— Не знаю, — признался одноглазый. — Я с настоящей магией практически не сталкивался. Талисманов, оберегов и зелий приворотных сотни видел. Но такие я и сам и сляпать, и продать могу. А вот про истинный морок только рассказы слышал. Теперь понятно, что за куклы Жо из уборной выудил. Мне бы тогда насторожиться…
— Забудь. Сейчас вопрос один — кто? — Катрин свирепо разодрала лангуста. — Нужно вычислить. Мы и так много времени потеряли.
Квазимодо кивнул:
— Да, нас троих можно исключить. У меня было подозрение, что кто-то из нас может быть фальшивым. Такому колдуну стать подменышем труда не составит. Например, настоящий «я», мог бы и на морском дне лежать, а то и в Скара в какой-нибудь канаве гнить.
Жо заёрзал:
— Ну, это уж чересчур! Должны же быть разумные границы у этой магии.
— Должны, — согласилась Катрин, — но мы их не знаем. Кто? Кто этот иллюзионист задроченный?
— Сложно, — пробормотал одноглазый шкипер. — Хенка я исключаю. Я его, считайте, не один год знаю. Конечно, и он подменышем мог стать, но маловероятно. Вини? Вряд ли. Уж очень он хитрым парнем тогда должен быть. Зачем такие сложности? Толстяк нас ещё на Тихой опутать мог.
— Да, на Штирлица он не похож, — согласилась Катрин. — Значит, кто-то из новых?
— Почему? — немедленно возразил Жо. — Голозадого забыли? Он на любую подлость способен. Выждал момент и теперь какой-то психотропный прибор использует. На «Квадро» тайник с оборудованием вполне может быть.
— У меня были мысли на этот счёт, — кивнул Квазимодо. — Мы за рабом в последнее время совершенно не приглядываем. Он мог сюрприз приберечь. Правда, голозадый особой хитроумностью раньше не отличался. Хотя он себе «Квадро» вернуть так и мечтает.
— Угу, — Катрин задумчиво сунула в рот клешню, принялась сосать. — Кстати, вы какого хрена на запад рванули?
— Ты, в смысле, он, приказала. То есть, приказал. Пока мы сообразили, что тебя нет, пока решили где искать. Была мысль, что ты за борт свалилась. Потом ещё компас барахлить начал. Пришлось электронный включать…
— Ладно-ладно, потом расскажите. Зачем голозадому на запад идти? Он уж скорее к Тихой потянется. На родном пепелище рыдать.
— Хотел запутать, — азартно предположил Жо. — Разве не версия?
— Версия, — Катрин глянула мрачно. — Можно оставить как рабочую гипотезу. Я в одну случайность не верю. Голозадый не стал бы меня облизывать. У него, хм, и любовные интересы, и техника другие. Полагаю, понимаете, о чём я говорю. Зеро — совсем не котик.
— Он меня подставить хотел, — сказал Квазимодо. — Подстраивался.
— А ты котик? — поразилась Катрин.
Это был один из редчайших моментов, когда друзья увидели одноглазого шкипера по-настоящему смущённым.
— Оставим голозадому один теоретический процент, как Хенку и Винни-Пуху. Да, больше процента я бы на него не ставила. Я этого смуглого кобеля всё-таки знаю, — с некоторой поспешностью сказала Катрин.
— Значит, селк, — уверенно сказал Жо. — Он на нас свысока смотрит. И наш корабль морскому дарку очень даже нравится. Магией он владеет, и даже не скрывает этого умения. Помните, как рыбу ловил? А «Квадро» добыча куда заманчивее.
— Готов согласиться, — шкипер принялся гладить щеку. — С дарками всегда сложно. Сиге я не понимаю. Как моряку ему цены нет, но доверять я ему поостерегусь. Нам, конечно, без такого рулевого сложно придётся…
— Значит, Касана и не обсуждаем? — поинтересовалась Катрин.
— Он же простой парень, — засмеялся Жо. — Такому болтуну только деревенским курам ворожить, да девицам зубы заговаривать.
— Касан такой же увалень, как и Вини, — сказал Квазимодо. — Разве что Касан по морю больше ходил. Пиратствовал как все, а сейчас о покое и собственной ферме подумывает. Зачем ему «Квадро»? Да и магия зачем? Пукать на разные тона?
— Мысль самая его, — поморщилась Катрин. — Может, поэтому он мне и не нравится. Что, если они в сговоре? Что тогда будем делать?
— Отсекаем самых подозрительных, — предложил Квазимодо. — Дальше по обстоятельствам.
— Беседа, переходящая в допрос с пристрастием? — кивнула Катрин. — Грубо, но надёжно. Время терять не будем. Сейчас ещё пару деталей уточним, и на корабль…
* * *
Над бортом «Квадро» торчали знакомые головы. Хенк с оружием на корме, остальные мирно ждали в кокпите. Ухватившись за поручни трапика, Катрин притянула челнок к борту и первой поднялась на катамаран.
— Счастливы вас видеть, леди, — сказал Касан, — мы уж обеспокоились — не случилось ли с вами чего дурного?
— Бросьте, это мне следовало беспокоиться. Вы же мне ни соли, ни перца не оставили, — Катрин, не задерживаясь, прошла на бак. Сидящий на корточках Зеро затрепетал. Госпожа молча схватила его за руки, начала обматывать запястья верёвкой.
Команда наблюдала в недоумении.
— Недоумок будет наказан, — объяснила Катрин, затягивая узел. — Уж он-то должен обеспокоиться пропажей хозяйки в первую очередь.
