— Рот закрой, — посоветовала Катрин. — Извинения — в жопу. Правильно идём — уже счастье. Спускаемся. Хорошо бы, колодец не отравили. Можно будет заночевать.
Жо сполз на остатки каменной кладки, принял мешок. Квазимодо спрыгнул-свалился следом, ноги вора явно держать отказывались. Вздохнул:
— Знакомые места. Хорошую жратву у Дока готовили. Он гостеприимный был. Конь-як делал. Ох, и оздоровительное питьё.
— Коньяк? — удивился Жо. — Разве здесь его делают?
— Док Дуллитл из ваших был, — пояснил вор. — Хотя из другой страны и другого времени, но тоже Пришлый. Мы с ним много разговаривали. Бери мешок, а то она нам сейчас скажет, — Квазимодо с опаской кивнул на ушедшую вперёд предводительницу.
— Ведро на месте, — пробормотала Катрин, заглядывая в колодец. — Но снизу какой-то дрянью несёт. Ладно, вытягивайте, принюхаемся.
Квазимодо ухватился за верёвку, заскрипел деревянный блок.
— Не советую, — сказали сзади. — Дохлую козу я вытащил, но воде отстаиваться ещё долго. Давешние гости потрудились.
Катрин неторопливо повернулась. Сзади стоял мужчина с взведённым арбалетом в руках. Наконечник четырехгранного болта неторопливо покачивался, глядя то на застывшего с верёвкой в руках Квазимодо, то на саму Катрин. Незнакомец, широкоплечий, бородатый, среднего роста, выглядел серьёзным мужчиной.
— Не стыдно в даму целиться? — поинтересовалась Катрин.
— Без обид, леди, — серьёзно сказал абориген, — я видел, как вы мешки волокли. Женщины нынче разные попадаются. Знаете, я вам дурного не желаю. Идите своей дорогой. Воды здесь хорошей не найдёте, а отбирать у меня нечего. Сам бедствую. Так что идите. И прыгать на меня не надо. Видал я… попрыгунчиков.
— О, так вы нас грабить не будете? Я-то подумала, — Катрин подбоченилась, за спиной показав спутникам растопыренные пальцы, — что вы нас…
— Эй, вы что там сговариваетесь?! — мужчина попятился.
— Мы?! — удивилась Катрин, и рявкнула. — Врозь!
Жо и Квазимодо одновременно отпрыгнули в стороны, и пригнулись за каменным парапетом колодца. Сама Катрин мигом оказалась на земле, спрятавшаяся за тюками-вьюками. Болт, обязанный свистнуть над головой, почему-то не свистнул — нервы у аборигена оказались крепкими, с перепугу дёргать спуск своего оружия он не стал. Наоборот, успел отскочить подальше и теперь засел за обугленными столбами развалин, по-прежнему держа на прицеле пришельцев.
Катрин, стараясь не поднимать задницу, принялась пятиться под защиту колодца, в качестве щита волоча за собой мешок.
— Эй, я вас стрелять не хочу, — крикнул арбалетчик. — Идите себе. Я сегодня миролюбивый.
Катрин не ответила, ползти было неудобно. Не собирается стрелять — ну и хорошо. Судя по легковесности, мешок-щит был выбран неудачно — преимущественно тряпки и ценности, маловероятно, что они болт остановят.
Неожиданно подал голос Квазимодо:
— Чего сразу проваливайте? Может, мы в гости шли? Здесь раньше гостеприимный дом был.
Катрин, наконец, заползла под защиту камней колодца. Парни сидели на корточках, у обоих в руках ножи. Квазимодо сделал предводительнице малопонятный знак и крикнул:
— Так как насчёт гостей? Времена изменились, да? Док пациентов больше не принимает?
Абориген озадачено помолчал, потом спросил:
— Бывали здесь, что ли? Врёте, не помню я вас.
— Зато я тебя помню, — жизнерадостно прохрипел Квазимодо. — Никак, ты, Хенк? Я тебя с бородой не узнал.
— Э-э, — мужчина неуверенно приподнял голову и поскрёб затылок измазанной в саже пятернёй. — Всё равно не помню. Ты к доку Дуллитлу приходил?
— Эй, я встану, — предложил Квазимодо, пряча нож. — Руки буду на виду держать. Ты присмотрись — рожу мне чуть-чуть починили, но узнать-то можно…
* * *
Потрескивал костёр. Катрин лежала, закрыв глаза и закинув руки за голову. Жо тщательнейшим образом обгладывал кроличьи косточки. А старые знакомые оживлённо беседовали.
… - Ну, эти пиратские ловкачи и выдали нам по первое число, — рассказывал Хенк. — Нас-то всего шестеро на барке было. Но флотским-то псам только сам док Дуллитл был нужен. В общем, только я да ещё один парень успели в реку сигануть. Выплыли кое-как. Парень потом в низовья подался. А я всё думал доктора отыскать. Да где там — узнал только, что нашего Дуллитла пираты в живых оставили. На кораблях его видели, и потом в Каннуте. Ну, тогда уже вся эта каша заварилась, от города только королевский замок, да считанные дома уцелели. Народ частью поумирал, частью поразбежался. В городе, когда Флот между собой сцепился — жуть что творилось. Сейчас Каннут и не узнать — одни развалины. От йиен-трупоедов народ каждую ночь в замке запирается. Нет, нормальной жизни там не будет. Ну, а я, значит, сюда подался. Думаю, вдруг Док сюда на пепелище заглянет? Надежда такая была. Всё лето просидел. Никто не пришёл. Только раз шайка в развалинах покопаться заглянула. Тоже ваши, флотские. Никак к себе на север не уберутся.
