* * *
День был солнечный, удивительно тёплый. В Глоре эту пору называли «дарёной осенью». На самом деле, этакие погодные сюрпризы следовало считать немыслимо ранней весной. Горожане были уверенны, что зима уже не вернётся. Судя по всему, природа придерживалась того же мнения, — деревья стремительно, просто на глазах, зеленели. Катрин со своими «пришлыми» пребывали в глубочайшем изумлении. Местный люд снисходительно объяснял, что «дарёная осень» бывает регулярно, — каждые пять-шесть лет. Ну, или восемь-девять, — как повезёт. По мнению Катрин, подобные шутки природы никак нельзя было называть «регулярными». Например, на севере, насколько было известно, зимы были как зимы — долгие, суровые, с обильным снегом и трескучими морозами. А здесь, — что сказать? — легкомысленное курортное приморье. Жо, увлечённый климатическим фокусом, принялся в изобилии излагать версии: о тёплых течениях, тектонической активности в океане, и прочих глобальных глупостях. Катрин было наплевать, — пусть хоть вселенское потепление. Главное, можно пораньше отправиться в путь. В порту ждал «Собачья голова» — двадцатишестивесельный драккар, большая часть команды которого состояла из закадычных приятелей Ква и Теа. Одноглазый клялся, что лучшего корабля-партнёра для путешествия на север не найти. Верный «Квадро» скучал в укромной бухте — катамарану, как и Катрин, не терпелось двинуться в путь. Да, отправляться было решено двумя судами — на небольшом «Квадро» было тесновато, к тому же в одиночку подниматься вверх по незнакомой реке на катамаране, предназначенном для свободных вод, было рискованно. На реке манёвренный вёсельный драккар мог оказать неоценимую помощь. С моряками Ква договорился без труда — серебра для оплаты конвоя хватало, да к тому же не так и дорого запросили глорцы. Попутно глорцы (без сомнения, не без участия коммерчески мыслящего Квазимодо) собирались заняться и торговлей. Но главное — это, конечно, новый путь на север. Водный маршрут к землям королевства Ворона мог принести баснословную выгоду. Катрин не возражала. Торговля — естественный двигатель прогресса, к тому же команда «Собачей головы» не будет слишком болтать — такую коммерческую тайну, как речной путь на далёкий богатый север, будут беречь как зеницу ока, да ещё и детям вобьют в задницы, чтобы секрет блюли. На Квазимодо в организации таких выгодных секретных операций можно было целиком положиться.
Чудная погода сулила скорое отплытие. Экипажи с энтузиазмом готовились, а сама леди неожиданно обнаружила, что ей собственно нечего делать. На «Квадро» прекрасно обходились без неё, списки снаряжения давно были составлены, ремонт судов завершён. Катрин для порядка, естественно, бывала на катамаране, беседовала с Сиге, который выбрался в город только дважды, да и то был переправлен сугубо контрабандным методом — на лодке. К городам селк был равнодушен, — тюленя интересовали новые порты, маршруты, неизвестные земли.
«Квадро» казался привычным, родным, только очень тесным. Возможно, оттого что теперь на нём бывало куда больше людей. Теа чувствовала себя на борту совершенно свободно, Мышка с любопытством рассматривала кораблик и восхищалась великолепными зеркалами в каютах. Нужно признать, бывшая микробиолог полностью адаптировалась в здешнем не изобилующем удобствами мире и была совершеннейше удовлетворена собственным скромным бытом. Флоранс, как обычно без видимых эмоций, но придирчиво осмотрела судно, тщательно расспросила, кто в каких каютах будет располагаться, и предложила кое-что скорректировать.
— Тесновато нам будет, — с беспокойством пробурчала Катрин. — Фло, ты извини, но эти четыре «квадрата» каюты нам с тобой на несколько месяцев основным домом станут.
Фло насмешливо прищурилась:
— Мы тебя стесним? Уже соскучилась по вольным морям-океанам, корсарская капитанша?
— Очень остроумно. Вот когда ты осознаешь, что здесь одним-единственным способом греться можно, тогда по-иному на затяжные морские круизы взглянешь.
— Я почему-то уверена, что замёрзнуть ты мне не дашь. И вообще, у тесноты есть много преимуществ — например, наши отпрыски не смогут расползаться. Здесь просто некуда.
Катрин заулыбалась:
— Это — да. Мышку вчера едва удар не хватил.
Фло засмеялась.
Вчера Дики устроила коварную провокацию, безумно напугавшую Мышку. Близнецы возились во дворе на одеяле, Найни снимала развешенное белье. К своим обязанностям няни Мышка относилась с истовым усердием, как, впрочем, и ко всему, чем ей приходилось заниматься в семье. Сунув в корзину последнюю сорочку, девушка мимоходом глянула на одеяло, — там сидел один Ричард, задумчиво дёргающий себя за нос. Дики не было. Деться девчонке было некуда — передвигалась малышка пока преимущественно ползком. Чужих во дворе не было, удрать куда-то дальше ворот или ступенек дома, Дики при всей своей прыткости никак не могла. Мышка, отвернувшаяся всего на мгновение, пришла в ужас. На её панический писк из дома выскочили Теа, только что пришедшая из порта, и Катрин. На несчастную Мышку страшно было смотреть. Ричард озадаченно поморгал на побледневшую как мел няню, для пробы хныкнул. Теа жестокосердечно хихикнула. Катрин поинтересовалась:
— Мышь, ты окончательно в роль тупой домохозяйки вошла? Помнится, ты когда-то весьма хитроумным грызуном считалась.
