— Клуракан вместе с моряками. У них там глорский джин остался. Дегустируют и сравнивают, — объяснила Мышка и икнула.
— Найни, ты что?! — изумилась Катрин.
— Это от угря. Вкусный. Я виновата.
— Молчи, Найни, — засмеялась Флоранс. — Угря нужно было запивать. Наша госпожа сегодня разрешает.
— Это точно, — Катрин улыбнулась. — Там Гая с нашими хулиганами управляется?
— Гая прирождённая воспитательница. Дети спят уже. Все впятером попадали. Только маленький с куклой играет, — глазёнки светятся. Кэт, он кем вырасти? Хотя бы теоретически?
— Полагаю, вырастит коренным обитателем «Двух лап». И станет надёжной прививкой нашим девчонкам от ухищрений всяких там посторонних смазливых красавчиков. Ладно, до этого ещё далеко, а сейчас нам нужно ворота запереть и часового проверить. Такое впечатление, что мы единственные, кто ещё на ногах стоит.
— Ещё Аша с кухаркой продукты в ледник прячут. Ингерн с мужем отпросились и на берег ушли — песни орать. У меня отпросились, — Флоранс вопросительно посмотрела на подругу.
— Правильно. Ингерн всегда быстро соображала. Мышка, бери то блюдо — на нём ещё полно твоего обожаемого угря, — и волоки в ледник. Мы на ворота посмотрим.
Запорный брус был поднят. Катрин с сомнением посмотрела на него — тяжеленный. Платье может пострадать. Из-за ворот слышались тихие голоса. Доктор Дуллитл и Эле сидели на перилах моста с кружками в руках.
— О, мы тоже тут раньше сидели, — сказала Катрин. — Скучаете? Я уже ворота собралась закрывать.
— Так мы поможем, — доктор галантно взмахнул кружкой. — Чудесная ночь, милостивая леди. Чудесный праздник.
— И пиво хорошее, — усмехнулась Эле. — Док сейчас спать пойдёт, а я могу с охраной помочь.
С охраной помогать не пришлось. Часовой, которого проверила Катрин, бодрствовал. Катрин пообещала ему возместить всё за упущенный праздник завтра, и польщённый селянин пообещал, что сам глаз не сомкнёт и напарнику не позволит.
Катрин глянула на спящих детей и спустилась вниз. Во дворе, убирая со стола, мелькали фигуры. Мышка, Эле, пожилая кухарка, знакомая Катрин ещё по старым временам, две девушки… Сонный Энгус волок сладко похрапывающего лохматого плотника на сено.
— Ты их хоть попонами прикрой, — посоветовала Катрин. — Замёрзнут к утру.
В полутьме мелькнул кто-то смутно знакомый.
— Эй, — окликнула парня хозяйка.
Горец — тот самый, которому посчастливилось с целыми руками-ногами остаться.
— Он в леднике помогал, — прошептала возникшая рядом Мышка.
— Трезвый? — недоверчиво спросила Катрин.
Парень мялся, зато одна из девиц неожиданно брякнулась на колени:
— Леди милостивая, дозвольте ему остаться! Я рожать от него буду. Он хороший, честный, ничего дурного не замышлял.
— Леди, я честно служить буду, — пробормотал парень.
— У меня или честно, или никак, — холодно сказала Катрин. — Если за тебя есть кому поручиться, рассмотрю вопрос позже, в свободное время. Работай пока.
Со столами быстро закончили. Катрин придержала Эле:
— Как вы там устроились? Извини, посмотреть не успела.
— Флоранс успела. Ты, моя леди, не сомневайся — комната прекрасная. Док уже храпит. Хорошие апартаменты, не хуже, чем на «Квадро».
— Угу, особенно сортир.
— Ну, тот волшебный гальюн я до конца жизни помнить буду, — засмеялась отставная телохранительница. — Здесь попроще, сразу себя нормальным человеком, не магических и не королевских кровей, чувствуешь.
— Мы эту демократичность постараемся устранить. В будущем, — пообещала Катрин. — Как там Аша?
— С посудой заканчивает. Ох и хозяйка будет, не приведи боги. Устроились они с Лохматым неплохо. К ним леди Флоранс тоже заходила. Пожалуй, и нам спать пора, а?
В каминном зале, за вернувшимся на место столом, в одиночестве сидела Блоод и разглядывала кольца на собственных длинных пальцах.
— Гулять собралась? — догадалась Катрин.
— Утихомирятся. Пойду. Праздновать.
— Да, глорцам сегодня хорошие сны будут сниться. Любишь ты свеженькое.
— Кто не любит? Качество еды — главное в этой жизни.
— Ты смотри поосторожнее. Еды там много, да вся с опытом. Могут и вскинуться.
— Ланон-ши учить — только удовольствие портить, — снисходительно заметила Блоод.
— Не буду возражать. Бло, я спросить хотела — это ты или я? — Катрин показала на барельеф на стене, изображающий женский профиль. Женская головка в рамке казалась совершенно чуждой тёмной и массивной, порядком закопчённой обстановке каминного зала. Лёгкие смелые линии, почти намёки, удивительно точно подчёркивающие настроение. Точёный подбородок, надменный взгляд сквозь ресницы…
— Это мы, — сказала Блоод. — Ты и я. Чуть-чуть Фло. Брови — её.
— Это ведь Жозеф Ребальта делал? Нет, он Фло тогда видеть не мог.
— Угадал. Он чуткий. Как летучая мышь.
