Катрин несильно пнула мокрые гениталии подошвой сандалии. Существо застонало, слезы потекли сильнее.
— Тихо! Вот сразу послушался и не так больно.
Закивал, слезы капают на гладкую смуглую грудь.
— Теперь встал и пошёл к себе.
Цепляясь за стену, поднялся. Трясущийся, ссутулившийся, мокрый. Обезьяна недобитая.
— Что стоим? Что-то забыл?
— Сандалии…
От пинка под колено снова грохнулся на пол. Заскулил, прикрывая голову.
— Голая тварь на голой земле. Навсегда. Понял? Встать!
Катрин шла следом за пошатывающимся и старчески шаркающим босыми ногами пленником. Как-то не по себе — за час из статуи ореховокожей какого-то реликтового питекантропа сделала. Вон, даже следы нечеловеческие оставляет. Питекантроп с надеждой покосился в приоткрытую дверь «зеркальной» комнаты. Нет здесь никого, ископаемое. Да и от кого тебе помощи ждать?
В своей комнате бывший Цензор приободрился:
— Кэтти, возможно, нам…
Сгиб локтя мгновенно захватил за горло, удар по почкам заставил ноги обмякнуть.
- Ты, урод, что вспомнил? Вот это?!
Срывая шторы, мужчина полетел на кровать. Перелетел, с глухим стоном шлёпнулся с другой стороны.
Катрин скрипнула зубами:
— Забудь, гнида. Ты сдох. Навсегда. Встать!
Стоял он с трудом. Боль в почках заставляла сгибаться. Катрин, взяв за волосы, выпрямила:
— Открывай дверь!
Он в ужасе скосил глаза:
— Я не понимаю…
Катрин била его и одновременно пыталась удержать на ногах. Не удалось — сполз по стене. Кровь из носа обильно капала, пачкая светлые циновки. Пытался закрыться локтями:
— Из-за этого?! Ты грабишь, да? Я мог бы с ног до головы завалить тебя серебром. Кэтти…
— Заткнись! Ты даже жрать давал не больше, чем болонке поддиванной. Дешёвка, фраер поганый, — мучительница пустила в ход ноги…
Он выл, пытаясь прижаться к стене. Потом затих. Катрин заставила себя отойти к кровати. Плохо, не удержалась. Это из-за этой проклятой спальни.
От похлопывания по щекам он пришёл в себя. Глаза безумные, но, едва сообразив, кто присел над ним, снова задёргался:
— Не бей! Я умоляю! Ты меня искалечила. Я умираю. Пожалуйста…
Катрин ударила его по губам:
— Уйми язык. Ещё не умираешь. Но обещаю — если мы через минуту не войдём в твою берлогу, я откручу тебе яйца. По очереди. Прямо ногтями. Я не брезглива. Есть желание подискутировать?
— Нет! Слушаю. Исполняю.
Смотреть на обезображенное искажённое лицо было странно. Неужели он красивым казался? Ангел, модель, идеал. Падаль.
Пришлось подать ему пульт. Хлюпая кровью и слезами, бывший мужчина путался в сенсорной клавиатуре. Катрин насторожилась, но фокусов не последовало — просто стена совершенно беззвучно раздвинулась. Впереди короткий проход уводил вниз. Пахнуло речной сыростью. Впереди горел блеклый свет.
— Сырая у тебя берлога. Пошёл вперёд.
Спустились на несколько ступенек. Пол короткого коридорчика был залит водой. Катрин посмотрела на струйки воды, бегущие по стене, на мокрый колпак светильника, под которым тлела тусклая электрическая лампа.
— Это ещё что за канализация? Отвечай.
— Трещина в перекрытии. Река близко. Заливает. Нужно откачивать…
— Понятно. Заткнись и веди дальше.
Через несколько шагов упёрлись в глухую дверь. Голый проводник решительно присел на корточки и заслонил голову локтями.
— Убивай. Дверь я не открою. Можешь пытать меня огнём. Я не открою.
— Чего это вдруг? — полюбопытствовала Катрин.
— Ты меня ограбишь и убьёшь. Или бросишь умирать от голода. Или меня разорвут аванки. Мне всё равно — убей меня сразу. Но ты ничего, ничего не получишь! Дверь зачарована. Нет ни замков, ни запоров. Её не взломать. Ты ничего не получишь!
— Вот ты жадюга, — удивилась Катрин.
Мужчина завопил от сильнейшей боли в голени, повалился боком в холодную воду.
— Ты мне ногу сломала!
Катрин добавила по второй ноге. В тесном помещении вопли несчастного преторианца оглушали.
— Да что ж ты так вопишь? Ещё раз говорю — покойникам пристало вести себя поскромнее. У меня терпение заканчивается. Жадность тебя, мага-самоучку, обуяла? Двери у тебя заколдованные? Если я у тебя руку отрублю и к вот той рамке на двери ладошкой приложу, случайно никакого чуда не произойдёт? Какую руку? Левую или правую? С какой начнём?
— Нет! — завизжал несчастный. — Маг должен быть жив! Обязательно жив! Так ты никогда не откроешь.
— Да, собственно, мне уже и не надо. Я и так всё увидела.
Мужчина, утирая кровь, пытался рассмотреть выражение её лица:
— Лжёшь! Ты воровка. Обычная воровка и грабительница. Ты меня соблазнила, воспользовалась моим великодушием и наивностью…
Катрин ударила его по-настоящему.