Найни в отчаянье глянула на Цуцика. Пёс преспокойно сидел у ворот, и смотрел на подружку с той же укоризной, что и остальные домочадцы. Мышка жалобно сморщила носик. Цуцик смилостивился и с намёком моргнул в сторону корзин. Найни подскочила к белью, зачем-то подхватила и переставила одну корзину, и только потом ухватилась за накренившуюся. Дики затаилась внутри, поджав ноги и натянув на голову свежевыстиранный край простынки.
— А-аа… — залепетала Мышка.
— Учебная тревога. Дело полезное — констатировала Катрин и обернулась к вышедшей на ступеньки Флоранс. — Ты не волнуйся, так ещё не раз будет.
— Я не волнуюсь, — сказала Флоранс. — Я, в отличие от вас, уже воспитала одного, как ты выражаешься, оболтуса. Найни, ты, пожалуйста, так не бледней. Твоё дело — смотреть, чтобы малыши уши друг другу не оборвали и не лопали то, чем их Цуцик вздумает угощать. У меня от этих водяных крыс, что он притаскивает, просто мороз по коже. И где он их только, волк лесной, выуживает? Тем ни менее, за безопасность детей вот это хвостатое чудовище и отвечает. Думаю, мы все ему доверяем. Так что и ты, Найни, на пса вполне можешь положиться.
— Дд-даа, — Мышка судорожно кивнула. — Цуцик, он… Не знаю, чего я так перепугалась.
— Ты, Найни, не вздумай надолго глупеть, — озабоченно сказала Катрин. — Рановато нам идиотизмом баловаться. Как ты могла не заметить, что корзина перекосилась? Ты же у нас просто обожаешь всё по линеечке расставлять, даже табуретки. Я вот тут рассказывала Теа, какой ты раньше была. Лиска не верит, что тебя приходилось заставлять причёсываться.
— Конечно, не верю, — сказала, улыбаясь, Теа. — Ква всегда Мышу в пример ставит как образец аккуратности и пунктуальности. Мечтает Мышь к купеческой бухгалтерии привлечь.
— Очень может быть, — согласилась Катрин. — Найни необходимо о достойном применении своих талантов подумать. Не всё же сопли младенцам утирать. Надеюсь, близнецы и сами сморкаться научатся. Ну, Мышь сама выберет, чем заняться.
— Сама?! — Найни широко раскрыла глаза.
— Под нашим чутким руководством, — успокоила Катрин и поинтересовалась у поползшего к корзинке Ричарда: — А ты куда? Вы уже крупные котята, в одну тару не забьётесь.
Ричард сосредоточенно взглянул на мам, ухватился за корзинку, приподнял простыню с головы сестры. Дики немедленно скорчила брату рожицу. Ричард задумчиво посмотрел, аккуратно опустил простыню на место, завесив хитрую физиономию насмешницы, сел и начал глубокомысленно дёргать себя за пальцы. Вид у него был такой снисходительный и мудрый, что женщины засмеялись.
— Блин, натурфилософ Диоген Аполлонийский растёт, — заметила Катрин.
После обеда детишки сидели на одеяле, но философами не выглядели, поскольку пыхтели, отчаянно пытаясь отобрать друг у друга ломоть вяленой дыни. Миска с такими же ломтями стояла рядом, но те куски, несомненно, были не так аппетитны.
— Спортивный дух развиваете? — поинтересовалась Катрин. — Ну-ну, — она кивнула сидящему у стены пятилетнему сводному брату Квазимодо. — Как жизнь, Бом? Ты на страже?
— Тётя Найни ушла в лавку. Я охраняю, — мальчишка локтем плотнее прижал к себе деревянный меч, другой рукой крепче стиснул полоску сладкой дыни.
— Взрослеешь на глазах, тинейджер, — с одобрением сказала Катрин и перехватила улыбку Флоранс, что-то пишущей за столом под старым орехом. — Все заняты, только мы с Цуциком в резерве. Псина, ты сегодня на канал гулял?
Цуцик подтвердил, что гулял, но можно и ещё сходить. Даже нужно, потому что псам гулять полезно, а если не гулять, то тогда всякие необоснованные обвинения в ожирении держите при себе, потому что, раз лесов нет, а ловля крыс не одобряется, то…
— Я поняла… — заверила Катрин. — Пойдём ноги разомнём, на корабле ещё насидимся.
Она машинально проверила нож, скрытый на ремне в горизонтальных ножнах, посмотрела на ноги. Босиком, но ничего, земля сегодня совсем тёплая, а когда ещё удастся так свободно погулять. Благородные леди прилюдно босыми не ходят.
Катрин подняла засов, и Цуцик радостно выпрыгнул за калитку. Обычно улица в середине дня была пустынна, но сейчас Катрин, выйдя за псом, с неудовольствием заметила чужаков. Какая-то юная девушка и нечёсаный пацан стояли под забором. Чужие. Катрин хорошо знала соседей семьи Рудна. Цуцик, задрав лапу под деревом, тоже с любопытством косился на чужаков.
Девушка и пацан оторопело уставились на пса. Цуцик неизменно производил на глорцев потрясающее впечатление. Собак в городе было и так мало, а таких пушистых, светло-серых, с пронзительно голубыми глазами в приморском городе и отродясь не видывали. Цуцик, не чуждый тщеславия, приветливо оскалился.