— Водички бы, — говорит Перл.
Лорен направляется в кухню.
Перл садится рядом со мной и шепчет мне на ухо:
— Наверное, лучше было бы сначала позвонить.
— Думаешь?
Девушка больно поддевает меня локтем под ребра:
— За бензин я с тебя сдеру.
Лорен возвращается с двумя чашками теплой воды и холодным пивом для себя. Он устраивается в кресле напротив нас. Уж слишком он высоченного роста для таких низких потолков. И вообще, в нем много такого, что любой здравомыслящий человек счел бы угрожающим: плечи могучие, как бычьи окорока, не сходящая с губ ухмылка, глубоко сидящие глаза и шрам от брови до макушки.
Если бы не ярко-лиловые цветочки на чашках, в которых он принес нам с Перл воду, я бы вылетел отсюда пулей, и только облачко пыли после меня осталось бы.
Но я сижу на диване и говорю:
— Извините, что мы вот так, без звонка. Понимаю, это дико выглядит, но понимаете, есть его карта… вернее, много карт… и ваш адрес был написан на фоне океана, и были еще мейлы, и я подумал, что понял… нет, он сам-то мне ничего не говорил, а я все равно решил, что все понял… нет, по крайней мере, понял это: что он будет здесь… Но, похоже, я ошибся.
Лорен делает здоровенный глоток пива.
Перл наклоняется вперед:
— Леви пытается сказать вот что… Вы его простите, он порой немного косноязычен. Словом, он думал, что Боаз здесь, и он немного удивлен тем, что его здесь не оказалось.
Лорен принимается отдирать этикетку с запотевшей бутылки пива:
— Не-а. Нет его тут. — Он обводит рукой свое жилое пространство с таким видом, словно нам нужно какое-то физическое подтверждение. Потом откидывается на спинку стула и еле заметно улыбается: — Но я не сказал, что его тут не было раньше.
— Был?
Я вскакиваю с дивана так резко, будто мне срочно нужно куда-то отправиться, и притом быстро. Как будто, если я сорвусь с места в карьер, я сумею догнать брата.
— Садись, мелкий, — говорит мне Лорен.
Я сажусь.
— Ну так и чё те надо от Бо?
Я, вылупив глазами, смотрю на Лорена, на его типичную стрижку морского пехотинца. Знаю, Дову всегда есть что сказать про мои длинные волосы, и на слова он не скупится, в красках разглагольствует про то, что моя прическа про меня говорит. Но тут дело другое. Никто с такой стрижкой, как у Лорена, никогда не смог бы быть кем-то еще, кроме как морским пехотинцем. Его стрижка не допускает никаких сомнений в том, кто он такой.
— Я хочу, чтобы он вернулся домой.
— Зачем?
— Потому что ему нужно вернуться. Пора.
— Леви, что ты знаешь про морскую пехоту?
— Ничего, если честно.
— Вот именно.
Лорен откидывается на спинку кресла — точно так же, как это делает абба, обыгравший меня в шахматы. Он медленно катает холодную пивную бутылку по обширной равнине своего лба.
— Вот видишь, — говорит Лорен. — Ты ничего не знаешь. И не узнаешь сроду. Кем бы он ни был этот парень, Боаз, этот братец твой, про которого ты думал, что его знаешь, теперь он морпех. И всегда будет морпехом. Даже если бы он сам расхотел морпехом быть, дохлый номер. Это у него в крови. И никто с этим ничегошеньки не поделает.
Когда Боаз уехал в тренировочный лагерь в Калифорнию, он мне прислал оттуда футболку — спортивную, серую, с буквами «USMC»[19] на груди. Наверняка он купил футболку самого маленького размера, какой только нашел, но я все равно в этой футболке тонул. Я надевал ее как пижаму, а к тому времени, когда я подрос и уже не выглядел в ней так смешно, я все равно надевал ее только перед сном. Никогда в ней никуда не ходил. И эти буквы — U, S, M и C, — они были синие, но почему-то — я не могу сказать почему — мне казались ярко-алыми.
— Долго он здесь пробыл? — спрашиваю я.
— Не очень, — усмехается Лорен.
— И куда отправился?
— А с какой стати я тебе должен про это говорить?
— Потому что я хочу помочь ему. Я хочу, чтобы он вернулся домой. Хочу, чтобы все снова стало нормально.
Лорен хохочет:
— Вот классно было бы, да?
Он встает и уходит в кухню за новой бутылкой пива. Я замираю и не шевелюсь, пока не слышу звуки из кухни — отделяется крышка от горлышка бутылки и слышится тихое шипение. А для меня это все звучит как раскат грома.
Лорен возвращается и садится на прежнее место:
— Подружка твоя?
Он кивком указывает на Перл. А я практически забыл, что она здесь.
— Нет, не подружка, — отвечает она. — И меня зовут Перл.
— Вот это хорошая новость, Перл. Потому что подружки — по крайней мере, те, которых я знаю, — все до одной сучки.
Я встаю:
— Ладно, я думаю, нам пора.
Лорен не спускает глаз с Перл:
— Не хотел тебя обидеть, Перл. Чесслово. Ты, похоже, человек хороший. Но вот только станешь чьей-нибудь подружкой, сразу начнешь врать. Ну, это просто факт, и все тут. Станешь такой, какой больше нету веры.
— А почему вы так уверены, что сейчас мне доверять можно?
Перл улыбается Лорену. Почти что флиртует. Он улыбается в ответ.