— Тьфу, я про него чуть не забыла. Значит, жив?
— Да. Людей не любит. Боится. Я ему пива отнесла. Сказала, что он может благодарить. Когда у тебя будет время.
— Меня благодарить? На кой хрен мне его благодарность? За что мне может быть благодарно привидение по имени Жозеф Ребальта?
— Он счастлив. Работает. Слушается приказов. Видит меня. Он не Жозеф Ребальта. Он просто Художник. Совсем сумасшедший. Но мы привыкли. Полезный. Делает забавные штуки. Красивые. Очень тебя боится. Что ты убьёшь. Или от меня прогонишь.
— Нет уж, он — твоя головная боль. Раз ты и Энгус его терпите, пусть живёт, — Катрин посмотрела на барельеф. — К тому же у него что-то похожее на талант. Полагаю, у Фло возникнут идеи, как использовать столь способного художника.
— Он будет стараться. Уже поздно. Иди спать.
Катрин чмокнула желтокожую подругу в щеку:
— Спокойной ночи.
— И всё?
— Надеялась на большее?
— Не сегодня. Долгими зимними вечерами. Когда вам будет скучно. Свистните. Прибегу как Цуцик.
Катрин засмеялась:
— Да, я отлично помню, какой из тебя послушный цуцик. Удачной охоты, щеночек.
Флоранс разглядывала при свете свечи что-то белое и необъятное.
— Ты куда пропала? Нам здесь приготовили целых три смены постельного белья. Я перестелила — уж очень много кружев на прежних простынях было. Исцарапаться можно. Дивные изделия. Им лет двести, не меньше. И замечательнейшие нам ночные рубашки припасли — длиной с королевскую мантию. Может, лисе оставим? В таких в лесу следы заметать, никакого хвоста не нужно.
Катрин засмеялась:
— Это, должно быть, нашей кровососки шуточки. Она рьяная поклонница продвинутого белья, вот над нами и подшучивает. Небось, гадает — привезли мы ей заказанные стринги или по дороге утопили?
— Нужно было ей сейчас сувениры отдать. Незачем человека мучить.
— Во-первых, она не человек. Во-вторых, она сейчас пойдёт питаться.
— Ой, стыдно сказать, но меня мучает любопытство. Почему-то кажется, что вампиризм в её исполнении не такое уж отвратительное зрелище.
— Бло не вампир. Вернее, кровь она тоже сосёт, но это сущие мелочи по сравнению с остальными развлечениями. Если она и убивает, то уж точно не обескровливанием. Впрочем, я тебе тысячу раз рассказывала. Я, кстати, только что с этим жутким кровососущим существом целовалась.
Флоранс посмотрела насмешливо:
— Позвольте не поверить, милостивая леди. Блоод благородная ланон-ши. Она мне в первую встречу сказала, что для страстного свидания должны совпасть все звезды, — я, ты, она, осознанное желание, выполненный и перевыполненный супружеский долг, утихомирившиеся дети и так далее. Список обещала составить на досуге. Но первый пункт — насчёт нашего с тобой обоюдного желания рискнуть, она и так всегда помнит. Так что не выдумывай. Хочешь, я тебя от платья освобожу?
— Была бы просто счастлива. Платье такое узкое, а я такая усталая. Было бы неплохо и лёгкий такой массаж получить. Завтра рано вставать, а ночь так коротка…
— … А кровать нами ещё не опробована, — подхватила в тон Флоранс. — А на полу шкуры такие мя-ягкие. Кстати, обстановку мы здесь полностью сменим, но кровать и шкуры оставим. Они та-акие сексуальные! Босиком стоять просто невозможно.
— Ещё бы, это кролики-мутанты. Погибли естественной смертью от крайнего переутомления. Мы будем снимать это проклятое платье или нет?
* * *
«Собачья голова» собирался в обратный путь, и дел было невпроворот. Катрин сидела над длинным списком и лихорадочно чиркала пером. Загадать на год вперёд и ничего не забыть практически невозможно, но что делать? Планов громадье, чтоб им… Тут ещё воробьи, поселившиеся в расщелине башни, прямо над окном, жизнерадостно и оглушительно чирикали. Цуцика туда высунуть, что ли, пусть разберётся. Или Блоод попросить — пусть певцов куда-нибудь переселит. Самой не достать, разве что по верёвке с дозорной площадки спуститься. Да когда?! Тут на утреннюю пробежку едва время выкраиваешь. Хорошо Фло — убыла в прачечную, проводить очередное рабочее совещание. Сидят там, в прохладе и покое, а здесь птички поют, солнышко светит, с кухни вкусненьким пахнет. Никаких условий для работы. Кстати, насчёт вентиляции…
В дверь корректно постучали. Должно быть, Жо. Местные или покашляют как туберкулёзники в последней стадии, или попросту орут «леди милостивая, у нас вот тут… дозвольте…»
— Входите! — буркнула Катрин, отпихивая неоконченный список.
Втиснулся Жо. В наскоро оборудованном кабинете было тесновато. Бумаги, книги, оружие и доспехи громоздились на сундуках, на так и не подвешенных полках, валялись прямо на полу. Ладно бы, доспехи. Катрин никак не могла понять, откуда взялся мешок овса. А эти две таинственного вида бутылки? У Фир Болга нужно спросить. Потом, когда драккар уйдёт. Тогда и порядок наведём. Пока приходилось довольствоваться клочком отвоёванного свободного пространства рядом со столом.