— Я тебя, умник, не буду убивать. Я тебя здесь оставлю, перед дверью твоей драгоценной. Будешь лежать связанный «козлом» и сокровищницей любоваться. Открыть её ты, правда, не сможешь, но это не беда. Суток трое ты будешь дышать. И гнить. Потом к тебе придут те мёртвые девчонки. Согреют убийцу…
— Я никого не убивал! — прокашлял мужчина. — Они просто заснули. Они ничего не чувствовали. Я оставлял их на острове…
— И потом приходили аванки? Ну, ты и сука.
— Не убивай, — бывший Цензор со стоном перевернулся на живот. — Я, я… раскаялся.
Катрин невесело засмеялась:
— Уже? Кому нужно раскаяние покойника? Боги о тебе давно забыли. Ты труп. Всё ещё не понял?
— Я жив, жив, жив!!! — мертвец протестующее заёрзал в воде, снова застонал.
«Кажется, я ему пару рёбер сломала», — без особого раскаяния догадалась Катрин и выпрямилась.
— Ты куда? — перепугано прохрипел мужчина.
— Я домой поплыву. В смысле — к родственникам. Кораблик заберу, он тебе всё равно не нужен. А тебе сейчас верёвку принесу. Отдохнёшь здесь в тишине, тщательной цензурой своей жизни займёшься.
— Не-ет! Кэтти, нет! Без меня ты не уплывёшь. «Квадро» полон магии. Корабль слушается только меня.
— Нужен индивидуальный опечаток твоих потных ручонок? Твоя сетчатка глаза? Восьмизначный пароль? Не смеши. Справлюсь без тебя. В крайнем случае, прихвачу с собой твои лапки.
Мужчина содрогнулся и застонал:
— Кэтти, я всё покажу. «Квадро» сложный корабль. Я буду полезен. Ты одна не справишься. Поверь мне…
— Даже забавно. Очень хочется меня обмануть? Так ничего и не понял, недоумок? Ты же не с «дитем» разговариваешь, труп вонючий.
— Кэтти, я клянусь…
Катрин пнула его в грудь, наступила на затылок, окуная в лужу:
— Забудь, гнида, о Кэтти. Её нет и не было. На «вы» и «леди». Доступно, разложенец?
Он, кашляя, приподнял голову:
— Да, леди. Слушаю. Выполняю. Я не забыл.
Катрин сплюнула в воду, под нос пленнику. «Вот же, титан мысли. Стоит перестать непрерывно бить — мигом планы коварные измышляет. Латинянин, пальцем деланный. Ну, давай, повертись. Убивать тебя рановато. Но мёртвым ты точно позавидуешь. Уже сегодня, моралист хренов».
— Ползи наружу. Здесь сыро. У корабля поговорим, потом сюда вернёшься.
Цензор-покойник поспешно пополз к ступенькам.
Солнце снаружи жгло, как небесная жаровня. Катрин жмурилась. Проспал поганец полдня, теперь потеть придётся.
Поганец, держась за правый бок, ковылял впереди. Надо же — стыд свободной рукой прикрывает. Обезьяна коричневая ободранная, от былого лоска мало что осталось. Катрин шла следом — ножны с мечом под мышкой, в руке пояс преторианский с пристёгнутыми перчатками и шлемом, в данном случае исполняющим роль ведёрка для всяких мелочей.
На борту катамарана застыли в изумлении фигуры слуг. Да, в таком непрезентабельном виде всесильного колдуна даже Эррата не видела.
— Чего рты раззявили? — поинтересовалась Катрин. — Власть переменилась. Милорд Цензор передал мне бразды правления. Практически добровольно и безвозмездно.
На трёх лицах отразилось одинаковое глубочайшее непонимание. Эррата перевела взгляд на голую исцарапанную фигуру, и хорошенькие губки девушки начали жалобно кривиться. Такого низвергнутый маг и властелин выдержать не мог. Кривобоко отскочив в сторону, бывший Цензор заорал, то, что и ждала Катрин.
— Схватите её! Она изменница! Связать её!
Похоже, на палубе впали в ступор. Уж очень непостижимая картина предстала глазам привыкших к спокойной жизни охранников. Собственно, и хозяина-то они с трудом опознали в этом согнувшемся окровавленном человеке. Эрго открыл рот, порываясь что-то спросить, но только сглотнул.
— Хватайте её! Будет сопротивляется — бейте. Она шпионка. Вперёд, идиоты! — держась за ребра, бывший Цензор пятился к кустам.
Катрин, с интересом следящая за оторопевшей троицей, перевела взгляд на разъярённого мужчину. Бросится в бега — лови его потом по зарослям. Ишь, как орёт, силы, надо думать, ещё остались.
— Она изменница! — счастливо заверещала Эррата. — Хватай её, Дикси! Хозяин приказал!
От узенького настила пристани до кормы катамарана было метра два. Расстояние это Эррате перепрыгнуть не удалось — верноподданническому порыву помешал подол платья. Девчонка шлёпнулась в воду, подняв уйму брызг. За ней мгновенно прыгнул Дикси. Оказавшись в воде, подтолкнул девчонку к берегу левее настила. Поспешно выбрались на скользкий берег, одновременно оглянулись. Аванков видно не было.
Присевший на корточки у кустов Цензор застонал:
— Да схватите же предательницу, глупцы! Первым делом отберите оружие и свяжите руки. Она удрать может.
Дикси неуверенно посмотрел на Катрин и подвинул на боку ножны меча. Эррата, пытаясь отжать подол платья, тоже смотрела на высокую соперницу. С любопытством смотрела и с откровенной детской радостью.