а. Я о нём рассказывал. Мы у него два года назад гостили. Очень уж место похожее. Скалы такие зубастые нам только там и попадались. Ну, мне так кажется…
Как Катрин очутилась рядом с одноглазым, Жо не уловил. Жалобно затрещал ветхий балахон — изящная женская рука вцепилась в ворот с такой силой, что парень едва устоял на ногах.
— Кажется или уверен?! — хрипы в голосе Катрин теперь смешались с шипением, но от этого голос стал только страшнее.
— Уверен, — просипел Квазимодо. Лицо его напряглось в ожидании удара, он чуть склонил голову, оберегая единственный глаз.
Катрин действительно ударила, но только под дых. Бывший вор охнул, но согнуться пополам женщина ему не дала. Второй удар отшвырнул парня в воду. Парень плюхнулся в фейерверке брызг, из воды нелепо задрались ноги в испачканных теннисных туфлях. Катрин отшвырнула клок оборванного свитера, с рычанием шагнула в воду.
— Кэт, не нужно! — завопил Жо.
Крепкий пинок отправил полуоглушенного Квазимодо дальше от берега. Катрин стояла по колено в воде. Большую часть слов, которыми она плевалась, Жо не понял. Хватило и отрывков из многоступенчатых проклятий. Собственно, хватило бы и одного тона. Жо и не подозревал, что из человека может хлестать такая ненависть.
Жо на всякий случай не шевелился. Похоже, сейчас предводительница могла убить кого угодно. Катрин всё выплёвывала и выплёвывала ядовитую смесь слов, глядя в основном в рыжую равнодушную воду. Благоразумный Квазимодо выбрался из реки шагов на сто ниже по течению.
Катрин по воде прошла в другую сторону, скрылась за изгибом берега. Жо показалось, что о нём наставница просто забыла.
Квазимодо, пошатываясь, прибрел по прибрежным камням. С одежды текла вода. Морщась и держась за живот, бывший вор пробормотал:
— Помоги кофту снять. Расползается, зараза.
Обветшавшую одежду разложили на ещё тёплых камнях. Квазимодо голый сидел на корточках и кряхтел:
— Ну и кулак у нашей леди. Ещё сдержалась — я по глазам видел. Слушай, — у меня морда ничего? Швы не поползли?
— Ничего, — как была красная, так и осталась, — неуверенно утешил Жо.
— Это хорошо, — бодро решил вор. — Если бы швы разошлись, — кровь бы текла. Теа бы очень огорчилась. Что ты глаза отводишь? Найдём мы их. Дело только в том, сколько времени на это понадобится. И Катрин знает, что найдём. Мы — упорные. Это она в ярости зубами скрежетала. Понятное дело. Только я ведь не нарочно. Кто б объяснил, почему так получилось? Но виноват, скрывать не буду…
— Пить хочешь? Вода отстоялась.
— Не, я уже напился, — Квазимодо кивнул на реку. — Так воздух пополам с водой глотал, что даже лбом о камень приложился. Вот река — с виду одна грязь, а чуть зубы не повылетали, — вор бережно потрогал новенькие зубы. — Ты пей, сейчас стемнеет, и не разберёшь, где прозрачная отстоялась, а где осадок. Вообще-то, здесь вода здоровая, хотя вкус глинистый. Уж хорошо это или плохо, но я эти места знаю…
— Что-то Катрин пропала, — стараясь, чтобы голос не звучал жалобно, заметил Жо.
Они с Ква уже набрали сухих веток и травы для костра. Хотелось есть. Жо чувствовал себя ужасно жестокосердечным, но после выпитой воды жрать хотелось ещё сильнее. Вот вам и торжественный ужин в замке.
— Скоро подойдёт, — заверил Квазимодо. — Ей успокоиться нужно. Она такая сдержанная стала — прямо не узнать. В прежние времена уж мигом бы отхрипел я перерезанным горлом. Вот угораздило… Не ёрзай. Пойдём, глянем, где она, если хочешь. Только неназойливо глянем, как порядочные. А то… — вор осторожно пощупал живот.
Катрин далеко не ушла — стояла на коленях прямо в воде, умывалась.
— Что-то она долго умывается, — прошептал Жо, выглядывая из-за скалы.
— Ну, она не совсем умывается, — с некоторым смущением пояснил вор. — Пойдём, негоже нам смотреть. Она — леди. Её слабость только твоя мама видеть должна. Сейчас обсудим ситуацию и без всяких послаблений дальше двинемся. Если Катрин со мной вообще разговаривать пожелает.
Предводительница появилась через несколько минут. Без выражения поинтересовалась:
— Что вы по берегу шныряете? Давно бы костёр разожгли да что-то пожрать отыскали. Потом наш мудрый друг Квазимодо объяснит, в какой дерьмовый парадокс мы вляпались.
Цикады потрескивали на огне, быстро переставали шевелить лапками, да и на вкус были неплохи. Жо насадил на заострённую палочку ещё пару насекомых, сунул ближе к углям. Ловил, между прочим, собственноручно, в темноте, Квазимодо только показал, как «охотиться». Скалы оказались не так уж безжизненны, с голоду здесь не помрёшь. Вот только спутники ели плохо. Катрин машинально сжевала пару насекомых, явно не чувствуя вкуса. Квазимодо был слишком занят объяснениями:
— … Я строго о математике думал. О процентной ставке по краткосрочным и долгосрочным ссудам. У вас это очень выгодное дело. Потом вдруг подумал, что никакие проценты мне хорошего настроения Теа не заменят. Ей не очень нравится, когда я о деньгах для денег думаю. Тут я о месте подумал, где понял, что моя лиса есть самое ценное в моей полумордой жизни. Клянусь, и в мыслях не было сюда возвращаться.
