да, дремучие — за своё хозяйство постоять придётся. Хотя в замке ненамного спокойнее. Чуть зазевайся — сразу гости лезут. В основном, дикие.
— Ну, это везде так. И у нас в Каннуте так было. Чуть ли не каждый день в рыло кому-то давать приходилось. Правда, в основном бандюгам и забулдыгам. Но мужики иной раз хуже старого хобия бывают.
— Хобии в наших местах не водятся. Зато вег-дичи забредают. Ничего такая зверушка — и выглядит солидно, и шустрая. Но мне почему-то кажется, ты не испугаешься. Ты, госпожа Эли, уж извини меня за прямоту — не прибедняйся. Ты ведь не только разной пьяни хари чистила.
— Аша наболтала?
— Дарья молчит как партизан. Девочка твоя, можно подумать, не кабанов разводила, а в контрразведке трудилась. Сдержанная, что твой Штирлиц. Это у нас такой знаменитый шпион был.
Эле улыбнулась:
— Аша у нас умная девочка. Хотя и юна чересчур. Значит, сказок про меня не рассказывала?
— Мы с ней только о тамошнем житьё-бытьё беседовали, о давнем, — Катрин неопределённо махнула рукой в сторону берега. — Но мне, для того чтобы разглядеть, как ты двигаешься, чужих подсказок не нужно. Школа чувствуется.
— Школа? — Эле приподняла чёрную бровь. — Вы про Перчаток что-нибудь слышали?
— Увы, не приходилось. Эле, я с удовольствием послушаю, но только когда ты сама будешь готова рассказать. Допрашивать не собираюсь. И, пожалуйста — давай всё-таки на «ты». Хотя бы в узком кругу. Мы, конечно, в разные гальюны ходим — их аж целых три шага разделяют. Может ещё раскланиваться, когда из этой конуры выпадаем?
— Это уж слишком оф-фигительно будет.
Катрин прищурилась:
— Шутка? Или словечко действительно заразное?
— Шутка. Заразных словечек у меня и самой полный рот. Ты мне скажи, в какой роли я в вашем замке гостить буду? Или попозже будет видно?
— Позже будет виднее, но и сейчас могу сказать — тебе самой выбирать. Можно почётной гостьей. Пиво, жаркое и свежий хлеб каждый день гарантирую. Можно и похлопотнее жизнь вести. Но сейчас решать ничего не нужно. Мне нужны люди полностью уверенные, что правильно выбрали.
— Хм, вот уверенности у меня не хватает. Кто я такая, чтобы леди — владелице пожалованных северным королём земель «ты» говорить? Да и не старуха я в замке приживалкой скучать. И в служанки не гожусь.
— Фу, какие служанки? В прислуге тоже особое призвание нужно, не меньшее чем для наших с тобой… движений. Посмотри на дело иначе. Даже если ты просто будешь у дока хозяйничать, яичницу ему жарить — уже статус. Такой лекарь, как он, общественный вес посолиднее любого благородного дармоеда имеет. И не скрою — у меня и лично на тебя планы имеются.
— Уж не знаю, могу ли и спросить…
— Если в общих чертах — хочу службу внутренней безопасности создать. Думала, Квазимодо попросить это щекотливое дело на ноги поставить. Но он ещё и торгаш, и финансист заядлый от рождения. Не разорваться же ему? Ну, а в безопасности я и сама кое-что соображаю. Так что есть мысль объединить усилия.
Эле смотрела задумчиво:
— До одноглазого с его пронырливостью мне далеко. Хотя кое-что в охране я смыслю. Что-то мне не верится, что Ашка не наплела глупостей про мою молодость. И про руку она выложила?
— Про руку? Что у тебя рука тяжёлая, я догадываюсь. Но Даша не жаловалась.
— Вот ещё! Я её пальцем никогда не тронула. Хотя иногда подмывало. Но рука у меня чуть не отсохла вовсе не потому, что я сопливых девчонок лупила. Я почти десять лет прожила однорукой. Да ещё каждый день чуть не ссалась от боли.
— Черт! — Катрин окинула откровенно оценивающим взглядом руки черноволосой женщины. Руки как руки, сразу видно — не слабые. На запястье браслеты хорошей работы, но всего три штуки. — Болела, значит? Эле, а тебе здорово повезло, что подвернулся Дуллитл. Это ведь он руку исправил?
— Хо, подвернулся? — Эле ухмыльнулась. — Это его Аша отыскала, за что я ей до конца жизни буду должна. Потом ещё смешнее случилось — мы Дуллитлу сами вроде как подвернулись. Тоже очень вовремя. Тогда мы с Доком решили, раз боги нас всё время сводят, стоит ли противиться?
— Да, вам есть что рассказать. Про последние дни командора я бы с интересом послушала. Что не говори, Найти был неординарным человеком.
— Про этого пиратского вождя наш Дуллитл лучше знает. Я командора в первый раз уже мёртвым узрела. Потому, кроме того, что на нём была хорошая рубашка и сдох он без особых мучений, рассказать ничего не могу. Катрин, вы уж простите, меня интересует один личный вопрос. Если док обратно не вернётся, вы меня сразу выгоните, или разрешите со своими попрощаться?
— Что так обречённо? — Катрин насмешливо склонила голову к плечу. — Ладно, я-то настоящей сукой выгляжу, это понятно. А Дашка со своим волосатым? Этот артиллерист мелкокалиберный? Они тебя бросят? Я уже не говорю о том, что Док очень постарается вернуться. Мало тебе вариантов? И что-то я не думаю, что ты способна у нас из милости пайку жрать.