Я встал с дивана с такой уверенностью, с такой убежденностью… И вот теперь я опять плюхаюсь на диван почти что в отчаянии. Я не нужен Перл, чтобы за нее заступиться. Он сама это отлично может сделать, и для этого ей даже вставать не требуется.
— А вот у Бо была подружка, да? Как ее звали-то?
— Кристина.
— Точняк. Кристина, — кивает Лорен. — Еще одна первоклассная сучка. Просто мирового класса.
Я снова встаю. Ладно, Перл я не нужен, она сама за себя постоит. Но Кристина? Кристине я нужен.
Я смотрю на Лорена в упор. Самым свирепым взглядом, на какой я только способен.
— Вы понятия не имеете, о чем говорите.
— Еще как имею. Все они одинаковые. Ни одна не может дождаться, пока ее мужик вернется. И Кристина такая же.
— Разве ее можно винить? Ей было восемнадцать. Она думала, что Бо совершает ошибку. А он был так далеко. Ей все это было очень нелегко.
— Все это — вонючий мешок брехни.
— Вы ее не знаете.
— Я подружек знаю. Нашла себе другого. Это без вопросов. Вот почему она его кинула. Не из-за какой-то чепухи — далеко он там был или нет? Прыгнула в койку к первому же хиляку, лузеру, какой ей подвернулся. Все они так делают.
— Ой, точно! — восклицает Перл. — Вот я не сомневаюсь: вы, вояки, это те самые бойфренды, о которых мы, девушки, просто мечтаем.
Кроме стрижки, нет в Лорене ничего, что напомнило бы мне о моем старшем брате. По крайней мере, о том, что я о нем знаю.
И я не могу понять, как это могло случиться, чтобы Боаз и этот мужик с бедрами-окороками могли стать настолько близки, чтобы мой брат добровольно вошел в этот дом и лег спать на этом уродском диване.
С какой стати он посвятил этого человека в свои планы, свои секреты, когда у него есть семья, которая его любит, которая по нему скучает, которая мечтает, чтобы Боаз ее впустил в свою жизнь, а он перед всеми родными закрывает дверь?
— Ну так… — У меня пересыхает горло, я кашляю. — Куда он направился теперь? В Нью-Джерси?
Лорен медленно переводит взгляд с Перл на меня — с усилием, словно у него гири к векам подвешены:
— С чего ты взял?
— Следующий адрес — в Нью-Джерси. — Стараясь не смотреть в глаза Лорену, я добавляю: — Этот адрес тоже написан на фоне океана.
— Ясно.
Пора убираться отсюда. Еще тогда надо было убраться, как только Перл вышла из туалета. После этого каждая минута была пустой тратой времени.
Нет, мне ничего на этом свете не надо, только бы выбраться из этой квартирки, из этих жарких, душных, убогих комнатушек.
И кто это вообще такой?
— Пойдем, Перл, — говорю я.
Перл театрально вздыхает. Кладет ладони плашмя на диван — так, словно хочет оттолкнуться и встать.
— Так приятно было с вами познакомиться, Лорен, улыбается Перл. — Ну просто невыразимое удовольствие.
— Домой он с тобой не поедет, — заявляет Лорен, глубже утопая в кресле и вытягивая ноги так, что его босые ступни чуть не касаются моих лодыжек.
— А может, поедет, — хмыкаю я.
— Может, — кивает Лорен и делает вид, будто задумался. — Только не раньше, чем он свою миссию выполнит.
— Что за миссия? — спрашиваю я.
Лорен ставит опустевшую бутылку на журнальный столик:
— Слушай, Леви. Ты вроде малец славный. Понимаю, ты за брата переживаешь. Но вот только сейчас ты для него мало что сделать можешь. Втемяшилась ему в башку какая-то идея — что-то такое, что он сделать, видишь ли, должен. Уж ты его должен знать неплохо, брат твой все ж таки, так что понимаешь: ежели он чего решил, то доведет до конца.
Я чувствую, как мои щеки вспыхивают румянцем стыда. Лорен прав: я не сумею уговорить брата вернуться домой, — но покраснел я не из-за этого. А из-за того, что этот сердитый неизвестно кто знает моего брата лучше, чем я.
Стыд преображается в злость.
Я ненавижу Лорена. Ненавижу то, что он знает больше меня. Ненавижу, что он этим пользуется, чтобы я чувствовал себя глупым сосунком, но деваться некуда — мне нужно то, что известно Лорену: отличное от моего восприятия Боаза.
Поэтому, вместо того чтобы взорваться или наделать еще чего похуже, я спрашиваю:
— А как вам показалось, с Бо все в порядке? По-настоящему. Думаете, с ним все хорошо?
— Я тебе вот как скажу: видал я парней, кто был сильно похуже его, а видал и таких, кто получше.
Я прижимаю пальцы к глазам. На одну минуту я могу отключиться от мира. Нет ничего, кроме психоделического мрака. Я открываю глаза и смотрю, как чернота медленно отступает.
— Если я найду его, даже не знаю, что сказать, — вздыхаю я. — Не знаю, как с ним разговаривать.
— Слушай. — Лорен подтягивает к себе ноги и чуть-чуть наклоняется вперед. — Если уж ты собираешься Бо и дальше искать, мой тебе совет: выкини к чертям собачьим шлепанцы и прикупи походный прикид, потому что, если ты его найдешь, надеяться можешь только на то, что он тебе разрешит вместе с ним дальше топать. Он не развернется на месте и не потащится домой с тобой и твоей расчудесной неподружкой Перл.