. Хотя, в то время отморозки плевать хотели на должности чиновников. Конечно, к особо высокопоставленным старались не лезть, но в отношении чиновников средней руки для бандитов запретов практически не было.
Калинин поднял на ноги всех, до кого мог дотянуться, но девочку не могли найти. Пока из больницы ему не позвонил лечащий врач Любы и сообщил, что она жива и в относительно нормальном физическом состоянии.