— Из милости не буду. Только зачем я вам без доктора? Я уже баба немолодая, в сельской жизни смыслю мало.
— Я говорю — у нас планов полно, — сердито сказала Катрин. — И деревня наша, не то чтобы очень деревня. Мы собираемся там хорошую жизнь устроить. Пусть и не многолюдную. С вашим Каннутом, конечно, не сравнить. Хотя ваша столица сейчас тоже…
— Да, паршиво там стало. Только без Дока мне и в любом большом замке не лучше будет.
— Ну и не скули. Варианты всегда есть.
— Я скулю?!
Катрин покосилась и пробормотала:
— Эле, было бы конечно интересно узнать, что ты умеешь своей чудесно выздоровевшей рукой. Только на «Квадро» тесновато. Двум резким женщинам здесь порезвиться негде.
— Я ничего такого не думала.
— Слушай, ты, то себя тупой считаешь, то меня. Ты уж определись.
— Прошу прощения, леди. Вы все люди образованные, а я на ферме родилась.
— Это-то при чём? Никогда не замечала, чтобы место рождения непосредственно на умственные способности влияло.
— Как же. Вы — Оттуда. Люди учёные, образованные. Даже Ашка в свои-то сопливые годы Доку про разные учёные вещи объясняла. Парень ваш корабль водит, как будто шкипер от рождения. Про тебя и леди Фло я и не говорю. Вы все бегло читаете, пишете, как писаря замковые. Я, стуканец меня затрахай, четыре года грамоте училась, а теперь даже показать, как пером карябаю, не решусь. И Док вернётся к такой курице, жизнью пожеванной? У вас там женщины ухоженные, яркие, как те паирики.
— Кто такие твои паирики, не знаю. У нас Там бабы весьма разные. Это мы здесь, хм, любим расфуфыриться. Моя Фло насчёт внешнего вида весьма взыскательна. Слушай, а Даша так вам и явилась, аккуратненькой и миленькой?
— Да не особенно, — неохотно признала Эле. — У Аши тогда трудные времена были. Без работы мыкалась, худая была, серая, как мышонок облезлый. Ей опомниться нужно было.
— Опомнилась Дарья. Молодец. Только ты, Эле, и в нашем мире не из последних женщин была бы. Очень даже не из последних. Я понимаю, плаванья и блуждания уходу за внешностью не способствуют, но ты и малость умышленно своим видом пренебрегаешь, — Катрин ещё раз покосилась на босые ноги собеседницы. — Хотя знаешь, как интересной выглядеть, ещё и нас могла бы поучить. Например, чем этаким ты и Даша ногти покрываете, что блестят так естественно? Впрочем, это не к спеху. Насчёт Дока… Опасения твои понятны, хотя довольно сложно мужа от себя вообще ни на шаг не отпускать.
— Дуллитл мне не муж, — сухо сказала Эле. — У нас свадьбы не было. Док себя ещё женатым считает, хотя это сто лет назад было. Говорит, боги его не одобрят, если у него две жены будут.
— Законник твой доктор. Ну, по-своему он прав — жизнь над ним зло пошутила. Нужно ему посмотреть, что в старом доме осталось, и осталось ли. Отправляйтесь-ка вы вместе. И ему спокойнее будет, и тебе. Если его старушка ещё каким-то чудом в живых числится, вряд ли бабулька на еженощное исполнение супружеского долга будет претендовать. Ну, не хочешь рискнуть?
— Что? Туда?! — дрогнув, прошептала Эле.
— Ну, да. Если пожелаете, то и обратно. Лично я буду вас ждать.
— Но… но я… Как же я там буду? Я же не пойму ничего.
— Чем ты хуже Костяка? Разберётесь. Там, по правде говоря, похожих на тебя людей сейчас побольше, чем господ воспитанных, типа нашего уважаемого Дока. Джентльмены повымерли. Народ сейчас простой, разных цветов, и в большинстве своём образование имеет на уровне нижнего каннутского. Конечно, непросто вам придётся, но ничего сверхъестественного. Если на сам Переход решитесь, что там сложности с документами?
— Но он-то что скажет?
— Пойди и узнай.
Эле поплелась решать жизненно важный вопрос, а Катрин болтала ногами, ловила брызги и думала, какого черта дала слабину? Теперь не только Док может на исторической родине застрять, но и эта красавица, в личной жизни столь нерешительная, в Старом мире навсегда сгинет. Начнёт какой-нибудь дурацкий «Космополитен» читать, и готово.
* * *
Спать было душно. Почти как во время плавания у памятных южных островов. Жо проснулся в поту, вяло встал, открыл иллюминатор и повалился обратно на койку. Сон возвращаться не спешил. Да и свежий воздух, врывающийся в каюту вместе с плеском волн и поскрипыванием снастей, как-то не успокаивал. В последнее время Жо спал беспокойно. М-да, оказывается истинное становление взрослого мужчины привносит определённые сложности. Трудности. И твёрдости. А ты, как последний идиот, думал, что период подростковой гиперсексуальности давно миновал. Как же, оказывается, физиологически ненормально-поздний. Может, с Мышкой проконсультироваться? Она в этих вопросах профессор, да и ухмыляться не вздумает.
В борт снаружи что-то стукнуло. Жо насторожился, но тут же понял, что это Аша — девушка любила сидеть на борту с наветренной стороны. Ветер и холодные брызги, летящие в лицо, ей нравились? Или волю тренирует?