— Да я уже давно не флотский. Мне там… — Квазимодо сделал своеобразное движение вокруг шеи. — Уж я лучше Флот десятой дорогой обойду. Мы с Теа и Ныром на Севере устроились. Хорошо устроились, жаловаться не на что. Да вот потом такая неприятность случилась.
Хенк сочувственно покачал кудлатой головой:
— Угораздило вас. Теа теперь с тебя шкуру спустит. Если вообще дождётся. Экая ведь даль. Прав был Док — эта пришлая магия до добра никогда не доводит. Швыряется людьми как хочет. От колдовства вообще не продохнёшь. И всё из-за этого Флота дерьмового. Дуллитл предупреждал: пришли новые времена, мир с ног на голову встал. И правда, теперь от нашего Каннутского королевства — ни головы, ни ног, одни уши сушенные остались, — Хенк невесело засмеялся.
— Мир велик, — заметил Квазимодо. — В других краях люди обживутся. А уж любитель корону на себя напялить да властителем объявиться на любом болоте найдётся. Но это уж не наша забота.
— Значит, вы — туда? — Хенк махнул рукой в сторону полузакрытого скалами звёздного небосвода на севере. — Далековато.
— Дойдём, — пробурчал Жо, оглядывая чистенькую, обглоданную косточку. — Главное, — чтобы дичь регулярно попадалась.
Хенк ухмыльнулся и ткнул локтем старого знакомого:
— Смелый малый. Ква, ты ему про морских змеев рассказывал? У меня от твоих рассказов до сих пор мурашки по коже бегают, даром что два года прошло.
— Парень знает, — Квазимодо улыбнулся мальчику. — У Жо воспитание правильное. Глаза боятся — нож бьёт. Дойдём. Вот побыстрей бы только.
Хенк крякнул:
— Уверенно говорите. Может, мне с вами податься? Доктор сюда, видать, уж не вернётся. Одичаю я вконец. Как — возьмёте?
Квазимодо движением подбородка указал на предводительницу. Трое мужчин уставились на неподвижно лежащее тело. Катрин не шевельнулась. Хенк разочарованно вздохнул.
— Леди обдумает ситуацию и скажет, — шёпотом заверил Квазимодо.
Хенк неуверенно кивнул и, подавшись ближе к товарищу, зашептал:
— Это она, что ли? Ты про неё тогда всё рассказывал? И со змеями — тоже она? На вид баба совсем молодая. Особенно когда спит. Так, конечно, раскроет глазища свои — дух захватывает.
Квазимодо неловко заёрзал:
— Она. Леди наша. Только ты не шепчи. Она не спит.
— Хенк, — негромко сказала Катрин, не открывая глаз, — хочешь с нами идти — возражений нет. Ты человек опытный и с рекомендациями. Выйдем к людям — купим снаряжение и лошадей. Но нам нужно к морю. Будем двигаться быстро.
Хенк смущённо кашлянул:
— Простите, леди. Я вас задерживать не стану. С доктором мы немало где побывали. У меня, кстати, и лодка имеется. До Каннута можем быстро спуститься. А там можно каких-нибудь кляч достать или подсесть на барку. С хорошими лошадьми-то в наших краях сейчас туго.
— Найдём лучшее из худшего, — сказала Катрин. — А лодка — это хорошо. За мной долг будет, Хенк.
— Да что там, — пробормотал бородач. — Я уж и сам отсюда уходить собирался. Хм, если благородная леди не спит, могу я предложить попробовать один специальный напиток? Как доктор говорил — в профектических целях. Дом сгорел, но в старых подвалах, что на отшибе были, кое-что осталось.
— Конь-як? — Квазимодо выпрямился.
— Помнишь, одноглазый, да? — Хенк заулыбался.
— Коньяк? — Катрин открыла глаза. — Действительно? Мне очень нужно заснуть. Прямо жизненно необходимо…
— Ну и здорова она пить, — прошептал Хенк, опасливо поглядывая в сторону костра. Светловолосая женщина одну за другой опорожнила две щербатые миски с крепчайшим коричневым напитком и теперь неподвижно вытянулась на земле.
— Да ты не шепчи, — успокоил Квазимодо. — Слух у неё хороший, но всё ж не то, что у моей Теа. А поспать ей действительно нужно. У неё сны вещие бывают.
— Ква, а ей дурно не будет? — обеспокоено спросил Жо. — Порция приличная. Да она и не ела почти ничего.
— Насколько я знаю нашу леди, завтра она нас разбудит вежливыми пинками, — сказал бывший вор, поднимая глиняный черепок, наполненный ароматной жидкостью. — Давайте, бойцы, — за встречу. А тебя, Жо — с прибытием…
Свернувшись клубочком, мальчик наслаждался покоем. От нескольких глотков напитка, благоухающего чем-то диким и приятным, боль в мышцах притупилась. Ночь оставалась тепла и спокойна. Засыпая, Жо слушал мужской разговор:
— Дойдём, — рассудительно говорил Ква. — Я со своей рыжей и после смерти не расстанусь. А сейчас только жить начали, эх… Корабль захвачу, всех вырежу, но домой вернусь.
* * *
Жо сидел на мешке, смотрел в спину Квазимодо и всё никак не мог проснуться. Лодка, погоняемая и течением, и вёслами, скользила по рыжей воде. Судёнышко оказалось слегка перегружено — борта опасно просели, но и Хенк, и Квазимодо гребли очень уверенно. Катрин, сидящая за спиной мальчика, молчала. Жо клевал носом — грести ему пока не давали. Весел было всего два, и мужчины ещё не утомились ими работать.