— А зачем плодить кучу детей, если всю оставшуюся вечность придётся с ними нянчиться?
— Тоже причина, — соглашается тётушка. — Но неглавная. Есть более существенное ограничение. Всем расам, наделённым магией, поставлены пределы в увеличении численности, потому что количество Силы в Источниках ограниченно. Да, оно постоянно колеблется, но не может стать больше, чем определено Равновесием. В этом смысле нам немного легче: не нужно приникать к Источникам, поскольку Силу можно черпать и напрямую из Нитей Гобелена. Но именно это и служит причиной, почему у драконов так редко рождаются дети. Наша природа сочетает в себе оба возможных варианта. Мы и Создания, и Сущности, что позволяет пользоваться всеми благами мира, но при этом ставит жёсткие условия.
— Сущности? Но разве…
Кажется, понял. Число Сущностей конечно по определению. Клятые законы Равновесия действуют безжалостно: могуществом не могут обладать все без разбора, иначе мир разлетится на кусочки. На пылинки…
— На заре мира, когда его структура ещё не пришла в состояние относительного покоя, мы могли действовать по своему усмотрению. И поверьте, юноша, мы потрудились изрядно, воплощая себя в отпрысках! Но потом наступили времена, потребовавшие жертв. И многие из нас отдали свои жизни ради жизней других… Многие. По крайней мере, ещё около сотни их Сущностей ждёт своего часа в будущих воплощениях. Ждёт небезнадёжно, как хочется верить… Но вы являете собой препятствие для исполнения их чаяний. Пока мертвы.
— Препятствие?
— И очень серьёзное. Когда вы уйдёте, ваша Сущность отправится странствовать по Изнанке и ждать нового Пробуждения, чтобы вернуться в мир.
— Вы не хотите это допустить?
— Не хочу. Я слишком хорошо знаю, чем придётся платить за ваш каприз всем нам.
— И чем же?
— Страхом. Непреходящей боязнью перед зачатием ребёнка. Элрит слишком любила своего супруга, чтобы быть осторожной. И погибла. Она умирала в страшных муках, между прочим! — На мгновение в глазах тётушки я увидел боль. Настоящую боль. Очень понятную. Боль, силу и причину которой мне не нужно объяснять.
— Я догадываюсь.
— Неужели? — Холодно-едкое сомнение.
— Кое-что о себе я уже узнал, dou. И это ещё одна причина уйти. И вы все должны быть рады моему уходу.
— Почему это?
— Я могу принести очень много вреда миру.
— Самый большой вред ты приносишь нам!
— Вам? Вы просто боитесь рожать детей! А мир… Мир может погибнуть!
— Какое тебе дело до мира? Подумай лучше, на что ты обрекаешь всех женщин Домов! На вечный страх перед супружеским долгом?
— Значит, я должен печься об утолении вашей похоти? Ну уж нет! Не дождётесь! Избегали зачатия, так и впредь занимайтесь тем же самым! А я… Я умываю руки!
— Как только Главы примут решение… — Тётушка почти шипит. Если, конечно, можно шипеть и кричать одновременно.
— А мне плевать! Решение мало принять, его ещё нужно выполнить! Посмотрим, как вам это удастся!
— Посмотрим! А пока… Пока за тобой будут присматривать!
— Глазки-то протёрли, чтобы смотрелось лучше?
— Не беспокойтесь, юноша, уж что-что, а зрение у них хорошее!
— Безмерно рад! Доедайте варенье и убирайтесь в свою нору!
— Непременно так и поступлю! У меня хотя бы есть нора, а чем обладаете вы?
Последнее слово осталось за Тилирит. Что можно было ответить? Да ничего. Потому что у меня ничего и нет.
Я выскочил в коридор, первый раз в жизни жалея, что кухня не оборудована дверью. Уж хлопнул бы от души! Так, что тарелки бы с полок посыпались! Фрэлл! Ах, какие милые у меня родственнички! А добрые какие и внимательные! Я бы даже сказал, безмерно сострадающие чужому горю! Сволочи…
— Куда направляетесь?
Прямо передо мной возникла незнакомая фигура. То есть не то чтобы возникла, просто переместилась от стены к середине коридора, но само движение было не просто плавным, а почти размазанным по воздуху и вызвало у меня лёгкий приступ тошноты. А это значит, что задействована пространственная магия.
Костяк плотный, но мяса на нём мало. Рост — выше моего на полголовы. Лицо… невыразительное, но при этом невероятно подвижное: кажется, что черты лица перетекают с места на место. Волосы чёрные и длинные, но очень странно себя ведут: не колышутся, как это обычно бывает, а плотно прилегают к голове и столь же плотно, словно приклеенные, змейками прядей сбегают по плечам на спину и на грудь. Такое впечатление, что даже во время бега они не будут способны развеваться по воздуху.
Одежда… Присутствует, вот и всё, что можно о ней сказать, потому что чёрная кожа облегает фигуру чрезмерно плотно, пугающе обрисовывая каждую мышцу.
Неприятный тип. Я бы с таким наедине предпочёл не оставаться. И что ему от меня надо? Ах да, он спросил, куда я направляюсь!
— Не ваше дело.
— Увы, уже наше, — раздался ещё один голос. Сзади.