Зеро тихонько заскулил. Катрин шлёпнула его по черноволосому затылку, прошипела:
— Сиди тихо, чмо. Не до тебя.
Выпрямившись, молодая женщина улыбнулась экипажу:
— Значит так, герои морей и океанов, — за мой затянувшийся отдых на острове никого винить не стану. Недоразумение вышло. Бывает. Но у нас тут непонятки начались. Путаница и анархия. Сие всерьёз угрожает нашей внутренней безопасности. Разбираться будем?
— Как прикажете, леди, — сказал Винни-Пух. — А что такое ана-хия?
— Анархия, — это пожар в борделе, — пояснила Катрин. — Начнём с тебя, Вини. Помнишь тот случай, когда у нас внизу шум поднялся, а ты пришёл спросить, что стряслось? Тогда ещё Сиге за штурвалом стоял.
Винни-Пух поскрёб небритый подбородок:
— Да, леди. Вы были сердиты. Сказали что у вас там дис-сусия.
— Точно! — обрадовалась Катрин. — Значит, помнишь? Ты тогда сказал, что вы на палубе с Хенком о разных топорах болтали.
— Не о топорах, а о заточке, — поправил бывший охранник. — Да, мы под тентом сидели, жара была, не приведи боги. А вы зачем спрашиваете?
— Память проверяю. Провалы у меня в памяти, — Катрин сокрушённо помотала светлой встрёпанной головой. — Ладно бы у меня — и у шкипера нашего провалы. Где это видано — повариху на берегу забыть? Может, это болезнь какая? Значит, у тебя всё нормально? Прекрасно. А у тебя, Сиге? Как чистописание? Продвигается? Научился перья точить?
— Пишу, но криво, — медленно сказал селк. — Разговор помню, если леди об этом спрашивает. О рецепте, да?
— Точно. Ты тогда перед нашим разговором долго с пером мучался?
Селк пожал узкими покатыми плечами:
— По-моему, я перед этим спал. Сморило после вахты. Касан пришёл, разбудил.
Катрин кивнула и улыбнулась:
— Ну, а ты, Касан? Ты-то поспать меньше любишь? Или тебя в ту жару, когда я скандалила, тоже сморило? Или ты о топорах с парнями разглагольствовал?
Широколицый моряк широко улыбнулся:
— Может, хватит моя прекрасная леди? Почему прямо не спросите? Такая воительница бесстрашная и время попусту теряет. Нам ведь плыть нужно.
Катрин показалось, что она моргнула, хотя внимание было напряжено до предела. «Квадро» продолжал покачиваться на прозрачной воде лагуны. Сияло голубое небо, чуть поскрипывали снасти. Только теперь в кокпите и на юте стояло шестеро Касанов. Все в одинаковых поношенных рубашках, босые, с одинаковыми кинжалами за поясом.
За спиной придушенно замычал изумлённый Зеро. Катрин машинально глянула на него — не изменился: обычный, мускулистый, безмозглый, скорчился на коленях. Ну, да — рабы вне игры.
— Оборотень! Вот он, держи колдуна! — заорал один из «касанов» голосом Хенка. В кокпите началась свалка. Четверо «близнецов» пытались схватить друг друга за горло. Когда в драку вмешалась ещё пара «касанов», до сих пор стоявших на юте, стало совсем плохо. Катрин показалось, что она снова моргнула — теперь в драке участвовало двое Касанов, между ними мелькало два бородатых Хенков, на полу извивался сшибленный с ног селк, на нём плотно сидел Винни-Пух. Зато ни одноглазого, ни Жо вообще видно не было. Один их Хенков выдернул из ножен кинжал.
— Стойте! — завопила Катрин. — Оружие не трогать! И разойдитесь, идиоты!
На неё дико уставилось несколько пар глаз. Те, кто в данный момент выглядели дарком и Винни-Пухом, отвлекаться не стали — толстяк увлечённо тузил человека-тюленя, несчастный селк закрывался широкими мягкими ладонями.
— Да вот же он! — закричал один их Хенков. — В неё успел перекинуться!
Ошеломлённая Катрин увидела, как трое моряков несутся прямо на неё. Двое размахивали ножами. Молодая женщина успела глянуть на собственную руку, — рука как рука, пальцы те самые, что многие почитатели лестно величали «аристократическими». Вот ногти только не успела в порядок привести. С чего парни взяли, что леди не настоящая?
— Это не он, дебилы! — взвизгнул внезапно обретший голос Зеро.
..Раба никто не услышал. Спрыгивая с крыши рубки, все трое мгновенно превратились в долговязых Жо. Нож остался в руках только одного. Катрин уклонилась, заехала предплечьем в горло первому. Подсекла ногу второму. Эти двое одновременно загремели на палубу. Третий экземпляр Жо ловко уклонился, опасно выставил нож.
«Этот настоящим может быть», — с опаской подумала Катрин. «Выучила на свою голову».
Откатившийся к борту дубль Жо вырвал из креплений багор. Катрин приготовилась вскочить на планширь.
— Стоять! — взревел последний Хенк, оставшийся в кокпите. — Оружие бросить, сучьи дети. Перебьём друг друга. Он же только этого и ждёт.
— Нет, мы ему живыми нужны, — возразил Жо с багром.
— Ты откуда знаешь?! — взвился его точная копия но с ножом в руке.
— Заткнулись! — взревел Хенк в кокпите. — Голоса слушаете! По голосу понять можно.