— Думаешь ты слишком быстро, финансист ты наш многомудрый, б… рожа, — с тоской сказала Катрин. — Всё равно не понимаю, как ты на Переход повлиять мог — в тебе способностей не больше, чем в Цуцике. Ты, хоть лопни от натуги, сюда нас отправить никак не мог.
— Мм, виноват. Я, наверное, свою мысль Теа передал. Мы иногда думаем одновременно. Но она не виновата! — поспешно заверил вор. — Это случайность. Трагическая случайность. Не нужно было мне об этих дерьмовых ссудах думать.
— Что ж ты, сука, не сказал, что вы с Теа телепатически общаетесь?! — застонала Катрин. — Язык бы у вас отсох? Ты же, полумордый, нормальный человек. Кто знал, что ты в голову лисы залезть можешь? Надо было тебя, бухгалтера трахнутого, в госпитале забыть.
— Но я же не знал! — Квазимодо проникновенно прижал кулак к ушибленному животу. — Я думал — во всех семьях не обязательно вслух говорить. Думал, так все делают. Мы же с Теа…
— Вы же, вы же, — Катрин безнадёжно покачала головой. — И где мы теперь? Где они?
Огонь костерка играл тенями на пустых склонах прибрежных скал, на путанице колючек. Журчала река. Жо задрал голову, глянул на незнакомое небо. Звёзд здесь было в пять раз больше, чем над Землёй. Или в пятьдесят раз?
— Ква, — после паузы сказала Катрин, — когда мы их найдём, ты будешь сидеть в «Двух лапах» и заниматься исключительно составлением налоговой отчётности. Хотя нет, мы сейчас от королевских налогов освобождены. Ну, будешь для внуков трудиться и для правнуков финансовые планы разрабатывать. Может, им понадобится двойную бухгалтерию вести. Ни к чему, где занята команда числом большая, чем ты с Теа, я тебя больше не подпущу. Если мы не найдём наших…
— Тут, леди, грозить нечем, — пробормотал вор. — Мне без Теа никак нельзя.
— Ладно, давай ближе к делу. Куда двигаемся? — прохрипела Катрин.
— Завтра, ну, послезавтра, будем у доктора. Там дом, лошади, люди — уверенно начал Квазимодо, потом несколько сник: — Док в помощи не откажет, я уверен. Но куда идти…
— Именно, морда ты догадливая, — с угрозой зарычала Катрин. — Что нам твой доктор, пусть он хоть сам Парацельс премудрый?! Нам сейчас весь Объединённый Флот не поможет, пусть мы даже лорда-командора за яйца ухватим. Где наши? О чём твоя лиса могла подумать? Куда Прыгнуть? Думай, ишак расчётливый.
— Катрин, не нужно… — пробормотал Жо.
— А ты, кадет, хрусти равнокрылыми и тоже думай. Здравые идеи и от тебя принимаются, — отрезала молодая женщина.
В тишине потрескивал костёр и стрекотали уцелевшие цикады в скалах. Потом Квазимодо задумчиво сказал:
— К флотским мне лучше не соваться. Могут сразу повесить, и толку от меня тогда вовсе не будет. Вам, леди, к лорду-командору показаться можно, только результат-то… Разве угадаешь? Пойдём к доктору. Дальше в Каннут. Город мирный, зажиточный. Лох на лохе сидит. У меня там кое-какие связи остались. Прикинем, что к чему. А сейчас нам лучше спать лечь. Особенно вам. Во сне много чего проясниться может.
Катрин фыркнула:
— Думаешь, это так легко? Когда я с Блоод связываюсь — одна из десяти попыток удаётся. Относительно удаётся. С Флоранс — вообще непредсказуемо. Да и как они могут собственные координаты указать? Только если сами уже в «Двух лапах».
— Любые сведения — лучше, чем никаких, — твёрдо сказал Квазимодо. — Мне в вашей лекарне почти каждую ночь Теа снилась. Ну, просто снилась, безо всякой конкретной связи. А вы сниться друг другу куда лучше умеете.
— Да пошёл ты, — пробурчала Катрин. — Теоретик. Как можно уметь то, что само по себе приходит, само уходит? Я за эти годы ничему не научилась.
* * *
Ночь Жо провёл на страже. Чувство гордости быстро сменилось озабоченностью. Топлива было мало, приходилось отходить от лагеря, но далеко мальчик отлучаться опасался. Воздух был тёплым, успокаивающе трещали цикады, вот только в памяти накрепко застряли мимоходом брошенные слова Ква о том, что дикие дарки к кострам подходят неохотно. Но подходят. Хотя в этой глуши люди добычей становятся редко. В общем-то, спокойные места. Экономно подкладывая веточки, Жо разглядывал свой новый нож. Хорошее оружие. Мальчик, правда, больше привык к простому ножу-инструменту, что всегда использовали индейцы. Ну, здесь едва ли лося придётся свежевать или колышки для силков выстругивать. А вот если человеку между рёбер… то такой солидный клинок в самый раз.
* * *
Катрин спала плохо. Лежала, свернувшись калачиком. По другую сторону костра ворочался Квазимодо. Какие уж тут сны? Даже плащей завернуться нет. Хотя ночь тёплая, ни москитов, ни мошки. Курорт. Катрин старалась успокоиться, заставить сердце биться ровно. Слез на ресницах суровой предводительницы никто не видел. Шаталась вокруг долговязая тень Жо, изредка потрескивали веточки в костре. И стрекотали, стрекотали бессмысленные цикады.