Медленно оборачиваюсь и ловлю себя на неосознанном желании протереть глаза, как мне советовала Тилирит.
Все мои ощущения взвыли от ярости. Они… одинаковые. Это даже хуже, чем близнецы. Это — одно и то же.
— Кто вы такие?
— Нас зовут, — откликнулся первый.
— Мы приходим, — подытожил второй.
Или вторая? Определённо грудь похожа на женскую. Да и всё остальное.
Снова перевожу взгляд на того, кто преградил мне дорогу, и… чувствую, что начинаю сходить с ума. Выпуклости под кожей костюма, скажем так, поменяли места своего расположения.
— Вы девочки или мальчики? — задаю самый важный на данный момент вопрос.
Ответом мне служит дружное и мерзкое хихиканье.
Обхожу искренне веселящееся препятствие. Только шутников, меняющих пол как и когда вздумается, мне и не хватало!
— Так куда направляетесь? — не отстаёт первый, снова заглядывая мне в глаза. О, простите, теперь уже — первая. Только, боюсь, ненадолго.
— Я уже ответил.
— Про дело, которое «не наше»? — уточняет вторая. А может быть, второй — мне уже всё равно. Пусть будут хоть среднего рода!
— Именно.
— Покорнейше просим прощения, не захватили верительные грамоты… А слова веса не имеют, не так ли?
— Имеют. Но в разных устах разный.
— А ведь он прав, — замечает тот (та?), что справа от меня.
— А это так сложно — быть правым, — поддакивает левое чудо.
— Невыносимо сложно.
— Невыносимо больно.
— Очень ответственно.
— И очень грустно.
Фразы, эхом отдающиеся в ушах, кажутся мне очень знакомыми. Нет, не содержанием. Настроением и способом исполнения. Совсем недавно я уже был участником точно такого же странного и утомительного разговора… Точно! Каменные изваяния на лестнице, которые не позволили мне потрогать свои хвосты. Но эти-то вполне себе живые!
«Да уж, по степени живости найо на первом месте среди всех существ…» — подтверждает Мантия.
Найо?[58] Откуда они взялись?
«Зачем спрашиваешь? С лестницы, откуда же ещё?»
Хочешь сказать, что они были камнем? Но как такое возможно?
«Во-первых, в мире очень мало невозможных вещей, мой дорогой… А во-вторых, материальный облик найо находится в постоянном движении, что вызывает некоторые неудобства у них самих… В частности, им приходится тратить очень много Силы на поддержание какого-то определённого вида, поэтому они предпочитают проводить время отдыха в… скажем так, замедленном состоянии…»
То есть?
«Очень просто: они замедляют течение своей крови до предела, когда достаточно одного удара сердца в столетие, чтобы поддерживать подобие жизни…»
Но это… вряд ли приятно.
«Думаешь, приятнее каждую минуту перетекать из одного телесного облика в другой?..» — Справедливый упрёк.
Э-э-э-э-э-э-э… Наверное, нет.
«И они так же думают… По крайней мере, „окаменелость“ не представляется им чем-то ужасным…»
Рад за них, если так. Но почему они вдруг покинули свои места?
«Потому что их позвали…» — пожимает плечами моя подружка.
Кто?
«Вот это уже лишний вопрос, радость моя! Кто бы ни лишал этих двойняшек законного отдыха, неважно… А вот ПОЧЕМУ их позвали… Чтобы присматривать за тобой, разумеется!..»
Вот как? Считаешь, что они справятся?
«Самое главное, что ОНИ так считают, — вздыхает Мантия. — Уверенность в своих силах — страшная вещь…»
Значит, мне ограничили свободу действий?
«И не просто ограничили, а, вернее, лишили таковой…»
А вот мы ещё посмотрим! Что, по-твоему, мне разумнее всего сделать?
«Разумнее? Брать ноги в руки и оставлять между собой и родственниками как можно большее расстояние…»
То есть бежать?
«Тебе необходимо выиграть время… Если останешься здесь — покоя не будет…»
А зачем мне покой?
«Чтобы подумать…»
О чём?
«О себе, любимом, конечно! Так что, бежим?»
Одну минуту. Тилирит сказала, что за мной велась постоянная слежка. Это правда?
«В какой-то мере…»
Так имеет ли смысл бежать, если меня могут отыскать в любом уголке мира?
«Разрешите молвить слово, dan-nah… Тилли сказала правду, но не уточнила детали… Наблюдение за тобой велось… Но исключительно общедоступными средствами…»
А именно?
«Глазами и ушами…»
Как это? Они же могли установить…
Осекаюсь, потому что сам понимаю: несу полнейшую чушь. Никакого «маячка» быть не могло, потому что медленно, но верно даже в «сытом» состоянии я всё равно разрушаю магию. Да, какое-то время заклинание слежения продержалось бы. Сутки, быть может. На крайний случай — седмицу, если за это время мне не приходилось прибегать к использованию Вуали. А потом чары пришлось бы накладывать заново. С чистого листа. При непосредственном контакте со мной. М-да-а-а-а-а-а… Куда как проще пользоваться услугами обычных ищеек. И вполне может статься, что кузен именно по этой причине и оказался в тот памятный день в королевском дворце. Получив очередное тревожное донесение. Пожалуй, так оно и было. Но это значит…